НОСТАЛЬЖИ: 2008 год, журнал "Коллективная безопасность"

Мы просто утопили все шахты…

О результатах десятилетия «реструктуризации» угольной промышленности района Восточного Донбасса, о последствиях «реструктуризации» и перспективах развития экологической и техногенной ситуации в регионе, обозреватель «КБ» беседовал с директором «Государственного НИИ горной геомеханики и маркшейдерского дела, межотраслевого научного центра ВНИМИ», кандидатом технических наук Александром Ефимовым.

Александр Михайлович, что представляет собой в настоящий момент район Восточного Донбасса, каковы результаты десятилетия «реструктуризации» угольной промышленности?

На приведенной схеме обозначены подземные горные работы, границы выработанного пространства. Там, на глубине от 200 до 1000 метров выработаны (вынуты) кондиционные запасы угля – пласты толщиной от 0,6 метра.

Слева город Новошахтинск, справа – Шахты. Эти города и близлежащие поселения находятся на подработке. Чтобы как-то оценить объемы выработки приведу пример: под городом Шахты вынуто до восьми пластов мощностью от метра до двух. За прошедшие сто лет, в течении которых происходила выработка, город опустился, примерно на 5-6 метров. Практически все шахты и горные выработки на сегодняшний день затоплены, оба города и все близлежащие населенные пункты практически стоят на воде.

Откуда эта вода?

В свое время, вырабатывая уголь, мы опускались все ниже, и естественно, нарушили природный ландшафт. Все родники и ручьи благополучно опустились под землю.

Тогда, чтобы можно было работать, воду из шахт постоянно выкачивали. Из таких шахт, как «Глубокая» качали 1200 кубометров в час, из других по 500, по 100 кубометров. Стояли мощные насосы, трубопроводы, существовало специальное водоотливное хозяйство. Для водоотлива были выделены специальные стволы, возле этих стволов находились очистные сооружения. Всё это работало, пока нужно было добывать уголь. Все расходы ложились на его себестоимость.

Потом шахты начали ликвидировать, они останавливались, вода из них не откачивалась и постепенно заполняла подземное пространство, перетекала из одной шахты в другую. Естественно водоотливы соседних шахт не выдерживали. Водоотлив – сооружение сложное, дорогостоящее. Сделать его технически сложно. Если водоотлив рассчитан на 300 кубометров в час, а из соседней шахты приходит ещё триста, он просто не справляется с объемом. А увеличить его мощность либо тяжело, либо дорого, либо технически невозможно. Путем такой цепной реакции мы просто утопили все шахты.

Они могли бы работать?

Могли бы и работать. Согласно конъюнктуры цен, которая складывается на сегодняшний день, половина шахт «Ростовугля» были бы прибыльными. Но это сегодня, а ведь «то» было позавчера. Это сегодня уголь стал «золотым». Тонна стоит три тысячи рублей и за него платят живые деньги. А тогда тонна угля ничего не стоила, деньги за уголь не платили, людям не платили заработную плату.

Сейчас много говорят о глобальной энергетической безопасности, а нам, впору бы говорить об энергетической безопасности нашей страны. Мы угробили угольную промышленность. Угледобывающего Донбасса нет, и весь Южный Федеральный округ остался без угля. А Китай и Монголия, за последние годы по добыче угля вышли почти в мировые лидеры.

Новочеркасская ГРЭСС была переведена на газ. Прошедшей зимой по газу вводились ограничения и ГРЭСС начала «задыхаться». Теперь они просят увеличить отгрузку угля, а у нас, его просто физически нет. Хорошо, с приходом «Северстали» начала работать «Садкинская».

Какие опасности сегодня таят в себе ликвидированные шахты?

На сегодня, в первую очередь это вода. Вода, которая неизбежно выйдет из шахт. Когда все шахты «утонули» вода начала подниматься на поверхность. Вода с повышенным содержанием солей, железа. Вся таблица Менделеева встречается в этой воде. Есть места, где она уже фактически вышла и подтопила дома. А перед тем, как подтопить дома, она убила предповерхностные водоносные горизонты: колодцы и скважины из которых население брало воду. Теперь эту воду нельзя ни пить, ни поливать ею огороды. Радиоактивность пока не обнаружена нигде. Но содержание железа просто катастрофическое: при норме 0,3 мг на литр здесь доходит до 300 миллиграммов. Это аномалия, которая пока ещё наукой не изучена.

