В последние годы на просторах Интернета, каких только фантазий и предположений, касающихся Знамени Победы, мне не пришлось увидеть. «Диванные эксперты», в экстазе рассматривая фотографии и документы по этой теме, смакуют и высасывают из пальца дешёвые сенсации, пересматривая и перекраивая историю ВОВ.

Тема штурма Рейхстага и водружения Знамени Победы обросла семидесятилетними слоями мифов, легенд и домыслов…В статьях, заметках и на форумах, десятилетиями тиражируются ошибки в фамилиях, званиях, номерах частей и в фотографиях. Пришла пора поставить точку в этом вопросе. Раз и навсегда.

Статья получилась довольно большой, но поверьте, это того стоило…

Часть 1. Знамя Победы. Немного предыстории.

Впервые идея водружения Знамени Победы была озвучена 6 ноября 1944 года Иосифом Виссарионовичем Сталиным на торжественном заседании Моссовета, посвящённом 27-й годовщине Октябрьской революции.

В своей речи советский лидер сказал: «Советский народ и Красная армия успешно осуществляют задачи, вставшие перед нами в ходе Отечественной войны… Отныне и навсегда наша земля свободна от гитлеровской нечисти, и теперь перед Красной армией остаётся её последняя, заключительная миссия: довершить вместе с армиями наших союзников дело разгрома немецко-фашистской армии, добить фашистского зверя в его собственном логове и водрузить над Берлином Знамя Победы». Понятно, что Сталин не имел в виду какое-то конкретное Знамя, но за его слова ухватились политработники. Об этом говорили на партсобраниях, писали в газетах и листовках, донося эту идею до каждого советского солдата и офицера…

А пока главное!!! Запомните две простые истины.

Первая. «ВСЕ фотографии со Знамёнами Победы являются – постановочными!!!

Вторая. Для каждого солдата, водрузившего флаг на здании Рейхстага, оно было – Знаменем Победы, его личной победы, как логическое завершение боевого пути!!! И лишь одному из них было суждено стать символом НАШЕЙ ОБЩЕЙ ПОБЕДЫ, ВСЕГО СОВЕТСКОГО НАРОДА.

Изначально, в начале 1945 года, на московской фабрике строчевышивных изделий № 7 было изготовлено специальное «Знамя Победы». Выглядело оно так: красочный орнамент по краю полотнища, вверху — орден Победы, под ним в центре — Герб СССР, который обрамляют сталинские слова, впоследствии отчеканенные на медали: «Наше дело правое, мы победили».

Дорогой бархат, позолоченная нить - видно, это особое знамя. Его и шили как Знамя Победы, и хранят теперь в музее Вооружённых сил. Но еще на этапе пошива стало ясно: с этим флагом будут проблемы: его не спрячешь за пазухой в атаке. Да и в атаку с ним не пойдёшь – слишком оно тяжелое. Если бы это знамя было водружено на Рейхстаге, то вряд ли бы оно развевалось. Добавьте к этому стремительность наступления советских войск, непредсказуемые ситуации, которые возникали в ходе столь масштабного сражения, вносившие в некоторых случаях значительные изменения в планы военачальников.

В итоге от этого полотнища отказались, и в Москве приняли решение: Знамя Победы изготавливать на месте.

Вопрос о том, на каком из берлинских зданий должно было быть установлено главное Знамя Победы, адресовали лично Сталину. Вождь указал на Рейхстаг. Разумеется, Иосиф Виссарионович причин своего выбора не объяснял. Возможно, причиной стало то, что именно с поджога Рейхстага начиналась гитлеровская диктатура в Германии, вылившаяся впоследствии в Мировую войну.

Традиция водружения штурмовых флагов зародилась в Красной Армии в годы Великой Отечественной войны в ходе наступательных действий при освобождении и взятии населённых пунктов. Само название «штурмовое знамя» предполагает, что оно используется при штурме вражеских позиций. Как это было показано днём 2 мая 1945 года в инсценировке Романа Кармена, сделавшего ПОСТАНОВОЧНЫЙ фильм о группе капитана Сорокина, ворвавшейся в числе первых в Рейхстаг и водрузившей свой флаг на крыше здания, прикрепив его к скульптурной композиции «Германия» (располагавшейся над западным входом в Рейхстаг, со стороны Кёнигсплатц)

В этом фильме можно видеть группу пригнувшихся бойцов бегущих в сторону Рейхстага. Один из атакующих (Г.Булатов) держал в руках развевающийся штурмовой стяг, хотя понятно, что в реальности этого не было (флаг он нёс за пазухой).

Штурмовой флаг, в отличие от знамени части, не является для воинской части чем–то ценным, т.к. он сравнительно легко может быть утрачен или захвачен врагом.

Боевое знамя же воинской части является традиционным историческим символом подразделения, предметом особой гордости военнослужащих. На знамени части находятся знаки отличия, заслуженные в боях. Формально, знамя как бы объединяет военнослужащих в бою, символизирует их, можно сказать, единство в составе подразделения. Утрата знамени его владельцем, например воинской частью, считалась большим позором и, особенно в начале войны, много частей было расформировано из-за его потери в сложной боевой обстановке, при окружении противником, а командиры понесли наказание по законам военного времени. Вот почему знамя 150 стр.дивизии не было водружено на Рейхстаге, а было использовано Знамя, врученное воинам части от имени Военного совета 3-й Ударной Армии.

А кто-нибудь видел настоящее знамя 150 СД? Оно выглядит вот так:

В этой связи, хочется напомнить сегодняшним фальсификаторам истории следующее. Совсем недавно на высшем уровне было принято решение о возрождении 150 Идрицко-Берлинской ордена Кутузова второй степени мотострелковой дивизии, расформированной в декабре 1946 года. Сформирована она в Ростовской области, штаб находится в г.Новочеркасске. Естественно, что это соединение получило не только номер, почетное наименование, но и Знамя Победы, хотя оно не является знаменем этой части, а лишь почётной реликвией. Но об этом я расскажу чуть позже.

Для тех, кто не знает, гитлеровские части никогда не ходили в бой под знамёнами. Все фашистские знамёна и штандарты, брошенные к подножию Мавзолея во время Парада Победы, были собраны командами СМЕРШ в мае 1945 года в местах их хранения. Из почти 900 флагов и штандартов специальная комиссия отобрала 200. То ли по недосмотру, то ли из-за красоты и внушительности (или из-за наличия свастики) среди них оказались флаги партийных, гражданских и ветеранских организаций, а также несколько военных, включая и около 20 старых прусских стягов. А часто упоминаемый в статьях личный штандарт Гитлера (он так и не был найден), является ничем иным, как древком от знамени дивизии «Адольф Гитлер». При этом часть из них (крупные планы флагов) были досняты позже и добавлены в цветную часть фильма о Параде Победы 24 июня 1945 года. Все эти флаги и штандарты являются сегодня частью экспозиции Центрального музея Вооружённых Сил (хочу отметить, что демонстрация в этой статье нацистской символики используется не для пропаганды идей фашизма, а чисто с исторической точки зрения)

9 апреля 1945 года на совещании начальников политотделов всех армий 1-го Белорусского фронта было дано указание о том, чтобы в каждой наступающей на Берлин армии были изготовлены красные флаги, которые могли бы быть водружены над Рейхстагом. В находившейся на направлении главного удара 3-й Ударной Армии было изготовлено 9 таких знамён, по количеству дивизий в составе армии. Каждое из знамён было пронумеровано. Флаги были сделаны из простого красного материала. Звёзды, серп и молот рисовал через трафарет инструктор культурно-массовой работы Дома Красной Армии 3-й Ударной Армии, капитан Василий Алексеевич Бунтов. Древки для знамён делал армейский киномеханик Дома Красной Армии 3-й Ударной Армии ст.сержант Александр Тихонович Габов. Были предложения использовать металлические трубки от карнизов для штор. Решили - раз у государственного флага древко деревянное, таким же должно быть и у знамен. Габов раздобыл доску, распилил и выстрогал девять древков. Покрасил, увенчал их металлическими втулками - собственным изобретением (их хорошо видно на всех известных фотографиях Знамени Победы, где они попали в кадр).

Никакой парадности и помпезности в этом процессе не было, но те, кто в нём участвовал, вспоминали необычайное воодушевление — ведь эти простенькие флаги были символом приближающегося окончания войны. В ночь на 22 апреля, в целях усиления наступательного порыва бойцов Красной Армии, флаги были вручены от имени Военного совета 3-й Ударной Армии представителям стрелковых дивизий. 150-й стрелковой дивизии генерал-майора Василия Митрофановича Шатилова досталось знамя №5.

Флаг, ставший, в конце концов, Знаменем Победы хранили как зеницу ока, вместе со знаменем дивизии. Знамя представляло собой красное полотнище размером 188 на 92 см. Замечу, это знамя было почти точной копией государственного флага страны-победителя (т.к. звезда была выполнена сплошной, а не красной (обрамлённой золотой каймой), краска была использована белая, а не золотая), безо всяких надписей. И таким должно было остаться. На левой стороне полотнища сверху изображены пятиконечная звезда, серп и молот, в нижнем углу, у древка, — цифра 5. Вполне возможно, что в качестве образца, при изготовлении знамён, использовалось знамя одной из дивизий (можете сравнить Знамя Победы со знаменем 150 СД, которые внешне очень похожи).

По всем воинским частям, принимавшим участие в штурме Берлина, было объявлено о самых высоких наградах солдатам, офицерам и генералам, если флаг их подразделений и (или) соединений будет водружен на Рейхстаге первым.

В Отечественную войну Красные знамена вручались армиям, дивизиям, полкам, бригадам, отдельным батальонам и дивизионам, но никак не ротам и взводам. Поэтому в подразделениях в связи с этим возник некоторый ажиотаж с подготовкой своих "знамён победы", благо красной материи было всегда в избытке, о чём всегда заботились политорганы и тыловые службы снабжения. Не брезговали при изготовлении этих флагов и трофейными тканями красного цвета. Опыт боёв в сложных боевых условиях городской многоэтажной застройки, в т.ч. Сталинграда и самого Берлина, показал, что требуется большое число так называемых штурмовых флажков, выставляемых во время боя в оконных проёмах зданий для снижения потерь от «дружественного» огня. Поэтому у каждого солдата было припасено несколько таких флажков и флагов.

Командир 756 стр. полка полковник Ф. М. Зинченко в приказе отметил, что знамя вручит тому батальону, который первым ворвется в Рейхстаг. Иными словами, здание нужно было сначала захватить, очистить от врага, а уж потом водрузить Знамя Победы. И согласитесь, как-то странно считать Знаменем Победы флаг, закрепленный где-то на фасаде или колонне здания.

Да и как его закрепить на ровной каменной стене здания или колонне, к тому, же ещё и под огнём противника? Схема наступления наших войск в районе рейхстага-Рейхстага

От былого великолепия Рейхстага к маю 1945-го почти ничего не осталось. Вечером 27 февраля 1933 года части здания, особенно пленарный зал и прилегающие к нему помещения, сильно пострадали в результате поджога. Сгоревший купол Рейхстага был слегка отремонтирован, тогда как пострадавший от пожара пленарный зал и прилегающие к нему помещения ремонтировать не стали. Редкие заседания рейхстага, утратившего всякое политическое значение, происходили в здании Кроль-опера, а в 1942 году и вовсе прекратились.

В нём уже не один год располагалась самая заурядная контора – в верхних этажах находился центральный военно-медицинский архив, который вынужден был делить жилплощадь с центральным военным госпиталем (он находился в подземном бункере, вход в который был слева от западной части Рейхстага), родильным отделением клиники «Шарите» (к слову, то самое родительное отделение, где по воле пера Ю. Семенова «родила наша радистка Кэт» из фильма «Семнадцать мгновений весны») и детским садиком.

Во время войны почти все окна замуровали, и здание служило бомбоубежищем. Некогда шикарная площадь Кёнигсплац, лежащая между Рейхстагом и оперным театром (Кроль-опера), была изуродована незавершённым строительством.

Это сегодня любой из нас может с лёгкостью узнать здание Рейхстага по фотографии, а тогда, в мае 1945, практически никто из советских солдат и офицеров не знал, как оно выглядит и где находится. На вопрос «Где Рейхстаг?» пленные уверенно указывали на два здания: «рейхстаг» - здание Кроль-опера (имея в виду орган власти) и на здание «Рейхстаг» (бывшего парламента).

В этом и заключается та завеса таинственности и недомолвок участников битвы за Берлин и штурма Рейхстага-рейхстага. Первоначально, штурмовые красные знамёна были водружены не на том здании…

Поэтому, в дальнейшем повествовании условимся называть здание Кроль-опера – рейхстагом, а здание бывшего парламента – Рейхстагом.

Не овладев зданием оперного театра (а оно находилось напротив Рейхстага, через площадь), нельзя было вести штурм самого здания бывшего парламента, рискуя получить удар в спину. Вот так выглядело здание Кроль-опера (оно было разрушено бомбардировками союзников 22 ноября 1943 года, а руины здания были снесены в 1951 году) до и после войны (вид со стороны Рейхстага, на последнем снимке, сделанных от разрушенного фонтана, слева, виден «дом Гиммлера»)

Гарнизон же в здании оперного театра сдался лишь 2-го мая, как и засевшие в подвале Рейхстага гитлеровцы. Лишь благодаря мужеству воинов 207 стр.дивизии, штурмовавших здание Кроль-опера (нового рейхстага), которым удалось блокировать там фашистов, и позволило выйти батальонам 756, 674 и 380 стр.полков к Рейхстагу 30 апреля 1945г.

В это время Берлин уже находился в плотном кольце наших армий. Части 5-й ударной, 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий 1-го Белорусского фронта пробивались к центру с востока и юго-востока. 5-я ударная армия захватила Карлхорст, форсировала Шпрее, очистила от немцев Ангальтский вокзал и государственную типографию. Её войска прорывались к площади Александерплац, дворцу Вильгельма, ратуше и имперской канцелярии. 8-я гвардейская армия двигалась вдоль южного берега Ландвер-канала, приближаясь к южной части Тиргартен-парка. 2-я гвардейская танковая армия, овладев районом Шарлоттенбург, наступала с северо-запада. Войска 3-й гвардейской танковой армии и 28-й армии 1-го Украинского фронта пробивались к 9-му сектору обороны с южного направления. 47-я армия 1-го Белорусского фронта, часть сил 4-й гвардейской танковой и 13-й армий 1-го Украинского фронта прочно обеспечивали внешний фронт окружения Берлина с запада. В последние два дня штурма в боях участвовали части 1-й Польской армии.

В 20:00 29 апреля 1945 года 756 стр.полк 150 СД и 380 стр.полк 171 СД пытались атаковать мост Мольтке, но понеся большие потери, вернулись на исходные позиции. При этом, незначительная часть, до взвода, из 1-го батальона 756 стр.полка и батальона 380 стр.полка, сумела перебраться на ту сторону, форсировав Шпрее, и ворвалась в «белое здание» Имперского министерства внутренних дел («дом Гиммлера») со стороны набережной Шлиффен-уфер. Ранее в этом здании находился Большой Генеральный штаб. Противник это заметил и открыл губительный огонь на подходах к «белому» зданию.

1 – мост Мольтке, 2 – «дом Гиммлера», 3 – угловое здание на Кронпринцен-уфер

В ночь на 30 апреля, воины 221 отд.сапёрного батальона начали работы по разбору проходов, до и после моста Мольтке, не смотря на губительный огонь и неся большие потери, завершив порученное к 4:00.

Как только рассвело, в 6:00 30 апреля 1945 года, подтянувшаяся в течение ночи дивизионная артиллерия, в т.ч. 122-мм гаубицы, были установлены на прямую наводку, и начался обстрел «красного» здания на восточном берегу Шпрее, на углу Кронпринцен-уфер и набережной Шлиффен-уфер. Противник был ослеплён поднявшейся пылью и дымом от наших снарядов, был подавлен и вёл неприцельный огонь. Вот так мост Мольтке и «красное», будто слепленное из сырого мяса, здание Большого Генерального штаба (на правой стороне улицы) на восточном берегу Шпрее выглядели в 1900 году.

Под прикрытием огневой поддержки и пылевой завесы, воины 1-го батальона Неустроева из 756 стр.полка 150 стр.дивизии, переправились через мост Мольтке и в 6 часов 30 минут соединились со своими товарищами, державшими с вечера оборону в «доме Гиммлера». Воины 2-го батальона 756 стр.полка также вышли на набережную Шлиффен-уфер и атаковали противника в «красном» здании, но первыми туда ворвались бойцы 1-го батальона Давыдова из 674 стр.полка, пришедшие к ним на выручку и наступавшие слева. На фото (слева направо) полковник Федор Зинченко – командир 756-го стр.полка и капитан Алексей Плеходанов – командир 674-й стр.полка 150 стр.дивизии

Ошибочно, во многих публикациях, за снимок "Зинченко - Плеходанов", выдают эту фотографию. На самом деле, на этом фото, рядом с полковником Ф.Зинченко стоит капитан, пом.нач.штаба по разведке 756 стр.полка Кондрашов Василий Иванович

Началась зачистка зданий от солдат противника, с применением гранат и фаустпатронов, «выкуривая» огнемётами и бутылками с зажигательной смесью из подвалов, засевших там гитлеровцев. Также было захвачено ещё несколько зданий. Разведка изучила подходы к зданиям на пути к Рейхстагу и Кроль-Опера, а также огневую систему противника. Люди сильно устали, после кровопролитных многосуточных боёв в батальонах оставалось 20-25% личного состава, всем очень хотелось спать. Артиллерия на передовую ещё не подтянулась, и заградительный огонь вёлся по подступам к Кроль-опера (рейхстагу) с закрытых позиций из ранее освобожденных кварталов. Переброшенные на левый берег Шпрее подразделения 525-го и 380-го полков 171-й стрелковой дивизии завязали бои в кварталах севернее площади Кёнигсплац. Подразделения 207-я стрелковой дивизии, местами форсировали Шпрее и переправлялись через мост Мольтке, готовясь для атаки квартала правее здания театра Кроль-опера.

На фото расчет советской 45-мм противотанковой пушки 53-К образца 1937 года в бою у моста Мольтке рядом с подбитым танком Т-34-85.

На этом фото советские солдаты в бою на Мольтке-штрассе в Берлине. Слева видна пушка ЗиС-3, за которой стоит артиллерист, далее подбитый советский танк Т-34-85. Впереди, правее, видна еще одна пушка.

Предпринятая попытка продвинуться в сторону рейхстага с ходу (под прикрытием пылевой завесы и развалин зданий и построек, силами сильно поредевших батальонов 674-го и 756-го полков) не увенчалась успехом, т.к. была проведена практически без поддержки артиллерии (орудия среди завалов приходилось перемещать вручную и многие расчёты погибли от огня врага) и была отражена сильным огнём со стороны рейхстага (Кроль-опера), парка Тиргартен и Рейхстага.

1- Рейхстаг, 2 – Кроль-опера. Между ними Кёнигсплац (советские войска наступали с правой стороны)

В это время, силами личного состава 150 стр.дивизии 18 орудий были перетащены с северо-западного берега реки Шпрее и поставлены на прямую наводку в развалинах первых и вторых этажей «красного» здания и «белого» здания южнее. В 11 час. 30 мин. после артподготовки наши войска пошли в атаку на расположенные перед ними в зданиях вражеские позиции. Особенно упорный бой шел за квартал иностранных посольств, к северо-западу от Рейхстага, в полосе наступления 380-го полка, которым руководил начальник штаба гв.майор Виктор Дмитриевич Шаталин (на послевоенном фото)

Немцы неоднократно переходили на этом участке в яростные контратаки, местами переходившие в рукопашные схватки. Наши войска несли серьёзные потери. Только к концу дня полк пробился к северной окраине Рейхстага (на фото отмечены входы и вентиляционные башенки в подземный госпиталь).

Тяжелый бой шёл и в полосе наступления 150-й стрелковой дивизии. Попытки использовать для подавления огневых точек противника наши танки, не увенчались успехом, четыре танка было подбито от прямых попаданий зенитных орудий из парка Тиргартен и немецких гранатомётчиков.

Чтобы избежать случайных ударов по советским союзникам бомбардировщики Англии и США прекратили свои налёты на Берлин 25 апреля 1945. Советская авиация бомбила город дольше, но по той же причине, к 30 апреля 1945 тоже отказалась от массированных бомбовых ударов. Противоборствующие стороны в Берлине вели ожесточённые уличные бои, часто находясь, вплотную друг к другу, а конфигурация передовой постоянно менялась. В таких условиях наша авиация в условиях плотной жилой застройки центра Берлина могла ошибочно нанести удары по своим же войскам, поэтому угроза с воздуха немцев беспокоила меньше всего. Чтобы противодействовать нашим подразделениям, танкам и самоходным орудиям, прорвавшимся к мосту Мольтке, который немцы не сумели взорвать, они в срочном порядке перебросили на Кёнигсплац семь зенитных орудии. Установив их на прямую наводку (на аэрофотоснимке они отмечены чёрными кружочками с цифрами), они тем самым прикрыли район кварталов на подступах к Рейхстагу.

На фото видно, что немцы даже не успели окопать зенитки, вырыть траншеи для расчётов и хранения боеприпасов, сразу вступив в бой против советских войск, подошедших к мосту Мольтке. До половины боекомплекта зениток составляли бронебойные снаряды. Поэтому нашим солдатам понадобилось время, чтобы разведать их позиции и уничтожить артогнем.

Повторная атака была назначена на 13:00. Нужно было подтянуть резервы и доставить боеприпасы. Действиям пехоты должна была предшествовать 30-минутная артиллерийская подготовка. Для её проведения была выделена вся артиллерия 674-го и 756-го полков 150-й стрелковой дивизии, часть артиллерии 171-й стрелковой дивизии и несколько артиллерийских частей корпусного подчинения. Огонь артиллеристам приходилось вести с закрытых позиций (навесом) и лишь только несколько малокалиберных орудий (сняв на время стволы) удалось втащить на второй этаж «дома Гиммлера», установив их в проломах стен на прямую наводку. При этом были использованы и одиночные реактивные снаряды М-31 без специальных пусковых установок БМ-31-12 (модификации гвардейских реактивных миномётов типа «Катюша», по аналогии с «Катюшей» получившей прозвище «Андрюша»).

На многих исторических форумах «эксперты» до сих пор недоумевают, как это можно было втащить «катюшу» на второй этаж здания, да ещё вести оттуда огонь. На самом деле всё просто, и подробно описано в брошюре «Действия артиллерийских подразделений в Великой Отечественной войне. Сборник 13. Артиллерийские части и подразделения в боях за крупные населенные пункты», автором которой является полковник Г.А. Коломиец.

Подобные методы боевого применения реактивных снарядов были опробованы до этого во всех боях за крупные города, от Кенигсберга до Берлина, в условиях, когда особенности городских ландшафтов нередко не позволяли выкатывать боевые машины на позиции и наносить удары по удаленным целям.

Снаряды в деревянных ящиках-укупорках устанавливали в окне здания (на подоконнике), проломах стен или других «амбразурах»; наводили на цель, фиксировали в нужном положении, подкладывая под заднюю часть тяжёлый предмет или распорку, удаляли из комнаты все легковоспламеняющиеся предметы и производили запуск от электрической запальной системы (подрывные машинки ПМ-2 или батареи имеющихся типов), поражая намеченные цели в пределах от 50 до 200 м.

Именно во время этого третьего штурма сразу несколько групп бойцов обеих советских дивизий (а фактически – батальонов) сумели добраться до фасада нового рейхстага (Кроль-опера) и установить на нём несколько красных штурмовых флагов. Согласно журналу боевых действий 150-й стрелковой дивизии, в 14 часов 25 минут 30 апреля 1945 года лейтенант Рахимжан Кошкарбаев и рядовой Григорий Булатов «по-пластунски» подползли к центральной части здания рейхстага и на лестнице главного входа (восточного) поставили красный флаг. Вот так выглядел главный (западный) вход в здание Кроль-опера со стороны набережной.

Во время водружения флага Кошкарбаев был легко ранен в ногу и отправлен в медсанбат. И лишь только поздно вечером он появится (по воспоминаниям Степана Неустроева) в здании Рейхстага, практически одновременно с группами Макова и Сорокина, чтобы водрузить от имени своего подразделения флаг сначала на колонне, а потом в окне второго этажа в южной части здания.

Тем не менее Кошкарбаев и Булатов были представлены к званию Героя Советского Союза, однако командующий 3-й Ударной Армии генерал-полковник В.И. Кузнецов в пределах представленных полномочий изменил вид награды и своим приказом от 8 июня 1945 года №0121/н наградил (по понятным причинам) Р.Кошкарбаева и Г.П. Булатова орденом Красного Знамени. Почему Григория Булатова не наградили за водружение знамени вечером 30 апреля 1945 года уже на самом Рейхстаге, я расскажу чуть позже.

Основываясь только на этом наградном документе, не вдаваясь в подробности «Рейхстаг-рейхстаг», 7 мая 1999 года указом президент Казахстана присвоил Рахимжану Кошкарбаеву высшее звание «Халык Каhарманы» (Народный Герой), посмертно.

Важно понимать и то, что руководствуясь лишь сведениями из наградных документов и боевых донесений, где фигурируют слова Рейхстаг-рейхстаг (в т.ч. переписанных после Победы в угоду официально принятой версии штурма (вычленяя из них отдельные эпизоды)) не возможно верно оценить, кто и когда водрузил знамя или флаг на этих зданиях, тем более что всё завязано на точном времени «14 часов 25 минут», на которое равнялись и продолжают это делать последователи тех, кто якобы первым водрузил знамя.

А началом этого недоразумения послужило донесение начальника штаба 150-й стрелковой дивизии полковника Н. К. Дьячкова начальнику штаба 79-го стрелкового корпуса от 30 апреля:

Как мы уже знаем, доклад этот оказался несколько преждевременным из-за путаницы «Рейхстаг-рейхстаг». В действительности к этому моменту советские войска ещё не захватили рейхстаг полностью, а лишь отдельные группы из 207 стр.дивизии смогли проникнуть в него. Между тем донесение уже ушло «наверх». На основании этого донесения командующий 1-м Белорусским фронтом Георгий Жуков издал приказ по фронту и доложил лично Иосифу Сталину. Это сообщение попало в сводки Совинформбюро, и вечером 30 апреля 1945 года эта новость облетела весь мир.

И кто знает, может именно эта новость, мгновенно разлетевшаяся по радиоэфиру советских войск, бравших Берлин, подтолкнула Адольфа Гитлера, оставшегося без телеграфно-телефонной связи с плохо работающей радиосвязью (после потери узла связи главного командования, находившегося в убежище на Бендерштрассе), покончить с жизнью примерно в 15:00-15:30 30 апреля 1945 года по берлинскому времени в личном двухэтажном бункере, находившемся в саду Рейхсканцелярии, на расстоянии около километра к юго-востоку от Рейхстага.

В этой связи, напомню фрагмент телефонного разговора с командиром 150 стр.дивизии Шатиловым (из воспоминаний командира 756 стр.полка Зинченко), известный всем, кто когда-либо интересовался историей штурма Рейхстага. Сам Зинченко в собственных воспоминаниях о своем докладе комдиву «в 14.25» уже ничего не говорит. Зато сообщает о том, что в 15.00 подразделения перед Рейхстагом не продвинулись ни на метр. Цитирую. Шатилов:

«– Почему ничего не докладываете? Ваши люди уже в Рейхстаге?

– Наших людей в Рейхстаге пока еще нет, – несколько озадаченный вопросом генерала, отвечаю я.

– Батальоны лежат в ста пятидесяти метрах от него. И мой полк (756 стр.полк), и полк Плеходанова (674 стр.полк) все это время отражали контратаки, а 380-й полк (171 стр.дивизии) только что вышел к нам слева…». Далее Зинченко объясняет генералу реальную обстановку и просит поддержки огнем. И тут – опять цитирую текст – следует вопрос Шатилова:

«– А если все-таки в Рейхстаге действительно наши люди?

– Их там нет, товарищ генерал.

– Хорошо, десятиминутный артналет разрешаю. Начало в 17.15. Подготовьтесь к штурму»

А вот что по этому поводу вспоминал командир 1-го стр.батальона 756 стр.полка С. Неустроев: «Около трех часов дня ко мне на наблюдательный пункт снова пришел полковник Зинченко и смущенно сообщил:

– Есть приказ маршала Жукова, в котором объявляется благодарность войскам, водрузившим Знамя Победы, в том числе всем бойцам, сержантам, офицерам и генералам 171-й и 150-й стрелковых дивизий.

Я спросил командира полка:

– Рейхстаг не взят, Знамя Победы не водружено, а благодарность уже объявили?"

Для тех, кто ещё до сих пор считает, что Кошкарбаев и Булатов водрузили Знамя на Рейхстаге в 14:25. Как видите, ни в 15:00, ни в 16:00 (не смотря на многочисленные артподготовки), а только в 22:10, с наступлением тёмного времени суток, подавив огневые точки противника на флангах, блокировав у себя в тылу, в здании Кроль-опера, засевших там гитлеровцев, наши подразделения смогли подобраться и проникнуть в Рейхстаг. Если кто-то и после этого продолжает считать, что Знамя было на Рейхстаге в 14:25, то (если он находится в твёрдом уме) пусть представит себе, в каких условиях пришлось бы действовать нашим малочисленным подразделениям на площади, ДНЁМ, НА ОТКРЫТОЙ МЕСТНОСТИ, ПОД ПЕРЕКРЁСТНЫМ ОГНЁМ, практически со всех сторон: от рейхстага, от парка Тиргартен, Рейхстага и квартала посольств (к северу от площади), оторвавшись от основных сил, находящихся в «доме Гиммлера». Представили? То-то же…

Понятно, что сообщая вышестоящему командованию о флаге на рейхстаге в 14:25 , Зинченко и подумать, не мог, что назвав в докладе здание Кроль-опера рейхстагом, это будет иметь такие последствия. Много лет спустя Герой Советского Союза комбат Неустроев признался: «На мой наблюдательный пункт позвонил генерал Шатилов и приказал передать трубку командиру полка. Генерал потребовал от Зинченко: «Если наших людей в Рейхстаге нет, и Знамя не установлено, то прими меры к тому, чтобы любой ценой водрузить флаг или хотя бы флажок на колонне парадного подъезда. Любой ценой!».