Почему?

Этому есть много причин, но главная то, что никому это не нужно. Серьезных, фундаментальных исследований по проблемам изучения последствий ликвидации шахт нет.

Всю нашу горно-угольную промышленность мы развивали сверху вниз. Тут у нас исследования и наука на самом высшем уровне: как работать, чем работать, техника, способы крепления, поддержание выработок, защита зданий на поверхности. Разработаны нормативные документы, серьезные научные обоснования…

А когда пошло снизу вверх, мы, все бросили и бежали, как немцы из под Москвы. И никто, особо ничего не пытался сделать. На первом этапе, лет 10 назад, все просто отмахивались руками, говорили: «Да брось ты, что ты рассказываешь, ничего не будет. Никуда эта вода не выйдет, ничего не произойдет». А если бы мы изучали вопрос, может быть мы не «бежали» из этих шахт, а создавали бы подземные водоотливы.

А мы до сих пор не знаем, почему химический состав воды выходящей из шахт такой отвратительный. Почему такая минерализация, почему это происходит?

Только потом постепенно начали осознавать.

- Да, действительно, что-то будет…

Но ведь вода это самое первое и видимое последствие. Что будет происходить дальше, толком не знает никто.

А что может быть?

Предположения есть, но это всего лишь гипотезы. В связи с затоплением произошло изменение геомеханических свойств массива. Условия в массиве изменились. Сегодня, при помощи мониторинга мы уловили поднятие земной поверхности в городе Шахты. Пусть оно не большое, до 8-ми сантиметров, но это на первый взгляд. Вода, как бы распирает изнутри.

Сегодня мы наблюдаем только за поверхностным грунтом, и определенные геомеханические изменения зафиксированы, а что происходит в более крупном масштабе – в масштабе города шахты или города Новошахтинска… К сожалению, об этом мы не знаем. Но что-то происходит однозначно.

К нам приходит очень много людей, пишут заявления описывают что, слышат из под земли, шумы, удары, какие-то звуки. Дома идут трещинами. Я думаю это следствие общего движения массива. Который мы сегодня, к сожалению, не наблюдаем…

Из-за отсутствия финансирования?

Я думаю из-за отсутствия доброй воли федеральных чиновников, отсутствия общего понимания. Мне так кажется. Рассуждают они примерно так: «Дома не проваливаются, люди не гибнут, так и зачем нужен ваш мониторинг?».

Конечно, ничего не произошло, пока что. Но ведь наука должна идти впереди, изучать, просчитывать составлять прогнозы. А сегодня, к сожалению, наука не может ответить на многие вопросы, потому что наука не может работать с колес. Чтобы ответить на сегодняшний вопрос она должна была работать два года назад. А мы сегодня работаем по факту.

Как произошло что-то так бегут к нам: «Давайте быстро, сейчас мы вам денег…» - а быстро невозможно. Изменения массива тянет за собой такой комплекс проблем, который никому даже в голову не приходит. Не приходит ещё и потому, что ни у кого желания нет задумываться об этом. Массив движется, как живая биомасса его нужно изучать. Я на всех уровнях пытаюсь достучаться, но общее отношение таково, что в лучшем случае крутят пальцем у виска в худшем, говорят: «Ты придумываешь, сгущаешь краски», говорят вплоть до того, что мол: «Вам работа нужна, вы её ищете».

Даже авария на «Западной капитальной» никого ничему не научила. Хорошо, что мы спасли людей, но потом все это как-то забыли и все. Ну, было и было, и Бог с ним.

Но что-то все-таки делается?

Конечно. Силами ГУРШа создан Центр мониторинга. Ведется мониторинг промышленно-экологической безопасности. Меряются все уровни. Нам даются задания. Мы составляем прогноз по скорости затопления, по срокам выхода воды на поверхность. На основе этих рекомендаций реализуются проекты. Строятся водоотливы. Правда теперь уже на других горизонтах, других уровнях. Не там, внизу, а где-то вверху. Снова водоотлив, очистные. С меньшим объёмом, и со значительно худшим качеством.