Вот только как этот приказ выполнить, ведь от «дома Гиммлера» до Рейхстага оставалось преодолеть обширное открытое пространство (350-400 метров), простреливаемое с трёх сторон противником? В срочном порядке во всех подразделениях дивизий стали готовить штурмовые группы для водружения флагов на Рейхстаге...

Часть 2. Штурм Рейхстага.

Прокладываемая открытым способом линия метро образовала на площадь Кёнигсплац канаву, заполненную дождевой водой, а на месте незаконченного котлована под огромное здание Дворца Народов (Фольксхалле), образовалось целое озеро. Вот, как должен был выглядеть этот Дворец Народов, согласно проекту (обратите внимание, каким был Рейхстаг в сравнении с этим грандиозным замыслом)

Вдоль канавы громоздился вал вынутого при рытье грунта. Некогда впечатляющие фонтаны давным-давно не работали и были полузасыпаны различным мусором. Территория перед Рейхстагом была застроена различными неказистыми служебными и хозяйственными постройками. Никакой системы обороны, в виде дотов и траншей, перед Рейхстагом не было, за исключением позиций артиллерии и ПВО, но все кварталы восточнее Рейхстага были заняты фашистскими войсками, превратившими каждое здание в опорные пункты, соединёнными между собой подземными переходами.

В рассказах участников штурма рейхстага-Рейхстага постоянно встречается путаница во времени (по-московскому и берлинскому), а разница между ними составляет 2 часа, а также со сторонами света (путают западный и восточный вход Рейхстага, называя главным – парадный западный вход, со стороны площади Кёнигсплац, хотя это не так). К тому же, попытки объединить в единую картину воспоминания участников штурма зданий Рейхстага-рейхстага не увенчались успехом ни год спустя, после Победы, ни в 60-е, когда ещё были живы почти все участники штурма, ни в 90-е годы, ни сейчас. До сих пор нет и официальной версии тех событий, основанной на рассекреченных документах из госархивов. Поэтому о штурме Рейхстага я расскажу в общих чертах, опуская подробности…

Итак, примерно в 13.30 батальоны Неустроева и Давыдова по сигналу взвившихся красных ракет и заметно усилившейся арт-поддержки снова пошли в атаку. Согласно плану – прорваться: батальону Неустроева – к западному входу; Давыдова – к расположенному в южном торце Рейхстага «депутатскому» подъезду, прикрыв правый фланг. Более или менее существенно удалось продвинуться вперед лишь действовавшей в батальоне Давыдова группе разведчиков под командой капитана Сорокина, сумевших подобраться под прикрытием развалин здания перед восточным входом в здание Кроль-опера, к тому месту на правом фланге атаки, где заполненный водой канал заканчивался и находился мост. Там, конечно, была возможность проскочить к Рейхстагу «посуху», но с другой стороны, они сразу же попали под бивший чуть ли не в упор фланговый огонь со стороны парка Тиргартен и района Бранденбургских ворот.

Остальные же даже не успели приблизиться к «каналу», как площадь буквально утонула в разрывах немецких снарядов и мин. И очень скоро тем, кто уцелел, пришлось сначала залечь под шквальным огнём со стороны квартала иностранных посольств и Бранденбургских ворот.

А затем, прижавшись к земле, отстреливаясь и используя складки изрытой воронками, заваленной поваленными деревьями, металлом и камнями площади, снова отступить на исходную.

Таким образом, эта атака в направлении Рейхстага результата не дала; но, как мы уже знаем, Кошкарбаев и Булатов – бойцы разных подразделений (Рахимжан Кошкарбаев – командир стрелкового взвода из батальона Давыдова, а Григорий Булатов – рядовой взвода полковой разведки, которым командовал лейтенант Сорокин), отделившись от основных сил наступавших, смогли прикрепить в 14:25 своё штурмовое знамя на восточной части здания Кроль-опера.

Вот как лейтенант Рахимжан Кошкарбаев вспоминал об этом: «Накануне вечером в подвале «дома Гиммлера», бой за который был не менее ожесточённым, чем за Рейхстаг, мне вручили партийный билет. А уже утром следующего дня комбат Давыдов предложил мне, молодому коммунисту, возглавить группу с флагом. В 11.00 бойцы выпрыгнули из окна «дома Гиммлера» на брусчатку Кёнигсплац. В это время была небольшая передышка после адской утренней атаки. Но площадь полностью простреливалась. Бойцы двигались ползком, очень медленно. В 13.30 началась атака. Земля заходила ходуном. Возле меня остался один боец. Этим бойцом был 20-летний красноармеец Григорий Петрович Булатов. Он все спрашивал: «Что мы будем делать, товарищ лейтенант?». Давай поставим свои фамилии на флаге? – предложил я ему. И мы химическим карандашом написали: «674 полк, 1 б-н». Внезапно огонь с обеих сторон ослаб... Приподняв голову, я увидел, что рейхстаг заволокло то ли дымом, то ли поднятой пылью... Главное, плохая видимость была как нельзя кстати... Надо рискнуть! Но не ползком уже, а бегом! Мы вложили в этот рывок все силы. Я поднял Булатова, придерживая его за ноги. И на высоте второго этажа установили флаг».

Вот как это выглядело в реальности

После войны Григорий Булатов старался не упоминать об этом эпизоде, поскольку ему выпала возможность участвовать ещё и в водружении знамени на Рейхстаге в составе группы Сорокина, и основной акцент он делал уже на этом событии, справедливо утверждая, что на пути к Рейхстагу рядом с ним всё время находился Правоторов. В послевоенных воспоминаниях всех остальных бывших разведчиков взвода Сорокина, при рассказе о водружении знамени на Рейхстаге, Кошкарбаев по понятной причине также не упоминался.

У многих «историков» бытует мнение, что немцы не придавали особого значения обороне Рейхстага, в отличие от наших солдат, для которых захват здания и водружение на нём знамени, было, как бы запрограммировано свыше. Мол, он даже не был приспособлен к обороне, но это не совсем так, поскольку он являлся частью системы обороны Берлина, а его толстые стены были надёжной защитой от обстрелов артиллерии. Боевая же обстановка сложилась так, что фактически, нашим воинам пришлось захватывать и удерживать ещё почти двое суток плацдарм-Рейхстаг, «форсировав» обширное пространство Кёнигсплац, противодействуя крупной группировке противника, находившейся в кварталах севернее, восточнее и южнее Рейхстага.

Спустя некоторое время, после очередной артподготовки, роты батальонов капитанов В. Давыдова и С. Неустроева, усиленные 1-й ротой Сьянова (в составе 83 человек, пополненной бывшими узниками тюрьмы Моабит, освобождёнными из неволи людьми и солдатами тыловых подразделений), до этого момента остававшейся во втором эшелоне, в «доме Гиммлера», снова бросаются вперед, преодолевают канал с водой на Королевской площади. Теперь до Рейхстага остается всего каких-то 250 метров. Но не успели атакующие пробежать и 50, как шквальный перекрестный огонь со стороны квартала иностранных посольств и Бранденбургских ворот плотно прижал их к земле. Ожили и огневые точки в Рейхстаге, вроде бы уничтоженные до этого прицельным огнём нашей артиллерии. Уже после окончания штурма, наши воины узнают, что во время обстрела фашистские солдаты покидали свои позиции в здании и укрывались в подвальной части, оставляя наблюдателей, что позволяло нести им минимальные потери от огня наступающих.

Воинам пришлось снова использовать для укрытия ямы и воронки, обломки деревьев, разбитую вражескую технику и строительные сооружения. Большая же часть наших солдат проникает в восточный вход подземного бомбоубежища (приспособленного фашистами под госпиталь), возвышающаяся над землёй часть которого, первоначально была принята за немецкие железобетонные доты (в воспоминаниях Неустроева – серое здание, прим.авт.), и откуда вели огонь пулемётчики, ликвидированные огнём нашей артиллерии. Вот, как выглядел западный вход в госпиталь в те дни

В госпитале находилось около 500 раненых немецких солдат, медперсонал и гражданские лица. В подземелье стоял резкий специфический запах лекарств, крови и гноя. Отовсюду доносились стоны раненых. Помещение, напоминавшее широкую штольню, было слабо освещено несколькими свечами. Вдоль одной из сторон были устроены двухъярусные нары, на которых лежали раненые. Вперемешку с ними трупы, испускающие страшное зловоние. Чтобы обследовать помещения госпиталя нашим солдатам понадобилось некоторое время, часть воинов пришлось оставить для его охраны. Также в помещениях госпиталя временно разместились командные пункты наступавших батальонов Давыдова и Неустроева. Спустя время был обнаружен второй (восточный) выход из подземелья, находившийся практически у Рейхстага. Но любая попытка выйти через этот выход оказывалась неудачной, т.к. эта сторона всё ещё контролировалась группировкой противника, находившегося к северу от Рейхстага, и при малейшем движении начинался обстрел. Наши солдаты заняли оборону. Вот, как выглядел восточный выход из подземного госпиталя

При этом были взяты в плен два генерала-медика. Это были 67-летний генерал-лейтенант медицинской службы Фридрих Вильгельм Брекенфельд, ведущий генерал Красного Креста г. Берлин и провинции Бранденбург и 63-летний генерал-майор медицинской службы Вальтер Пауль Шрайбер, начальник военно-санитарных учреждений г. Берлин, которых пришлось эвакуировать в тыл, выполняя приказ вышестоящего командования.

В 15:00 гитлеровцы перешли в контратаку. Из-за северо-восточной части Рейхстага и от моста на Карлштрассе в направлении позиций подразделений 525-го стрелкового полка 171 стр.дивизии, а также от Бранденбургских ворот в направлении полка Плеходанова, они развернулись ровными цепями человек около 500 в каждой и при поддержке танков и самоходок двинулись во весь рост, непрерывно стреляя из автоматов и не обращая внимания на наш губительный огонь.

Чтобы поддержать батальоны капитанов В. Давыдова и С. Неустроева, было решено повторить заградительный артиллерийский налет. По своей мощи он оказался таким же, как предыдущий. Снова задрожала земля. Все орудия прямой наводкой открыли ураганный огонь по Рейхстагу, Кенигплац. С закрытых огневых позиций артиллерия обстреливала район Бранденбургских ворот, южную окраину парка Тиргартен. На фото советские артиллеристы готовят к залпу реактивный миномет БМ-13 «Катюша» в Берлине.

А на этом фото идёт подготовка к залпу, уже знакомого нам, гвардейского реактивного миномета БМ-31-12 «Андрюша», одиночные снаряды которого использовались при обстреле Рейхстага-рейхстага из «дома Гиммлера».

Натолкнувшись на железную стойкость наших воинов и массированный огонь, контратака гитлеровцев быстро начала задыхаться, а затем и совсем захлебнулась. В немалой степени этому способствовал выход к мосту учебного батальона под командованием двадцатичетырехлетнего старшего лейтенанта Ахматбека Суттубаевича Суюмбаева из 33 стр.дивизии, наступавшей с севера в сторону Карлштрассе и ударившего в тыл группировке гитлеровцев, атаковавшей наши части от северной части Рейхстага. Этот удар ошеломил гитлеровцев — таким неожиданным оказался он для них. Остатки фашистского отребья частью сдались в плен, а частью поспешили укрыться за Рейхстагом.

Воспользовавшись благоприятной обстановкой, батальоны капитанов С. Неустроева и В. Давыдова сделали еще один бросок по направлению к Рейхстагу. Теперь уже до цели 150 метров. Для того чтобы преодолеть 200 предыдущих метров, потребовалось четыре часа. Следующий бросок должен был стать последним, но...

Для его поддержки командир 150 стр.дивизии генерал-майор В. М. Шатилов приказал провести в 17 часов 50 минут короткий десятиминутный артиллерийский налет. Гул орудий вновь потряс землю. Районы обстрела все те же: Рейхстаг, Бранденбургские ворота, южная окраина Тиргартена.

К тому времени 207-я стр. дивизия должна была атаковать здание Кроль-опера. Это обещало несколько отвлечь внимание противника, блокировать его в здании и тем самым создать выгодные условия для продолжения штурма Рейхстага. Однако проведённая мощная артподготовка и введённые в бой вторые эшелоны столь желанного перелома снова не внесли.

Закатный час 30 апреля в столице Германии начинался в 20.26 местного времени, но фактически, из-за поднятой артобстрелами и бомбёжкой пыли, а также дыма пожарищ, начался раньше. Вести корректировку артиллерийского огня стало невозможно. Поэтому было решено начать штурм в сумерках с мощной и достаточно продолжительной артиллерийской подготовки по ранее выявленным целям с привлечением максимального количества батарей, находящихся на закрытых позициях.

Примерно с 18.30 перестрелка в районе Рейхстага стала ослабевать и к 19.00 почти совсем прекратилась.

Командирам батальонов и штурмовых групп было передано, что командование корпусом приняло решение провести последний решающий штурм Рейхстага. 30-минутная артподготовка начнется в 21 час 30 минут по местному времени. На фото советские артиллеристы ведут огонь из 122-мм корпусной пушки А-19 по Рейхстагу.

После артподготовки, в 22:00, в штурме Рейхстага принимали участие, в центре – по направлению от «дома Гиммлера» на Рейхстаг: батальон С. Неустроева, а на правом фланге батальон В. Давыдова и разведвзвод 674-го полка лейтенанта С.Е.Сорокина. Несколько левее, со стороны швейцарского посольства, к исходной подтянулся 1-й батальон из 171-й дивизии полковника Негоды. В порядках этого батальона, которым командовал старший лейтенант К.Я. Самсонов, находилась вторая посланная из штаба 79 стр.корпуса штурмовая группа майора М. Бондаря. На стыке между ними находилась первая штурмовая группа капитана В. Макова. К этому времени все цели в Рейхстаге, на Кёнигсплац и у Бранденбургских ворот были разведаны и, если можно так сказать, распределены между подразделениями. Орудийные расчеты взяли в прицел все бойницы, амбразуры в здании Рейхстага, где были установлены вражеские пулеметы. На этом фото одно из двух, рядом стоящих, трофейных 150-мм тяжёлых полевых габиц sFH 18, установленных неподалёку от юго-восточного угла здания Министерства Внутренних Дел, из которых вёлся огонь по Рейхстагу и прилегающим к нему районам.

Полчаса, начиная с 21:30, бушевал огненный смерч артподготовки, заволакивая все вокруг дымом. Минут за пять до окончания артподготовки четыре воина из группы Макова: Г. Загитов, А. Бобров, А. Лисименко и М.Минин выпрыгнули из углового оконного проема «дома Гиммлера» и сразу устремились к каналу по ещё днём намеченному маршруту. Достигнув заранее разведанное место переправы, они цепочкой перебежали по толстой трубе и залегли. Когда огонь артиллерии минометов перенесли в глубину Тиргартена, в 22 часа 00 минут в воздух взметнулась серия зеленых ракет — сигнал начала штурма. Под прикрытием темноты и дыма от взрывов, наши бойцы пошли в атаку, перебежками перемещаясь по площади, то и дело, залегая и укрываясь за неровностями земли, остатками сооружений и в воронках от огня со стороны Рейхстага и с флангов, со стороны Бранденбургских ворот.

Стремительным броском подразделения батальона Неустроева преодолели расстояние от выходов из подземного госпиталя до западного входа в Рейхстаг. Единственная массивная двухстворчатая дверь оказалась запертой. Справа и слева от нее оконные и дверные проемы были замурованы кирпичом. Возле входа вскоре скопилось до взвода солдат. Пытались подналечь плечом, бить ногами и прикладами, но дверь не поддавалась. У входа образовалась небольшая заминка, во время которой Минин с Бобровым успели прикрепить к стене штурмовое красное знамя, которое им вручил командир 136 апабр полковник Андрей Павлович Писарев. Многие солдаты также закрепляли свои флажки на стенах и колоннах здания. От имени 171 стр.дивизии мл.сержант Михаил Васильевич Ерёмин и рядовой Георгий Константинович Савенко из батальона Самсонова 380 полка также закрепили бинтом своё самодельное знамя на одной из колонн, использовав для этого древко от немецкого санитарного флага, установленного на входе в подземный немецкий госпиталь. Мало кто знает, что 171 стр.дивизии тоже было передано Знамя Военного совета, только под №4. Уже на следующий день, 22 апреля, это знамя было водружено на высоком здании в берлинском пригороде Панков, к северу от столицы. Эту задачу выполнили парторг 525-го стрелкового полка капитан Магомед-Салам Ильясович Умаханов, ефрейтор-разведчик Аркадий Егорович Булатов и автоматчики Владимир Полупанов и Роман Миних. Знамя №4 считается первым знаменем, поднятым над Берлином. Но вскоре это знамя пришлось спасать от пожара, охватившего здание. Позже оно было установлено в районе Берлина Шёнхольц, несколько западнее Панкова. Когда же 171 стр.дивизия неожиданно для командования оказалась в пределах досягаемости Рейхстага и приняла участие в его штурме, то пришлось срочно искать замену знамени Военного Совета. По инициативе замполита батальона, ст.лейтенанта Владимира Наумовича Малинского, девушки-санинструкторы санитарной роты, находившейся в здании Швейцарского посольства, изготовили знамя, которое передали Савенко и Еремину, и несколько небольших флажков для каждого взвода. Это знамя они и закрепили на колонне Рейхстага. На часах было 22 часа 10 минут.

Наконец, найденным неподалёку бревном, выбили двери, и воины завязали бой на этажах здания, выполняя поставленные задачи. Рота Сьянова, очистив вестибюль, захватила три или четыре комнаты слева от входа. Коридор, ведущий к северной оконечности здания казалось, был бесконечен, комнат в нем — не счесть, поэтому пробиваться вдоль него в темноте не имело смысла. Поэтому наши солдаты, во-первых, блокировали лестницу, ведущую куда-то вниз (это был проход на цокольный этаж и к подземному ходу), и, во-вторых, решили продвигаться вперед, прямо от входа, где, как оказалось, был огромный овальный зал.

Чуть раньше, с южной стороны (депутатского входа) в здание ворвались солдаты 1-го батальона Давыдова из 674 стр.полка. Это были воины из роты Греченкова, во главе с командирами взводов лейтенантом Бегенчем Атаевым и младшим лейтенантом Леонидом Петровичем Литваком, а также группа разведчиков взвода лейтенанта Сорокина, завязавших бой на первом этаже здания. Им на помощь от западного входа, с боем двинулись наши бойцы.

Четверка из группы капитана Макова, не ввязываясь в бой, но на всякий случай, забрасывая гранатами и «прочесывая» автоматными очередями все коридоры, которые выходили на обнаруженную рядом с входом лестницу, ведущую наверх, вокруг вестибюля на крышу Рейхстага (на плане здания видны 4 служебных лестницы), достигла цели, водрузив штурмовое знамя на скульптурной композиции «Богини Победы», которую приметили ещё днём, рассматривая здание в бинокль. На фоне огненного зарева она была хорошо заметна.

Перед самым выходом на крышу Минин на ходу запасся «древком», сорвав со стены полутораметровую тонкостенную трубку. На ней сержант Минин и закрепил красное знамя при помощи лоскутов от разорванного носового платка Загитова. Само знамя он вставил в отверстие короны огромной скульптуры, расположенной на фронтоне западной части Рейхстага. Перед этим на полотнище он написал фамилии своих товарищей. Буквально с разницей в несколько минут, здесь же, свои знамёна установили ещё две группы — адъютанта командира 79 СК, майора Михаила Михайловича Бондаря (прибывшего в 171 стр.дивизию специально для создания штурмовых групп) и командира стр.взвода 674 стр.полка, лейтенанта Семёна Егоровича Сорокина.

В группу майора Бондаря входили воины-артиллеристы из 40 оиптабр РГК (на фото, слева направо): Сергей Иванович Докин, Петр Петрович Кагыкин, Василий Тихонович Казанцев, Василий Петрович Канунников и Василий Денисович Зубарев. Канунников и Зубарев – погибли в бою перед штурмом Рейхстага. Своё знамя группа установила у задней ноги бронзового коня. За проявленный РАНЕЕ героизм и мужество в боях за Берлин, все они были удостоены звания Героя Советского Союза. Канунников и Зубарев - посмертно.

Мало кто знает, что Василий Казанцев через некоторое время был ранен в бою и скончался 13 мая 1945 года. Похоронен в местечке Зеефельд недалеко от Берлина. Наградные листы на П.Кагыкина и В.Канунникова

В составе группы лейтенанта Сорокина отличились: Григорий Петрович Булатов, Виктор Николаевич Правоторов, Иван Никифорович Лысенко, Степан Гаврилович Орешко, Павел Дмитриевич Брюховецкий, Михаил Антонович Пачковский, Михаил Семёнович Габидуллин.

Своё самодельное штурмовое знамя, изготовленное из половины немецкого красного наперника (ранее, его вторую часть, использованную в качестве флага, Кошкарбаев и Булатов установили на здании Кроль-опера), они привязали к шее коня из скульптурной группы «Богиня Победы». За проявленный РАНЕЕ героизм и мужество в боях, и водружение знамени на Рейхстаге, Орешко и Габидуллин были награждены орденами Красного Знамени. Булатов также был награждён этим орденом, по представлению к награде за водружение знамени на рейхстаге (Кроль-опера). Единственным, кто получил высокое звание Героя СССР из этой группы, был Иван Лысенко за проявленный им РАНЕЕ героизм и мужество во время боёв за Берлин, логичным завершением которого стало водружение знамени на Рейхстаге. Наградной лист И.Лысенко

Тем временем, спустившийся вниз ст.сержант Бобров доложил своему командиру гв.капитану В.Макову о том, что в 22 часа 40 минут его группа выполнила приказ командования и водрузила красное знамя над Рейхстагом. Маков тут же, не сдерживая эмоции и не стесняясь в выборе слов, сообщил об этом по рации командиру 79 стр.корпуса генерал-майору Семёну Никифоровичу Переверткину: «Товарищ генерал, мои парни первыми водрузили Знамя Победы наверху Рейхстага в корону какой-то голой бл…ди!».

Таким образом, первый флаг на крыше (именно на КРЫШЕ!) Рейхстага был установлен штурмовой специальной группой, сформированной из числа воинов разведдивизиона 136 апабр (армейской пушечно-артиллерийской бригады) под командованием офицера связи 79-го стр.корпуса гв.капитана Владимира Николаевича Макова, а именно:

1. Загитов Гази Казиханович, сержант, начальник поста ВЗОР.

2. Минин Михаил Петрович, сержант, командира вычислительного отделения второй звукобатареи.

3. Бобров Алексей Петрович, ст.сержант, начальник поста предупреждения первой звукобатареи.

4. Лисименко Александр Филиппович, ст.сержант, начальник поста взвода оптической разведки

На первом фото В.Н.Маков, на втором фото (слева направо): сержанты М.П. Минин и Г.К. Загитов, старшие сержанты А.П.Бобров и А.Ф. Лисименко

Можно ли считать штурмовые флаги групп Макова, Бондаря и Сорокина – Знамёнами Победы?

Если да, то о какой победе может идти речь? Взят Рейхстаг и его гарнизон капитулировал? Нет…

Пал Берлин и его гарнизон сдался? Снова нет…

Окончилась война, перестали гибнуть наши солдаты? Опять нет…

В таком случае, о какой ПОБЕДЕ может идти речь? И в таком случае, какой смысл столько лет спорить, кто первым водрузил свой флаг или знамя на колонне, в окне или на крыше Рейхстага? Да ещё ночью, когда его никто не видит…

Командование 136-й артиллерийской бригады 79-го стрелкового корпуса представило к высшей правительственной награде — присвоению звания Героя Советского Союза — капитана В.Н.Макова, старших сержантов Г.К.Загитова, А.Ф.Лисименко, А.П.Боброва, сержанта М.П.Минина, однако фронтовыми приказами №: 576/н от: 18.05.1945 и №: 92/н от: 19.05.1945г. они были награждены орденами «Красного Знамени».

Почему так произошло, для многих до сих пор это является загадкой. Но никто почему-то не задумывается о том, что эта группа не принимала участия в штурме и зачистке самого здания (Маков не поднимался на крышу, а находился у рации), а просто водрузила знамя на крыше Рейхстага, выполняя приказ командования, получив за это достойную награду.

Даже если командир корпуса или дивизии обещал наградить Звездой Героя того, кто ПЕРВЫМ водрузит штурмовой флаг на Рейхстаге, то это было актуально хотя бы в течение часа после 14:25 из-за случившегося недоразумения «рейхстаг-Рейхстаг», но…в 22:40!?

К чести командиров, они представили всех водрузивших красные знамена на Рейхстаге к званию Герой Советского Союза, но в данных условиях время водружения имело существенное значение и поэтому, они были награждены орденами «Красного Знамени», что вполне достойно их подвигу.

Уже после распада Советского Союза высшими наградами СССР (из сохранившихся запасов, а с конца 1999 года начали чеканить уже их копии из недрагоценных металлов) от имени незарегистрированной общественно-политической организации «Постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР» награждала всех, кто по её мнению заслуживает этого, председатель и заведующей наградным комитетом этой организации Сажи Умалатова. В 1997 она «присвоила» звания Герой Советского Союза разведчикам из группы Макова – самому В.Макову и его бойцам: М.Минину, Г.Загитову, А.Лисименко и А.Боброву. В живых к этому времени оставался только М.Минин (на фото). По понятным причинам, все эти награждения в дальнейшем были признаны нелегитимными.

К тому же, есть в этом деле и элементы таинственности и недосказанности. Из многочисленных источников известно, что группа Макова осталась на крыше здания охранять знамёна и находилась там до 5 часов утра 1 мая, пока не пришёл приказ группам Макова и Бондаря покинуть здание и вернуться в расположение штаба 79 СК. Что происходило на крыше всё это время, по всей видимости, так и останется тайной. Это и странное ранение в грудь Загитова (сторона здания, на которой были установлены флаги, находилась под контролем наших войск и не должна была обстреливаться), и безуспешная попытка водрузить ранним утром 1-го мая в этом же месте Знамя №5 группой Береста: Егоровым и Кантария, обстрелянных неизвестными при подъёме на крышу, где группа Макова охраняла флаги. При этом у Кантария оказалась простреляна пилотка, у Егорова – галифе, пострадало и полотнище пробитое пулями в пяти местах, а древко было расколото пулей. Почему-то никто не связывает эти два события и, потупив взгляд, предпочитает разносить их по времени (то, Загитова ранили в момент водружения, то по возвращении на крышу после доклада). Известно одно, в итоге, группе Береста пришлось перейти на восточную, только что зачищенную от врага, часть Рейхстага и, поднявшись по разрушенной стальной лестнице на крышу здания, закрепить Знамя №5 на скульптуре рыцаря.

Добавьте к этому тот факт, что утром, после капитуляции Берлинского гарнизона 2 мая 1945 года, на крыше Рейхстага не оказалось… НИ ОДНОГО ЗНАМЕНИ!

Кто их сбросил, гадают историки: воины группы Макова (устраняя «конкурентов») или пришедшие им на смену в 5 утра 1-го мая «неустроевцы», а может неизвестные немецкие солдаты? На самом деле, все они были сброшены (чтобы спасти от пламени) вниз, на землю, из-за начавшегося в Рейхстаге 1-го мая сильного пожара, и были подобраны нашими солдатами и фотокорами у его стен 2-го мая, и впоследствии снимавших их для кино- и фотохроники. Исключение составило только Знамя №5, которое охраняло на крыше с пулемётом отделение под командованием мл.сержанта Петра Щербины, личного ординарца Степана Неустроева. На фото командир батальона капитан Степан Неустроев (слева) и мл. сержант Петр Щербина.

Понимая, что начавшийся ранним утром 1-го мая бой за Рейхстаг (добавьте к этому, находившуюся под обстрелом, «лицом» к противнику, восточную часть здания), а также начавшийся пожар могут привести к утрате ценной реликвии, было принято решение его снять. Небезопасно стало в дневное время оставаться на крыше и нашим воинам, т.к. до зданий напротив, занятых противником, было около 40 метров, поэтому они, выполняя приказ, сняли с фигуры рыцаря Знамя №5 и, спустившись в расположение батальона, спрятали его в надёжное место, охраняя к нему подходы. В послевоенные годы участники штурма Рейхстага предпочитали не вспоминать об этом… Не верите? Попробуйте найти на Знамени Победы следы копоти или обожённые участки…

Что же представляло собой здание Рейхстага? В плане оно напоминала букву «Ф», только не скруглённую, а «угловатую». Длина фасада — 137 метров. Два внутренних дворика-колодца обеспечивали природное освещение залов и комнат, чьи окна выходили в эти дворики. Зал заседаний парламента с трибунами находился на центральной оси «буквы», примерно посредине. Он освещался через большой и технически сложный остеклённый потолок, завершавшийся грандиозным куполом, тоже остеклённым. Освещение через так называемые световые фонари (через них гитлеровцы забрасывали гранатами осаждающих их с нижних этажей советских солдат) в Рейхстаге использовалось довольно широко для помещений, не имеющих наружных стен.