СПРАВКА ВНИМИ: За годы эксплуатации шахт Восточного Донбасса подработано более 300 квадратных километров застроенной территории с проживающим на ней населением количеством приблизительно 500 тысяч человек.

Из 158 квадратных километров общей территории города Шахты подработано около 80%. Выработано от 2 до пяти угольных пластов общей мощностью до 3,5 метров. Пустоты, в настоящее время заполняются водой.

До 30% пустот остаются не заполненными.

Записал Сергей Резник
http://otto-cazz.livejournal.com/461038.html

Статья интересная и полезная. Безусловно, деньги для проведения мониторинга, научных исследований, строительства нужной производственной и технической базы для предотвращения негативных последствий от затопления шахт, в бюджете, как в федеральном, так и в региональном, должны предусматриваться.
Однако считаю нужным отметить маленькие неточности.
'За прошедшие сто лет, в течении которых происходила выработка, город опустился, примерно на 5-6 метров'.

Каким образом это подсчитано? Это чисто умозрительное утверждение, основанное на суммировании мощности отработанных пластов. Возможно, у автора есть точная методика расчётов посадки пластов горных пород. Но все эти методики основаны на очень грубых допущениях. В городе имеются постройки 100 летней давности и катастрофических следов их разрушения не видно.

* Для водоотлива были выделены специальные стволы, возле этих стволов находились очистные сооружения. Всё это работало, пока нужно было добывать уголь. Все расходы ложились на его себестоимость*.

В зависимости от производственной мощности любая шахта имеет два ствола или больше. Есть главный ствол и вентиляционные. Есть вспомогательный. Есть водоотливные скважины. Например, шахта имени Красина имела один главный ствол и один вентиляционный. Главный служил для выдачи угля и породы, спуска и подъёма людей, оборудования, материалов. Он был оборудован специальной клетью, в которую размещали и людей и вагонетки. В этом стволе проложен водоотливный став. По мере развития пробили ещё два вентиляционных ствола на востоке и на западе. С переходом на Лутугинский, ниже лежащий пласт, прошли новый ствол, оборудованный специальным сосудом - скипом. Этот ствол стал главным, а прежний вспомогательным. С увеличением водопритока ПРОБУРИЛИ водоотливную скважину и построили очистные сооружения. Естественно все расходы ложились на себестоимость. Куда же их ещё было ложить?
Радиоактивность пока не обнаружена нигде. Но содержание железа просто катастрофическое: при норме 0,3 мг на литр здесь доходит до 300 миллиграммов. Это аномалия, которая пока ещё наукой не изучена.
Скорее всего, её, радиоактивность, не позволяют обнаруживать. Последствия для бюджета будут не желательными. Насчёт солей железа и гадать не надо. Там столько оборудования осталось, что железа надолго хватит. К тому же затопленные выработки, это техногенный химический реактор, содержащий всю таблицу Менделеева, бактерии, воду и соответствующие температурные режимы, для его работы имеются.
' Силами ГУРШа создан Центр мониторинга. Ведется мониторинг промышленно-экологической безопасности'.

Уже давненько я не видел газомерщиков, которые раньше ходили по нашей улице и проверяли наличие 'мёртвого' воздуха в погребах и подвалах. Прошло много лет, как погибли два человека в собственном погребе, и все успокоились.

Старый воробей, не сердитесь, в статье много неточностей и искажений. Александр просто маркшейдер. Много его личных измышлений!

Бог с вами, маяковский! Я то почему должен сердиться?
Просто отметил некоторые неточности. Зацепило меня то, что в статье утверждается о строительстве специального ствола для водоотлива. Тот, кто хотя бы однажды побывал в шахте, знает, что шахтная помойница расположена в районе руд двора, вблизи главного и вспомогательного стволов, которые пробивают в том месте шахтного поля, куда вода стекает самотёком со всей шахты. Зачем же ещё какой-то специальный ствол проходить? В особых случаях можно дополнительно проложить став по вентиляционному стволу или пробурить водоотливную скважину, что гораздо дешевле.