Большинство помещений имели окна (во время войны были заложены кирпичом) по наружному периметру здания, через которые можно было любоваться видами столицы. Рейхстаг имел 4 этажа: «эрдгешос» - цокольный этаж, с большими окнами и высокими потолками. В военных мемуарх он фигурирует как «подвальные помещения». Именно на этом этаже оказались блокированы и сдались утром 2 мая остатки гарнизона Рейхстага. В подвальном этаже находились котлы центрального отопления и вентиляционная установка. Из подвального этажа небольшая лестница вела к подземному ходу, который проходил под колоннадой на восточной стороне Рейхстага и вел к зданию на другой стороне улицы.

Подземный ход был отделен от упомянутой лестницы, а также от подвалов центрального отопления особой стальной дверью. По стенам этого коридора проходили отопительные трубы. Именно по этому подземному ходу проникли в 1933 году поджигатели Рейхстага. «Гауптгешос» - главный этаж, на котором располагался зал заседаний рейхстага – немецкого парламента, а также многочисленные помещения и залы с окнами на улицу (читальни, архив и библиотека). «Обергешос» - верхний этаж (по-нашему третий). Некоторые большие залы «гауптгешоса» имели высокие потолки, заканчивающиеся на уровне потолков «обергешоса». И, наконец, последний этаж – «цвишенгешос», что переводится чаще всего как мезонин. «Цвишенгешос» наши бойцы группы Макова приняли за чердак.

У места, обозначенного на поперечном разрезе здания Рейхстага, как «Зал заседаний» и начинался

подземный ход.

Рейхстаг имел 3 входа и 2 транспортных въезда. Один вход располагался на западном фасаде. Большая лестница выводила посетителей прибывших со стороны Кёнигсплац, мимо красивых фонтанов, сразу на «гауптгешос» - главный этаж. Пройдя обширный вестибюль круглой формы, в центре которого возвышалась огромная скульптура Бисмарка, посетители входили в зал заседаний. Ещё два входа ( с шикарными лестницами, заставленными внутри фигурами древних воинов) были с восточного и южного фасадов. Эти фигуры хорошо видны на фотографиях, сделанных внутри здания после капитуляции Берлинского гарнизона 2-го мая 1945 года. Обратите внимание на следы копоти от пожара внутри помещений

Южный вход считался депутатским. Здесь, для того чтобы подняться на «гауптгешос», тоже были лестницы, которые, в отличие от западного входа, были запрятаны в глубине здания. С северной стороны здания располагался транспортный проезд во внутренний дворик. Наши солдаты называли его «арка». Ещё один транспортный проезд, в другой внутренний дворик, находился на восточной стороне здания, ближе к Тиргартену.

В мирное время в Рейхстаге работало большое количество обслуживающего персонала. Конструкция здания была задумана таким образом, чтобы обслуга, перемещаясь при выполнении своих служебных обязанностей, не пересекалась с господами депутатами. Поэтому в Рейхстаге было большое количество служебных лестниц и лесенок, по которым можно было добраться практически до любой точки здания, не беспокоя избранников народа. А цокольный этаж (эрдгешос), где базировалась основная масса водопроводчиков, электриков, уборщиц и т.д., был надёжно изолирован от верхних этажей. В здании насчитывалось около 200 (в других источниках – до 500) помещений различных по величине и назначению.

В Рейхстаге же тем временем разгорелся тяжелый, практически в полной темноте (в этих условиях наши солдаты применяли бутылки с зажигательной смесью), ближний бой. Гитлеровцы яростно обороняли вестибюли, коридоры, бесчисленное количество комнат, подвалы, лестницы, площадки, залы. Их расположения наши воины практически не знали, а это весьма усложняло бой с противником. Солдатам наступавших батальонов приходилось в сгустившемся от дыма и гари воздухе передвигаться буквально на ощупь, обнаруживая фашистов по вспышкам выстрелов. Кроме того, от беспрерывной автоматной и пулеметной стрельбы, разрывов гранат и фаустпатронов в Рейхстаге поднимались такой дым и пыль от штукатурки, что, перемешиваясь, они заслоняли все, висели в комнатах непроглядной пеленой — ничего не видно.

Борьба шла буквально за каждый метр, противники сталкивались друг с другом грудь с грудью. Здесь всюду был фронт: с флангов, с тыла, вверху, внизу. Наша артиллерия продолжала с закрытых огневых позиций контролировать Кенигплац, Бранденбургские ворота, Тиргартен, северную часть Рейхстага.

Для отражения возможных контратак на левом фланге, подразделения 1-го батальона Самсонова из 171 стр.дивизии заняли оборону вдоль северной стороны Рейхстага; со стороны Бранденбургских ворот, командир 1-го батальона Давыдов из 674 стр.полка расположил основную часть сил у стены Рейхстага фронтом на юг, дав приказ – окопаться. В самом здании Рейхстага, со стороны южного входа заняла позиции рота лейтенанта Петра Афанасьевича Греченкова и взвод, которым командовал в обед пропавший, но теперь объявившийся Рахимжан Кошкарбаев. Артиллеристы заняли позиции у разбитого фонтана (на снимке слева, у «полукруга»), неподалёку от юго-западного угла здания. Вот, как выглядели их позиции в то время

Как и предполагалось, вскоре из Тиргартена гитлеровцы вновь начали контратаку. Цель все та же: отсечь наши подразделения, ведущие бой внутри Рейхстага, а заодно и артиллерию, занявшую огневые позиции вокруг здания. Чтобы сорвать этот замысел, генерал-майор В. М. Шатилов приказывает полковым и дивизионной артиллерийским группам принять необходимые меры. По просьбе комдива к отражению вражеской контратаки подключается корпусная артиллерийская группа. Через несколько минут по изготовившемуся к бою противнику из-за Шпрее и Моабита ударили батареи 136-й армейской пушечной бригады, 86-й тяжелой гаубичной бригады, 124-й гаубичной бригады, 22-й и 50-й гвардейских минометных бригад, 328-го артиллерийского полка. Снаряды рвались в гуще врага, среди дубов на Зигесаллее, на парковых дорожках у Бранденбургских ворот. Неприятельская контратака, подавленная артиллеристами, снова, как и предыдущая, не имела успеха.

В ночь на 1-е мая бой в Рейхстаге немного затих, продолжать его с наступлением темноты стало практически невозможно. Итоги дня оказались неплохими: у гитлеровцев отбито около пятидесяти комнат, первая рота прочно удерживает захваченные ею выходы на второй этаж и на крышу Рейхстага. В первом часу ночи — гарнизону Рейхстага было передано предложение сложить оружие. Ответа не последовало. Командир дивизии генерал-майор Шатилов приказал продолжать решительные действия, как можно быстрее очистить Рейхстаг от врага.Сделать это было совсем непросто. Гитлеровцы занимали еще большую часть здания — множество помещений, за каждое из которых предстоял кровопролитный бой.

Около двенадцати часов ночи в Рейхстаг пришел полковник Зинченко.

Вот как вспоминал Неустроев этот момент:

«…-Капитан Неустроев, доложите обстановку...

Полковника интересовало знамя. Я пытался ему объяснить, что знамен много...

Флаг рядового 3 стр.взвода Петра Николаевича Пятницкого установил Петр Щербина на колонне западного подъезда, флаг первой роты Ярунов приказал выставить в окне. выходящем на Королевскую площадь. Флаг третьей роты...

Одним словом, я доложил, что флажки ротные, взводные и отделений установлены в расположении их позиций.

- Не то ты говоришь, товарищ комбат! - резко оборвал меня Зинченко.

- Я спрашиваю: где знамя Военного совета армии под номером пять?

Я же приказывал начальнику разведки полка капитану Кондрашову, чтобы знамя шло в атаку с первой ротой! - возмущался полковник.

Стали выяснять, расспрашивать, оказалось, что... знамя в штабе полка, в «доме Гиммлера».

Зинченко позвонил по телефону начальнику штаба майору Казакову и приказал:

- Организуйте немедленно доставку знамени Военного совета в Рейхстаг! Направьте его с проверенными, надежными солдатами из взвода разведки.

Вскоре в вестибюль вбежали два наших разведчика - сержант Егоров и младший сержант Кантария. Они развернули алое полотнище. Ему суждено было стать Знаменем Победы!

Командир полка перед Егоровым и Кантарией поставил задачу:

- Немедленно на крышу Рейхстага! Где-то на высоком месте, чтобы было видно издалека, установите знамя! Да прикрепите его покрепче, чтоб не оторвало ветром…»

Действительно, Егоров и Кантария не принимали участия в штурме Рейхстага, а прибыли в него по приказу полковника Зинченко. Прибыв в Рейхстаг, Егоров и Кантария ушли выполнять задачу по водружению знамени на западном фасаде здания, по уже пройденному тремя группами маршруту.

Через некоторое время бойцы вернулись подавленные — темно, нет фонарика, не нашли выход на крышу (вспомните ранение Загитова из группы Макова). Зинченко матерился так, что стены дрожали как при артобстреле. Тогда, уже в сопровождении А.Береста, более-менее знавшего план помещений в здании, они поднялись на крышу с восточной стороны здания и установили в третьем часу ночи 1 мая Знамя №5 Военного совета на фигуре рыцаря.

Все трое: Берест, Егоров и Кантария за проявленный РАНЕЕ героизм и мужество в боях на улицах Берлина и водружение знамени на Рейхстаге были награждены орденами Красного Знамени Наградной лист на М.Кантария

Часть 3. Оборона Рейхстага.

С утра 1 мая первая рота батальона капитана Неустроева, удерживая захваченный накануне вечером выход на второй этаж и крышу Рейхстага, пробивалась дальше в северо-восточном направлении. Две другие роты начали очищать от фашистов северную часть первого этажа, чтобы захватить затем вестибюль и лестницу на второй этаж. Батальон капитана Давыдова занимал очищенную от врага южную часть здания. При попытке спуститься в подземелье погибло пятеро наших солдат, сражённых огнём пулемёта, несколько разведчиков было ранено. Поэтому Неустроев сделал вывод, что в подземелье пока лезть не надо, а лучше держать оборону наверху, в зале, который начинался сразу же за входным вестибюлем. И при этом, разумеется, контролировать все коридоры, блокировав выход из подземелья. Тем более, что захваченный в плен немецкий офицер на допросе рассказал, что под Рейхстагом размещаются обширные помещения, связанные между собой многочисленными тоннелями и переходами, в которых укрываются большое число гитлеровских солдат и офицеров, располагающими большими запасами боеприпасов, продовольствия и воды.

С первыми лучами солнца бой разгорелся одновременно в нескольких местах. По свидетельству участников, это был особенный бой. Он начался без артподготовки, сигналов общей атаки. В данных условиях они были просто невозможны. Враг находился буквально в соседней комнате, и каждый наш взвод, каждое отделение принимали самостоятельное решение, находили наиболее эффективный способ выкурить фашистов. Сражение шло во всех закоулках, в комнатах и коридорах.

К восьми часам утра 1 мая наши солдаты, наконец, пробились к просторной лестнице, ведущей на третий этаж к входу на балкон зала заседаний в северной части здания. Теперь надо было вырваться наверх, захватить хотя бы одну комнату, зацепиться за какой-нибудь закоулок. Гитлеровцы, засевшие наверху, имели значительное преимущество. Прячась за всевозможными укрытиями и оставаясь незамеченными, они держали всю лестницу под обстрелом, им также было удобно забрасывать атакующих гранатами через межэтажные световые проёмы.

Лишь к девяти часам утра роте удалось ворваться на третий этаж, вытеснить гитлеровцев из вестибюля и начать постепенно выбивать из комнат. Два часа продолжался этот бой, местами доходивший до рукопашных схваток, в ход штыки, приклады. В течение этого времени несколько раз врывалась рота на третий этаж, но всякий раз под натиском превосходящих сил противника вынуждена была отходить на исходную позицию.

Враг сопротивлялся с неистовым ожесточением, но вынужден был постепенно оставлять комнату за комнатой. В конце концов, к 10 часам утра гитлеровцы были уничтожены, а часть из них блокирована в подвальных помещениях. Все этажи, выше цокольного, полностью оказались захваченными нашими батальонами. Приближалась развязка. Почувствовав это, часть немецких сил (очевидно, держа между собой радиосвязь) находившаяся в здании Кроль-опера, открыла ураганный огонь по западному фасаду Рейхстага и прилегающей территории, а из района Бранденбургских ворот и Тиргартена в контратаку по направлению к Рейхстагу двинулась группа гитлеровцев численностью около трехсот человек при поддержке десятка танков.

По наступающим цепям противника ударили минометчики, огонь прямой наводкой вели артиллеристы, а солдаты вели огонь из личного оружия и фаустпатронов, делая все возможное, чтобы помочь своим товарищам, сражавшимся в Рейхстаге, мощным огнем отражая попытки гитлеровцев прорваться на помощь своим. Почти одновременно с этим, в самом здании Рейхстага гитлеровцы, стремясь, во что бы то ни стало вырваться из подземелья, пошли на прорыв из подвальной части. В трех—четырех местах это им удалось.

Через образовавшиеся бреши и из подземного хода на второй этаж ворвались солдаты и офицеры противника. Как впоследствии оказалось, из здания шёл подземный ход. Ведущая в него лестница начиналась прямо в вестибюле, через который наши солдаты ворвались в здание и соединявший его с домом, напротив, через дорогу от восточного фасада Рейхстага, и по которому бесприпятственно во время штурма поставлялось пополнение оборонявшимся и боеприпасы.

Ещё ночью комбат Неустроев оставил для контроля выходов из подвала Рейхстага несколько солдат-химиков с ранцевыми огнеметами из 10-го отдельного огнеметного противотанкового батальона и приказал установить в местах возможного появления «максимы» пулеметной роты лейтенанта Ю. Герасимова.

Их попытки длинными языками пламени сбить наступательный порыв противника нужного результата не дали. Они лишь подожгли деревянную отделку интерьеров, заполненные бумагами столы и шкафы в помещениях Рейхстага. Когда же к этому добавились разрывы фаустпатронов, в разных местах стали возникать пожары, которые быстро слились в почти сплошную огневую массу. Горело всё, что могло гореть: масляная краска стен, мебель, ковры, портьеры, деревянная отделка, документы…

Уже через полчаса многие помещения на втором этаже оказались охвачены пламенем. К 12:00 загорелись помещения северного крыла здания, затем огонь перекинулся на зал заседаний, заполненный стеллажами с сотнями тысяч карточек военно-медицинского архива. Находившиеся в «доме Гиммлера» солдаты и офицеры 150-й дивизии с тревогой следили, как через амбразуры замурованных кирпичом окон, крыши и купоа Рейхстага щедро повалил густой черный дым.

Казалось, не только сражаться – просто находиться в этих условиях внутри здания было невозможно. На людях тлела одежда, обгорали волосы, брови. От дыма, который заволок все помещения, нечем было дышать. Воины батальона Неустроева снова оказались в исключительно тяжелом положении.

Связь с батальонами Давыдова и Самсонова оборвалась. Неустроев только мог догадываться, по доносившейся стрельбе, что они встречают огнем врага у стен Рейхстага с южной и северной стороны. Связи с комполка тоже не было. Правда, через некоторое время она снова вдруг заработала. Узнав, что творится в Рейхстаге, Зинченко предложил вывести батальон из Рейхстага, переждать, пока все в нем выгорит, а затем снова войти. Но сделать это уже было невозможно. Группы солдат оказались отсечены огнем! Как им передать приказ об отходе? Поэтому наши воины приняли единственно правильное решение: тушить пожар и продолжать бой. Тушить... Можно представить, как это происходило, когда в распоряжении бойцов не было ни огнетушителей, ни других каких-либо противопожарных средств, даже обыкновенной воды: разрушенный водопровод не действовал. Схватка с огнем и дымом была поистине жестокой, на людях тлела одежда, у многих обгорели волосы, брови, нечем было дышать. Несколько наших ранее раненных солдат задохнулись в дыму. Многие воины получили ожоги лиц и рук, но действовали также отважно, как в бою с врагом. Используя палатки и шинели, саперные лопаты, они сумели локализовать пожар, не допустить его распространения в занятых нашими солдатами помещениях.

По мере затухания пожара бой повсеместно разгорался все сильнее, особенно в северной части здания, где находился военно-медицинский архив. Следы этого пожара хорошо видны на всех известных фотографиях фасадов Рейхстага, а также на стенах внутренних помещений, на которых 2 мая наши воины оставляли свои автографы

Настоящее сражение шло весь день 1 мая и у здания Кроль-опера, на противоположной стороне площади Кёнигсплац. Еще с вечера 30 апреля его блокировали подразделения 207-й стрелковой дивизии, давшие возможность батальонам 150 и 171 стр.дивизий вести наступление на Рейхстаг. И только к полуночи, после двух неудачных попыток штурма, при огневой поддержке всех средствами и атакой двух стрелковых батальонов 597-го и 598-го полков Ивана Дмитриевича Ковязина и Александра Алексеевича Вознесенского из 207-й стрелковой дивизии, овладели зданием театра Кроль-опера — комната за комнатой, крыло за крылом.

Первыми в здание театра ворвались бойцы капитана Аркадия Тарасовича Колчанова. Комсорг 2-го стр.батальона 598 стр.полка младший лейтенант Виктор Дмитриевич Привалов водрузил на крыше театра Красное Знамя №6, полученное от Военного совета 3-й ударной армии. За проявленные при этом героизм и мужество Привалов был награждён Орденом Отечественной войны I степени. На фото вид от разрушенного фонтана у Рейхстага в сторону здания театра Кроль-опера

День клонился к вечеру, когда пожар в Рейхстаге окончательно догорел, и только черный, чадный дым струился из амбразур и бойниц. К 21 часу 1 мая все помещения на этажах были полностью очищены от фашистов. Еще через час укрывшиеся в подвалах остатки гарнизона Рейхстага предложили нашему командованию начать переговоры.

В глубине центрального входа, ведущего в подземелье, показался вдруг белый флаг. Затем появился немецкий офицер и заявил, что его командование готово начать переговоры и ждет советского представителя в чине старшего офицера. Зинченко поблизости не оказалось, и тогда решили, что на эту роль вполне подойдет лейтенант А.Берест — заместитель Неустроева по политчасти. Несмотря на свои двадцать лет, выглядел он очень представительно — высокий, статный, широкоплечий.

Пришлось Алексею Бересту стать парламентером. Кто-то пожертвовал ему из своей фляги воды — он сполоснул лицо. Достали ему с чьего-то плеча кожаную куртку — она прикрыла его гимнастерку с лейтенантскими погонами. Капитан Матвеев уступил ему свою новую фуражку. Решили, что Берест отрекомендуется полковником.

И вот делегация в составе Береста, его «адъютанта» Неустроева и переводчика рядового Ивана Прыгунова (этот солдат был недавно освобожден из фашистского рабства, где он сносно овладел немецким) отправилась на переговоры. Подземный гарнизон представлял оберет — настоящий полковник. Его сопровождали два моряка-курсанта и женщина-переводчица.

Переговоры состоялись на лестничной площадке ниже уровня второго этажа. Сверху наших парламентеров прикрывала пулеметная рота Юрия Герасимова, находившаяся в полной готовности открыть огонь, если противник пойдет на провокацию. Ко входу в подземелье подкатили и единственное уцелевшее орудие.

Берест предложил представителю немецкого гарнизона сложить оружие. Но тот ответил, что еще неизвестно, кто у кого в руках, что немецкие силы в Рейхстаге имеют по сравнению с нашими десятикратное превосходство. Берест заявил, что ни один человек не сможет вырваться из подвалов. Тогда оберет вдруг согласился на капитуляцию, но при условии, если на это время советские солдаты будут сняты с боевых позиций и выстроены без оружия. «Мы опасаемся самосуда», — пояснил он. «Никакого самосуда не будет, — возразил Берест, — вы имеете дело с дисциплинированным войском. Строиться и разоружаться мы не станем».

Каждый настаивал на своем, и соглашения не достигли. «Если через двадцать минут не капитулируете, — закончил Берест, — мы продолжим боевые действия и уничтожим вас». На том парламентеры и расстались.

Прошел срок, но фашисты молчали. Задержка с капитуляцией была нужна немцам для того, чтобы подготовиться к прорыву из кольца окружения всех тех, кто не пожелал сдаться. Через подземный ход большая часть немецкого гарнизона покинула здание и в кварталах к востоку от Рейхстага присоединилась к группе, возглавляемой бригадефюрером СС Вильгельмом Монке.

В ночь с 1-го на 2-е мая эта группа пошла на прорыв из района Рейхсканцелярии в северном направлении через мост Вайдендаммер, под прикрытием уцелевшей бронетехники. Пользуясь эффектом внезапности и тёмным временем суток, им удалось прорваться на северный берег реки, но в дальнейшем, они оказались блокированы советскими подразделениями и частью были рассеяны, частью уничтожены, а частью сдались в плен.

В подвале же Рейхстага оставшиеся там немецкие солдаты молчали, и тогда, как и было обещано, в случае их отказа капитулировать, в подземелье полетели гранаты и дымовые шашки. В 0 часов 40 минут 2 мая 1945 года штаб берлинской обороны по радио попросил прекратить огонь и сообщил о высылке парламентёров. В 1 час 50 минут радиостанция штаба обороны Берлина объявила о прекращении военных действий. И в третьем часу утра 2-го мая гарнизон Рейхстага сообщил, что сопротивление прекращает и просит выслать представителя советского командования.

Гитлеровцы выбросили белый флаг из центрального входа в подземелье и начали сдаваться!

В 6 часов 30 минут 2 мая генерал артиллерии Гельмут Вейдлинг, назначенный в последние дни командующим берлинским оборонительным районом, заявил о безоговорочной капитуляции его гарнизона. Он обратился по радио с призывом к немецким войскам сложить оружие. В седьмом часу утра 2 мая 1945 из подвальных помещений Рейхстага потянулись группы пленных солдат и офицеров, всего человек сто — сто двадцать. Бледные, с угрюмыми лицами, они медленно шагали, понурив головы.

Уточнить численность гарнизона Рейхстага, нумерацию частей и подразделений после боев так и не удалось. Как вспоминал командир 1-го стрелкового батальона 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии капитан С.А.Неустроев, пленных из Рейхстага отправили через Королевскую площадь в «дом Гиммлера», где находились наши работники контрразведки СМЕРШ. Конвоиров было десять человек во главе с сержантом. При возвращении он доложил, что пленных в штаб полка не доставил. Перед «домом Гиммлера» вели большую колонну гитлеровских войск, и какой-то незнакомый полковник приказал ему присоединить пленных к его колонне. Таким образом, следы фашистов из Рейхстага бесследно затерялись.

Около 10 утра 2 мая в Берлине всё вдруг затихло, а к полудню, практически повсеместно прекратился огонь. И все поняли, что что-то произошло. Повсюду солдаты увидели белые простыни, которые гитлеровцы «выбросили» на зданиях, которые ещё не были взяты. Группами, поодиночке, к указанным сборным пунктам, где им оказывали необходимую медицинскую помощь, стали стекаться сдававшиеся в плен немецкие солдаты и офицеры. Оттуда, сформированными колоннами, где были все, от генералов до простых солдат, они направлялись в сопровождении конвоя по берлинским улицам в фильтрационные лагеря.

Для наших солдат вступивших в Берлин, война кончилась 2 мая 1945 года. В этот день капитулировали все группировки столичного гарнизона, расчлененные нашими войсками. У Бранденбургских ворот части 3-й ударной армии встретились с частями 8-й гвардейской.

Это была ПОБЕДА!!! Окончилась завершающая часть Берлинской наступательной операции 1945 года, в ходе которой Красная армия завладела столицей нацистской Германии!!!

На фото бойцы 150 стр.дивизии на ступенях Рейхстага поздравляют друг друга с ПОБЕДОЙ, обнимаются, целуются, качают одного из своих командиров, у многих на глазах слезы…

Для тех, кто не знает, более 600 участников Берлинской операции были удостоены звания Героя Советского Союза. 13 человек награждены второй медалью «Золотая Звезда» Героя Советского Союза. Наградные листы на присвоение звания Героя Советского Союза, в которых встречалась фраза «за водружение Знамени Победы» были представлены на сотни людей. Из всех представленных высокое звание Героя Советского Союза было практически сразу присвоено, как мы уже знаем И. Лысенко, С.Докину, П.Кагыкину, В.Казанцеву, В.Канунникову, В.Зубареву, а также солдатам и офицерам частей, бравших Берлин и штурмовавших Рейхстаг, а именно:

1. Ширяеву Павлу Николаевичу, подполковнику, командующему артиллерией 171 СД

2. Негоде Алексею Игнатьевичу, полковнику, командиру 171 СД

3. Шатилову Василию Митрофановичу, полковнику, командиру 150 СД.

4. Зинченко Фёдору Матвеевичу, полковнику, командиру 756 СП 150 СД

5. Сотникову Александру Тимофеевичу, гв. подполковнику, нач.политотдела 171 СД

6. Греченкову Петру Афанасьевичу, лейтенанту, ком.стр.взвода 674 СП 150 СД

7. Сьянову Илье Яковлевичу, ст.сержанту, ком.роты 756 СП 150 СД

8. Бердникову Николаю Анфимовичу, ст. сержанту 328 АП 150 СД

На фото (слева направо): Ширяев Павел Николаевич, Негода Алексей Игнатьевич, Шатилов Василий Митрофанович, Сотников Александр Тимофеевич, Греченков Петр Афанасьевич и Бердников Николай Анфилович

Остальным воинам, представленным к высокой награде, были вручены ордена Красного знамени, в т.ч. и командиру 674 стр.полка подполковнику Плеходанову, чьими бойцами были Кошкарбаев и Булатов. На этом фото, на фоне Рейхстага, сразу после награждения орденами Красного Знамени, слева направо: младший сержант М. Кантария, сержант М. Егоров, лейтенант Р. Кошкарбаев, капитан С. Неустроев.

Следует отметить, что на кадрах кинохроники и на фото, снятых 2-го мая 1945 года военными корреспондентами у Рейхстага нет Кошкарбаева. Почему-то все ошибочно принимают танкиста в шлемофоне в документальном фильме Юлия Райзмана «Берлин» за Р.Кошкарбаева. При монтаже фильма, использовался материал почти 40 операторов, снимавших взятие Берлина и, естественно, старавшихся показать участие в этой битве всех родов войск, поэтому в кадр, следующим сразу за моментом водружения флага группой Сорокина, попали и танкисты одной из воинских частей, закрепляющих своё знамя на какой-то деревянной конструкции (на крыше Рейхстага ничего подобного не было). Можете убедиться сами, что на этих фото совершенно разные люди (хотя бы по форме носа)

Из-за путаницы «Рейхстаг-рейхстаг» политотделу 3-й Ударной армии и политуправлению 1-го Белорусского фронта пришлось разбираться в этом вопросе целый год!

А помучиться пришлось изрядно, ведь воинские части выбыли на новые места дислокации, некоторые солдаты и офицеры демобилизовались или были переведены служить в другие части. Требовалось найти каждого, опросить и взять письменные показания. К слову сказать, кроме группы Бондаря, была ещё одна группа добровольцев из 136 апабр, которые принимали участие в штурме и установили на здании свои самодельные знамена и флаги, и в наградных листах на присвоение им звания Героя Советского Союза, было указано точное время совершения водружения «14:20 – 14:30». Вот их имена: Сидоренко Петр Титович, Никитин Дмитрий Иванович, Егоров Иван Александрович, Евтушенко Михаил Моисеевич, Добросоцкий Василий Васильевич и Валеев Габбас Илясович. Вот, в качестве доказательства этого (для примера), их наградные документы

Поэтому, спустя год, на основании собранных свидетельств и документов, Военный совет 1-го Белорусского фронта принял решение ходатайствовать о присвоении званий Героя Советского Союза трем командирам батальонов, штурмовавшим и оборонявшим Рейхстаг, а также двум разведчикам, водрузившим 2 мая 1945 года Знамя Победы на куполе Рейхстага.

УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР

О присвоении звания Героя Советского Союза офицерскому и сержантскому составу Вооруженных Сил СССР, водрузившему Знамя Победы над Рейхстагом в Берлине.

Присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»

1. Капитану Давыдову Василию Иннокентьевичу

2. Сержанту Егорову Михаилу Алексеевичу

3. Младшему сержанту Кантария Мелитону Варламовичу

4. Капитану Неустроеву Степану Андреевичу

5. Старшему лейтенанту Самсонову Константину Яковлевичу

Председатель Президиума Верховного Совета Союза ССР Н. Шверник

Секретарь Президиума Верховного Совета Союза ССР А. Горкин.

Москва. Кремль. 8 мая 1946 года

На этом фото капитан Василий Иннокентьевич Давыдов, командир 674 стр.полка 150 стр.дивизии

На фото после вручения наград Героям Советского Союза. Слева направо генерал А.И. Литвинов, генерал В.И. Волков, капитан С.А. Неустроев, капитан К.Я. Самсонов, старший сержант И.Я. Сьянов, сержант М.А. Егоров и мл.сержант М.В. Кантария.

На долгие десятилетия была принята официальная версия штурма Рейхстага и водружения Знамени Победы, устранившая временные нестыковки из-за путаницы «Рейхстаг-рейхстаг» и использованная в многочисленных мемуарах военноначальников и учебниках истории:

«Тридцатого апреля воины 150-й стрелковой дивизии Егоров и Кантария водрузили над куполом Рейхстага Красное Знамя Победы…»

Часть 4. Знамёна Победы.

Так получилось, что момент водружения Знамени Победы не был запечатлён на фото, нет его и в кинохронике. Зато в исторических, пропагандистских и учебных материалах широко используются созданные в те дни разными авторами исторические снимки с красным знаменем на здании Рейхстага.