Относительно допущений в научных исследованиях приведу бородатый анекдот.
Собралась учёная братия разрешить вопрос почему при движении железнодорожного состава слышны какие-то стуки. Рассмотрели в целом: имеем рельсы - паровоз вагоны - машинист - стрелочник. Задача многовариантная. Упростим. Принимаем допушение о несущественности таких переменных, как машинист и стрелочник. Приравниваем их нулю. Далее вагоны. Их много и они разные. Исключаем их. Остаётся паровоз. Тоже много составляющих. Что у паровоза главное? конечно колёса, они катятся по рельсам. Колесо представим как окружность заданного диаметра. Звучит вопрос, от проснувшего старого профессора: "Батенька, а чему равно площадь окружности". "Пи д- квадрат поделенное на четыре" - звучит бойкий ответ. "Коллеги, о чём такой длинный спор?" Четверть пи, это постоянная, она ни на что не влияет, отбросьте её за ненадобностью вместе с диаметром. Остаётся квадрат. Ну и что мы услышим, если пустим квадрат катиться по рельсам"?

Эта статья очередная страшилка. Пустоты в шахте, это закреплённые выработки. Всё остальное давно просело. Вода загрязнена железом, это понятно. Радиации не может быть по определению, нет источника. Просто жалко, что развалили угоьную отросль в городе. Но и это понятно такие деньги отвалили на закрытие шахт. Деньги кончились, а хочется ещё, в шахте можно спрятать огромные деньги.

15 января 2012 в 15:44 Lazer пишет:
L> Эта статья очередная страшилка. Пустоты в шахте,
L> это закреплённые выработки. Всё остальное давно
L> просело. Вода загрязнена железом, это понятно.
L> Радиации не может быть по определению, нет
L> источника.

Не согласен - даже на коренных выработках при их хорошем укреплении всегда что-то наровилось на голову свалиться. А на счёт радиации... возьмите простой бытовой дозиметр и подойдите к терриконику и увидите повышение - в недрах больше

В шахте можно спрятать радиоактивные отходы. А это тоже огромные деньги.

Lazer пишет: "Радиации не может быть по определению, нет источника". Огорчу вас, но источники есть. Своими глазами видел в маркшейдерском отделе шахты "Аютинская" описание вмещающих пород пласта (какой-то один из двух Степановских. Глинистый сланец фонит раза в 3 выше естественного фона. А Степановские пласты разрабатывали большинство шахт РУ. Кстати, на бумажке был штампик "для служебного пользования".
А вот "радиация 0 по определению" вообще быть не может. Может быть "в пределах естественного фона".
В Донбассе (Украина, Донецкая область, кажется, г.Докучаевск)вообще были урановые шахты. Есть и в других местах Донецкой области. Позже выложу источник. Помимо урановых шахт в Донбассе были и есть ртутные. Искали ртуть и в РУ, но нашли не в промышленных запасах. А так есть практически во всех пластах (от 6 гм3 и меньше). Просто огромное количество воды (приток воды на Аютинской шахте на момент закрытия более 1000 м3час). Разбавляют эту гадость до сравнительно низких концентраций.

Радиации в шахте быть не может, только в пределах естественного фона. При горении террикона , на поверхности, может быть радиация превышающая естественный фон(но об этом молчат). Шахтная вода опасна сама по себе + все кабельное хозяйство + металл + ленты + масла и т.д. А статья написана с целью повышения внимания общественности к проблеме мониторинга. В тех же США, при ликвидации шахты, прекращал жизнь и город, а люди переезжали дальше в поисках работы. У нас другой менталитет, это наша родина, здесь нам жить. Проблемы экологии есть, ими серьезно никто не занимается(вода, терриконы,газы и тд.) и остается ждать, где выплывет.

Маяковский, вы противоречите сами себе. Продукты горения нерадиоактивных материалов не могут быть радиоактивными. А порода извлечена как раз из шахт, где, как вы утверждаете, только естественный фон. В чем я с вами согласен - об этом молчат.