После капитуляции Берлинского гарнизона, 2 мая 1945 года в Рейхстаг валом повалил народ... Приходили пешком, приезжали на лошадях и автомашинах представители всех родов войск. Всем хотелось посмотреть Рейхстаг, расписаться на его стенах. Многие фотографировались на фоне фашистской цитадели, многие приносили с собой красные флаги и флажки и укрепляли их по всему зданию. Потом для тех, кто позировал, эти фотографии служили поводом требовать для себя награду за водружение их Знамени Победы. Приехали корреспонденты и фоторепортеры дивизионных, армейских, фронтовых и даже центральных газет (фото сделано у Рейхстага 9 мая 1945г.).

Советские фотожурналисты и кинооператоры у здания Рейхстага.

Слева направо, первый ряд: Г.Самсонов («Совинформбюро»), А.Морозов («Фронтовая иллюстрация»), Ф.Кислов (Фотохроника ТАСС), Л.Железнов («Фронтовая иллюстрация»), И.Шагин («Комсомольская правда»), О.Кнорринг («Красная звезда»);

второй ряд: С. Альперин, А.Капустянский («Красная звезда»), Г.Петрусов («Совинформбюро»), Р.Кармен (Военная кинохроника);

третий ряд: А.Архипов («Фронтовая иллюстрация»), М.Редькин («Фронтовая иллюстрация») и Н. Фиников («Правда»).

На этих фотографиях хорошо видно, сколько фотокорреспондентов делало снимки, и какое множество военных из разных частей хотели запечатлеть себя на фоне Рейхстага в тот день и расписаться на его стенах.

Как я уже упоминал в первой части, днём 2 мая 1945 года Роман Кармен снял на кинокамеру ПОСТАНОВОЧНЫЙ фильм о группе капитана Сорокина, ворвавшейся в числе первых в Рейхстаг и водрузившей СВОЙ флаг на его крыше, прикрепив его к скульптурной композиции «Германия».

Поскольку в то время в здании располагались подразделения 674 стр.полка, а его командир подполковник Плеходанов был назначен комендантом Рейхстага, то естественно, что наибольшим вниманием фотокоров пользовалась, находившаяся там группа разведчиков лейтенанта С. Сорокина. Корреспонденты Яков Рюмкин («Правда»), Александр Капустянский («Красная Звезда»), Иван Шагин («Комсомольская правда») сделали массу исторических снимков. Самые известные из них, когда на фото Шагина разведчики Сорокина (с развернутым знаменем в руках - Г. Булатов) бегут, пригнувшись в сторону Рейхстага.

Позднее, на один из снимков при помощи фотомонтажа были добавлены дым, танк и летящие самолеты

2 мая 1945г. родились и вошедшие в фотолетопись войны победные снимки фотокорреспондента «Красной Звезды» Г. Капустянского, на которых у флага на Рейхстаге запечатлены бойцы группы Сорокина из 674-го полка: слева направо: В.Правоторов, А.Лысенко и оказавшийся вместе с ними командир батальона С.А. Неустроев из 756-го полка (офицер с маузером в руке), не принимавший участия в водружении знамени, а также остальные бойцы разведвзвода

Сорокина (цветные фото выполнены колористом Ольгой Ширниной).

Капустянский сфотографировал крупным планом и всю знамённую группу разведчиков - впереди всех молодой боец Григорий Булатов, водрузивший своё самодельное штурмовое знамя от имени 674 стр.полка (слева направо: командир отделения, парторг взвода, старший сержант Правоторов Виктор Николаевич, командир взвода разведки лейтенант Семен Егорович Сорокин (в кожаной трофейной куртке), пом.командира взвода, старший сержант Иван Никифорович Лысенко (стоит за Сорокиным), разведчик взвода, рядовой Степан Гаврилович Орешко, разведчик взвода, рядовой Павел Дмитриевич Брюховецкий, разведчик взвода, рядовой Михаил Антонович Пачковский, разведчик взвода, рядовой Михаил Семенович Габидуллин (с фонарем на груди)).

Ошибочно за оригинальную фотографию Знамени Победы (из-за их похожести), водруженное Егоровым и Кантария над Рейхстагом, принимают снимок, опубликованный в журнале «Огонёк» №19 от 13 мая 1945г., ставший известным под названием «Знамя Победы над Рейхстагом», советского военного корреспондента Евгения Ананьевича Халдея (Фотохроники ТАСС).

На самом деле, три знамени с серпом и молотом, запечатленные на фотографиях, Халдей привез с собой из Москвы. Его дальний родственник портной Израиль Соломонович Кишицер, у которого Халдей жил в Леонтьевском переулке, помог ему сшить три флага, раскроив красные месткомовские скатерти, которые корреспонденту «подарил» тассовский завхоз Григорий Любинский.

Серп, молот и звезду Халдей вырезал сам из белой ткани. Все эти три флага и находились в вещмешке фотокора, и были готовы к использованию в подходящей ситуации.

Прибыв в Берлин, Халдей сделал снимки с каждым из трех флагов.

Поскольку в большинстве случаев, эти фотографии сегодня ошибочно считаются сделанными на Рейхстаге, я расскажу подробно о каждом из них.

Итак, по порядку…

Первый флаг был водружён Халдеем утром 1 мая на здании аэропорта Темпельхоф. Этот комплекс был разработан по форме орла в полете, с полукруглыми ангарами длиной в милю, формирующими распростертые крылья птицы и был на то время самым большим аэропортом в Европе. Именно в нём расположился штаб 8-ой гвардейской армии Чуйкова.

В этот день, ещё до 4 утра генерал Кребс (знавший русский язык), по поручению Геббельса, прибыл в расположение В. И. Чуйкова для переговоров о перемирии и сообщил о самоубийстве Гитлера. Но в перемирии ему было отказано в 10 часов 15 минут. Советское командование настаивало на безоговорочной капитуляции. Халдей сделал множество снимков и вдруг обратил внимание на огромную фигуру орла, оседлавшего земной шар, «украшенный» свастикой. Фигура орла высотой 4,5 метра находилась на крыше здания аэропорта. Е.Халдей взобрался на крышу здания с тремя солдатами и водрузил свой флаг №1, сделав при этом несколько фотографий.

После войны фигура орла была демонтирована, голова была отрезана от туловища и долгое время находилась в музее военной академии в США, но потом, в 1985 году её вернули и водрузили на постаменте перед зданием, где она находится до сих пор, не смотря на то, что аэропорт с 2008 года не действует. С 2015 здание аэровокзала и ангары используются как временный центр приема и размещения беженцев.

Второй флаг был установлен Халдеем над Бранденбургскими воротами. Утром 2 мая 1945 года лейтенант Кузьма Александрович Дудеев (ранее водрузивший своё знамя над воротами от имени 1115 гап 172 габр) и ст.сержант Иван Петрович Андреев из 1373 стр.полка 416 стр.дивизии, а также Евгений Халдей забрались на Бранденбургские ворота, где укрепили флаг №2 на полуразрушенной скульптуре «Богини Победы (Виктории)», сделав несколько снимков. В левом нижнем углу четвёртой (по счёту) фотографии хорошо видна часть силуэта Рейхстага, на юго-восточной башне которого уже развевается красный флаг, установленный бойцами 23 гвардейской мотострелковой бригады.

После этого, Халдей, слез с Бранденбургских ворот, где он установил и сфотографировал своё личное знамя №2, и поспешил к Рейхстагу, чтобы водрузить на нём своё последнее, третье знамя.

Между Рейхстагом и Бранденбургскими воротами в то время хаотично перемещалось множество наших корреспондентов, выискивающих, что бы ещё сфотографировать.

На этом пути ему повстречался широко улыбающийся поэт Евгений Долматовский с мраморной головой Гитлера под мышкой. Неугомонный Долматовский, автор великого множества популярных песен, нашёл это произведение нацистских скульпторов в каких-то развалинах и ни за что не хотел расставаться со своим трофеем. Упустить такой кадр Халдей, конечно же, не мог

Обратите внимание на флаг на юго-восточной угловой башне Рейхстага. Именно это знамя (отретушированное) мы увидим на снимке В.Тёмина, напечатанном в газете «Правда» за 3 мая 1945 г. Этот флаг мы видели и на фотографии Халдея, когда он фотографировал знамёна на Бранденбургских воротах, а уже на самом Рейхстаге сфотографировал в тот день его и корреспондент ТАСС Марк Степанович Редькин. Как оказалось, это знамя принесли утром 2-го мая 1945 года воины 23 гвардейской мотострелковой бригады (3-й гв.танковой армии), наступавшей вдоль улицы Бранденбург штрассе, совместно с частями 9-го механизированного корпуса и 6-го гвардейского танкового корпуса, действовавшими с юго-запада и востока от Рейхстага, и от имени своей части водрузили на башне, предварительно попозировав фотографу.

На снимке из газеты, у знамени воины 23-ей гвардейской мотострелковой бригады, 3-ей гвардейской танковой армии. Хорошо видно, что это, то самое знамя, сфотографированное Тёминым, Халдеем и Редькиным. Командир бригады дважды Герой Советского Союза полковник Александр Алексеевич Головачёв погиб в марте 1945 года.

Кто внимательно рассмотрел первые две фотографии, сделанные М.Редькиным, тот наверняка заметил на них ещё одно длинное темно-красное полотнище (ошибочно считается, что это знамя Егорова и Кантария) с которым позирует фотографу на крыше, держа знамя на небольшом древке, неизвестный солдат у конной скульптуры. Этим фотографом был Борис Соломонович Шейнин, фотокор газеты «Красный флот». Ещё у Бранденбургских ворот к нему подошел фоторепортер Евгений Халдей и предложил залезть на крышу Рейхстага, где уже находились какие-то солдаты. И пока Халдей делал свои исторические снимки с Ковалёвым, Исмаиловым и Горячевым на северо-восточной части Рейхстага, Шейнин сфотографировал (находясь на юго-восточной башне) размахивающего у полуразрушенного конного рыцаря-герольда, какого-то воина с самодельным флагом.

Почему то, в советской, а теперь и в российской историографии, считается, что это были конные статуи Вильгельма I и Вильгельма II, украшавшие восточную часть Рейхстага, хотя на самом деле это не так. По замыслу автора – немецкого скульптора Рудольфа Майзена, эти 8-ми метровые фигуры в латах не являлись историческими персонажами, а представляли собой псевдо-исторический образ рыцарей-глашатаев, традиционно использовавшихся как герольды, т.е. оповещателей населения о новых указах, законах и распоряжениях властей. Слегка измененные, уменьшенные копии этих двух конных всадников, средневековых рыцарей, закованных в латы, впервые были установлены перед главным входом в немецкий павильон на Парижской Всемирной Ярмарке в 1900 году, где их и увидел бременский банкир Йохан Харьес, в то время живший в Париже.

Как истинный патриот своего города, он тут же их купил и оплатил их доставку. И уже в 1901 году их установили у восточного входа в Ратушу, в самом центре Бремена. Во время Второй мировой войны фигуры были спрятаны в бомбоубежище. В 1957 году их установили в одном из парков Бремена. В 2003 году, для одной из акций, их решили временно поставить на свое историческое место, на временный помост. Но после городских дискуссий их решили оставить там навсегда и вот 7 февраля 2007 года скульптуры получили официальную прописку на старом месте.

Интересная история произошла и с известным снимком «Знамя Победы над Рейхстагом 1 мая 1945 года в Берлине», сделанного с борта самолета По-2 военным фотокорреспондентом газеты «Правда» Виктором Тёминым. На нём изображено полуразрушенное здание Рейхстага, на куполе которого развивается знамя Победы.

Из воспоминаний Тёмина и лётчика самолёта По-2 лейтенанта связи Ивана Абрамовича Вештак:

«В полдень 1 мая 1945 года вокруг Рейхстага и в самом здании шёл ожесточённый бой (остатки гарнизона Рейхстага сдались 2 мая в 7 часов утра). Поэтому на «кукурузнике» кружить над зданием и фотографировать было довольно опасно. Сделали один круг, во время которого Тёмин сумел произвести целый ряд замечательных фотоснимков. Вернувшись на аэродром, на котором стоял и персональный самолет маршала Жукова, Тёмин сумел каким-то образом убедить пилота немедленно вылететь в Москву, не спросив разрешения у самого Жукова. Шутили, что Тёмин просто угнал самолёт маршала.

Когда в Москве проявили плёнку - оказалось, что снимки действительно очень удачные, только вот никаких флагов на них не видно. Хотя, судя по времени, не менее десятка флагов должны уже были быть вывешены и установлены в различных местах здания. Может быть, если бы плёнка была цветная, то на сером фоне здания можно было бы разглядеть какой-нибудь красный флаг. На огромном здании маленькие флаги с высоты полёта заметить было можно. Но вот на фотографии, тем более, что красный цвет на черно-белом фото воспринимался как оттенок чёрного или серого, сделать это было просто невозможно. Что делать?

Рассудили здраво - раз уже объявлено о водружении флага, значит, он или уже водружён или всё равно будет водружен и дату это никто менять не будет. Поэтому ретушёр просто взял и дорисовал флаг. Для Знамени Победы мог подойти только купол Рейхстага. Поэтому ретушеру приказали дорисовать флаг на нужном месте. Тёмин вернулся в Берлин на том же самолете Жукова, размахивая пачкой газет с фотографией поверженного Рейхстага и развевающегося знамени на его куполе…»

Такова легенда, придуманная автором снимка спустя годы…

Почему легенда?

Действительно, отсняв в Берлине 2-го мая 1945 года несколько фотоплёнок, корреспонденты газет и журналов были вечером того же дня отправлены на самолёте «Дуглас», управляемым лётчиками авиаполка 10 гв. авд ГВФ 16 ВА Лемешкиным Виктором Васильевичем и Москаленко Константином Григорьевичем в Москву, и уже рано утром 3 мая, их статьи были набраны и вышли в тот день в различных изданиях. Вопреки распространённому мнению, этот снимок не был опубликован в газете «Правда» сразу после взятия Берлина, никто не ретушировал эту фотографию и не пририсовывал флаг на куполе. Чтобы понять это, достаточно просто взглянуть на это же фото (только не обрезанное) и ещё одно, сделанное с борта самолёта По-2…

На этих фотографиях (при увеличении) хорошо видно прогуливающихся по площади Кёнигсплац и вокруг самого Рейхстага советских солдат и офицеров, грузовые и легковые автомобили на аллеях и на подъездах к зданию и у входа в подземный госпиталь, да и сам флаг на куполе явно больше Знамени Победы, водружённого Егоровым и Кантария 2 мая 1945г.

Вполне возможно, что Тёмин и лётчик самолёта Вештак всё-таки летали 1 мая 1945 года над Рейхстагом, но, не увидев на здании красного флага, решили не давать в печать этот снимок. Напомню, что с утра 1 мая Рейхстаг ГОРЕЛ…

На этой фотографии хорошо видны дымы пожарищ и завеса пыли, поднятой взрывами от артобстрелов, над историческим центром Берлина.

Таким образом, всё указывает на то, что этот снимок был сделан Тёминым не ранее 9 Мая 1945 года и большой флаг, который мы видим на куполе Рейхстага, является так называемым «знаменем генерала Берзарина», но об этом чуть позже…

В газете же «Правда» за 3 мая 1945 г. было опубликовано другое фото В.Тёмина. Оригинальная подпись к фотографии: «Берлин. На здании Рейхстага водружено знамя победы. (Снято 2 мая, в 3 часа дня)».

Снимок был сделан Тёминым со стороны Бранденбургских ворот. Тяжёлые советские танки ИС-2 7-й гвардейской танковой бригады стоят на улице Герман-Геринг-штрассе, на фоне Рейхстага. На переднем плане — танк № 434 «Боевая подруга». Огромный флаг развевается над зданием, но не на куполе, а на одной из массивных башен, венчающих углы Рейхстага. Вот этот флаг и был дорисован до больших размеров от руки ретушёром, что бросается в глаза. Интересно то, что на оригинале снимка флаг тоже был большой, но гораздо меньших размеров.

Почему редакция газеты и автор снимка, знаменитый фотокорреспондент Виктор Тёмин, пошли на такой шаг, понятно. На фоне огромного здания Рейхстага любой флаг обычных размеров не смотрелся, терялся. Снимок не давал бы нужного впечатления.

В этом же номере газеты «Правда» были напечатаны приказ Верховного Главнокомандующего о взятии Берлина 2 мая 1945 года и кроме уже известного нам снимка «Знамя Победы над рейхстагом в Берлине», ещё две фотографии: «Митинг танкистов генерала Кривошеина у колонны Победы» и «Пленные немцы через Бранденбургские ворота возвращаются обратно в Берлин».

В 7 часов утра 3 мая, взяв на борт самолета несколько тысяч свежих экземпляров «Правды», Тёмин вернулся в Берлин. Бойцы-победители у стен Рейхстага читали «Правду» в то же день. Известие об этом стало сенсацией. Лондонское радио поспешило сообщить, что на улицах Берлина жители читают русскую «Правду», которая якобы была напечатана в Берлине. 4 мая 1945 года газеты «Таймс», «Ньюс хроникл», «Дейли телеграф энд морнинг пост» и другие издания опубликовали эти снимки, переданные по бильдаппарату из Москвы в Лондон.

Так появилась эта легенда о якобы угнанном самолёте Жукова и снимке Рейхстага 1 мая…

Снимок же В.Тёмина «Знамя Победы над Рейхстагом 1 мая 1945 года в Берлине» впервые появился спустя несколько лет после войны на одной из выставок, быстро стал знаменит и был удостоен многих наград в СССР и за рубежом.

Как я уже упоминал выше, когда Халдей вместе с Шейниным добрался до Рейхстага, флагов там уже было установлено множество. Наткнувшись на нескольких бойцов из 8-й гвардейской армии, не принимавших участия в штурме и взятии Рейхстага, а просто пришедших посмотреть на него, он достал свой флаг №3 и попросил их помочь забраться на крышу и немного попозировать. Те согласились, фотограф нашёл удобные точки для съемки и отснял две кассеты (цветные фото выполнены колористом Ольгой Ширниной).

Персонажами этого снимка стали бойцы 83 отд.гвард. разведроты 82-й гвардейской стрелковой Запорожской Краснознамённой ордена Богдана Хмельницкого дивизии, принимавшей участие в штурме Берлина, а именно: гв.рядовой Алексей Леонтьевич Ковалёв (устанавливает знамя), а также гв.сержант Абдулхаким Исакович Исмаилов и гв.рядовой Леонид Петрович Горячев (помощники).

Когда фотографию уже собирались публиковать (13 мая 1945 года в журнале «Огонек»), редактор вдруг кое-что заметил и запретил её печатать в таком виде. Оказалось, что на каждой руке гв.сержанта Исмаилова было надето по часам: одни свои, вторые — трофейные.

Посчитав, что такое количество часов может навести на мысль об откровенном мародерстве советского солдата, на всякий случай убрали часы с правой руки. Халдей сам выцарапал вторые часы на плёнке иглой. На фото были добавлены грозовые облака, для подчёркивания драматизма момента. Было изменено знамя, чтобы оно было более красным.

В последние годы история со вторыми часами на снимке получила общественный резонанс и широко используется антисоветчиками и националистами всех мастей, для обвинения всех советских солдат в мародёрстве на территории оккупированной Германии.

Вторые часы на руке Исмаилова, это не украденный им у кого-то хронометр, и не компас (как считают некоторые), а именно часы, но часы непростые…

Все, кто хоть мало-мальски изучал ход битвы за Берлин, знают, что после занятия воинами 150 стр.дивизии здания министерства внутренних дел («дом Гиммлера») в одном из кабинетов были найдены около 20 тысяч часов известных швейцарских марок «Zenith», «Selza», «Longines» и «Doxa», предназначенных для награждения фашистских вояк. Это были обычные наручные часы с черными и белыми циферблатами в стальных или латунных хромированных корпусах со стальной завинчивающейся крышкой, которая содержала клеймо («DH» (Deutsches Heer) – сухопутные войска (с чёрным циферблатом), «KM» – для подводников, Кригсмарине (с белым циферблатом), «FL» – Fliegnummer , т.е. принадлежность к авиационному снаряжению, «DU» – служебные часы служащего Рейха) с номером.

Как вспоминали об этом командир 150 стр.дивизии Шатилов и замполит 1-го батальона А. П. Берест, эти часы стали раздавать всем, кто направлялся во время боя в сторону рейхстага-Рейхстага, приговаривая — «Каждому награда по две шутки — одни часы ставьте по нашему, московскому времени, другие — по здешнему — берлинскому».

После капитуляции Берлинского гарнизона эти часы также раздавались всем желающим у Рейхстага, многие солдаты и офицеры обменивали вторые часы на более нужные им предметы обихода: ножи, кинжалы, портсигары, трубки и пр. Так эти трофейные часы оказались на руке и у гв.сержанта Исмаилова.

Спустя годы, особенно в период антисоветской истерии в 90-е, частью которой было возвеличивание отдельных граждан, якобы обиженных советской властью и не награждённых ею за свои подвиги, эта фотография стала настолько знаменитой, что ни у кого не вызывало даже тени сомнения: именно это Знамя было водружено 30 апреля 1945 года первым на Рейхстаге.

И это не смотря на робкие протесты самих Халдея и Исмаилова, а также многочисленных историков, указывавших на скопление военной техники и солдат на прилегающей к Рейхстагу улице, хорошо различимой на фотографии и указывающей на то, что снимок был сделан явно позже. А развёрнутая шумная кампания по обращению, всю жизнь называвшего себя кумыком и проживавшего в Дагестане Абдулхакима Исмаилова в чеченца, развернутая в соседней Чеченской республике, создала благодатную почву для создания образа героя, как части не заслуженно репрессированного чеченского народа. В 1996 году Указом Президента Российской Федерации Б.Ельцина ему было присвоено звание Героя Российской Федерации. А.Исмаилов (на фото) не ездил в Москву за наградой, ему её вручил в Махачкале тогдашний председатель Госсовета Дагестана Магомедали Магомедов.

Не менее известным стал и снимок фронтового фотокорреспондента старшего техника-лейтенанта Анатолия Павловича Морозова («Фронтовая иллюстрация»), который сфотографировал Егорова и Кантарию со знаменем 2 мая 1945 года. Прибыв рано утром в Рейхстаг, он нашёл их внутри здания спящими вместе с другими солдатами. Поскольку группа Сорокина уже была занята, фотокор потащил на крышу полусонных бойцов Егорова и Кантарию, как участников водружения другого знамени, по пути сделав несколько снимков. Пленка была отправлена в Москву, и в журнале ГПУ Красной Армии «Фронтовая иллюстрация» за май 1945 г. № 9-10 опубликовали этот исторический кадр.

Утром 2 мая в Рейхстаг пришел командир 756 стр.полка полковник Ф.М. Зинченко и сообщил, что звонил командир 150 стр.дивизии дивизии генерал В.М. Шатилов, пообещавший скоро прибыть в Рейхстаг. Ожидалось прибытие и маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова. До их прихода Знамя Победы требовалось водрузить над Рейхстагом, на куполе. Для этой цели Зинченко вызвал на площадь Егорова и Кантария.

По свидетельствам многочисленных очевидцев, утром 2 мая 1945 года к куполу Рейхстага подойти было просто невозможно, так как наряду с чёрным дымом через разбитые оконные проёмы купола местами вырывались языки пламени, шёл нестерпимый жар. Поэтому все фотографии со знаменами были сделаны в отдалении, на крыше здания. Во время пожара лезть на купол для водружения Знамени Победы было чистым самоубийством, и это понимали все!

Купол представлял собой конусную металлическую обрешетку с выбитыми стеклами и искореженными бомбёжкой, артобстрелами и пожаром металлоконструкциями. Высота купола от уровня крыши до верхней площадки была около 25 метров. Смотровая площадка на куполе была также разрушена (на фото она же до войны).

Выполняя приказ, Берест, Егоров и Кантария поднялись на крышу Рейхстага, медленно обошли купол, внимательно рассматривая его при дневном свете, выискивая возможность подняться наверх. В результате осмотра было установлено, что на восточной стороне имеется исковерканная обстрелами и пожаром лестница, ведущая на самый его верх. Егоров впереди со знаменем, Кантария за ним стали подниматься вверх. Стёкол в каркасе купола не осталось, только торчали осколки, застрявшие между резиновыми прокладками переплётов.

Снизу, как из печной трубы, валил дым, жарища стояла невероятная (добавьте к этому ватные телогрейки на бойцах). Лицо, руки воинов мгновенно покрылись толстым слоем сажи. Тот, кто хоть раз в жизни лазил по пожарной лестнице или на дымовую трубу по стальным скобам, знает, как спустя некоторое время после начала подъема слабеют руки, а ноги начинают буквально «трястись» от усталости. Чтобы избежать подобного, устраивают специальные промежуточные площадки для отдыха и специальное ограждение. Здесь же ничего этого не было…

Поднимались так: один прижимал к себе знамя и держался за перекладину, второй – поднимался выше и принимал знамя, после чего первый поднимался над ним. Так, попеременно, сменяя и подстраховывая друг друга (давая товарищу отдохнуть), передавая из рук в руки Знамя Победы, а то и просто просовывая древко за ремень, чтобы освободить руки, Егоров и Кантария поднимались по куполу Рейхстага (на фото купол тогда и сегодня).

Когда знаменосцы уже достигли второй половины купола, вдруг под весом Егорова оборвался поперечный переплет (поперечные переплеты были примерно по метру (около основных горизонтальных балок), и каждый соединялся с вертикальными заклепками) и он едва не рухнул с многометровой высоты. Переплет повис на одной заклепке. Вместе с ним повис Егоров...

При этом Егоров сильно обрезал ладони и пальцы обеих рук (шрамы на ладонях так и останутся у него до конца жизни). У тех, кто был на площади Кёнигсплац, невольно вырвался вздох: ну, сейчас Егоров рухнет вниз... Под ним пропасть...

Свидетелями этого происшествия была группа офицеров, в том числе зам.комбата гв.капитан Василий Иванович Ярунов, нач.штаба майор Артемий Григорьевич Казаков 756 стр.полка, а также описавший этот случай в своих воспоминаниях командир 1-го стр.батальона батальона С.А.Неустроев, испытавшая при этом некоторое нервное потрясение. На фото (слева направо), сделанном на ступенях Рейхстага 2 мая 1945 года воины 150-й стрелковой дивизии:

1. Гусев Кузьма Владимирович, старший лейтенант, командир 1-й стр.роты 756 стр.полка.

2. Ярунов Василий Иванович, гв.капитан, зам.комбата по строевой части 756 стр.полка.

3. Козлов Николай Петрович, старший лейтенант, командир пулеметного взвода 756 стр.полка.

4. Матвеев Исаак Устинович, капитан, агитатор политотдела дивизии (в шинели и парадной фуражке с малиновым околышем, в которой Берест участвовал в переговорах с гарнизоном Рейхстага).

5. Впереди с автоматом и перевязанной головой — Щербина Петр Дорофеевич, младший сержант, командир стр.отделения, который поднял выпавший из рук убитого на ступенях Рейхстага Петра Николаевича Пятницкого флаг и закрепил его на колонне.

Каким-то чудом Егорову удалось подтянуться на руках, перебраться к вертикальному переплету и снова начать подниматься, цепляясь окровавленными руками за перекладины. Последние метры им дались совсем тяжело. Сил у воинов уже не оставалось – лезли на одной воле. Но влезли! На самом верху купола среди искорёженных конструкций оставалась небольшая площадка, вокруг которой оставались трубчатые столбики, сантиметров пятьдесят высотой. Посередине площадки находилась такая же металлическая труба (доподлинно неизвестно, была ли эта труба сделана специально для государственного флага фашистского третьего рейха или это были остатки металлоконструкции смотровой площадки), в которую, отдышавшись, знаменосцы и вставили древко Знамени Победы, на всякий случай, закрепив ремнём. После этого Кантария поднялся во весь рост, одной рукой ухватился за древко, другую поднял и громко закричал: «Ур-а-а-а-а!». Из-за нестерпимого жара, не смотря на свежий ветер, долго оставаться на площадке было нельзя, да и от выстрела снайпера-одиночки или пулемётчика никто не был застрахован. Поэтому знаменосцы спустились тем же путём, к ожидающему их у основания купола замкома 1-го батальона по политчасти лейтенанту Алексею Прокофьевичу Бересту.

Как видите, Берест не принимал непосредственное участие в водружении Знамени Победы на купол Рейхстага, поэтому удивительно слышать, продолжающие раздаваться и сегодня призывы воздать по заслугам незаслуженно обойдённому герою. К слову, за проявленный героизм и мужество в боях за Берлин и водружение вместе с Егоровым и Кантария знамени на крыше Рейхстага в ночь с 30 апреля на 1 мая 1945 года, мл.лейтенант А.П. Берест был также, как и они награждён орденом Красного Знамени, а за два дня до этого – орденом Отечественной войны I степени и повышен в звании до лейтенанта.

Так что распространенная версия о том, что звания Героя Советского Союза Алексей Берест не был удостоен по воле всесильного Жукова — якобы маршал не любил замполитов, не имеет под собой основы. Не было самого факта подвига, за который можно было дать Героя...

Вторая версия, что причиной случившегося был якобы жёсткий характер Береста, который не нравился его непосредственному начальству, также не подтверждается (ордена Красной Звезды, Красного Знамени, Отечественной войны I степени, медали «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.») на груди боевого офицера-орденоносца тому немые свидетели (на фото Берест слева).

Третья версия о том, что вроде как на самом верху решили, что в качестве знаменосцев Победы лучше всего будут выглядеть два простых солдата — русский и грузин, и офицером решили пожертвовать, также не выдерживает ни какой критики и впервые появилась в конце 50-х, на фоне развенчивания «культа личности» И.В. Сталина.

Надеюсь, все уже поняли, что во время Берлинской операции, никто и представить не мог, какая именно дивизия подойдёт к Рейхстагу первой (в итоге, подошло три), поэтому и Знамён Победы было изготовлено 9 экземпляров. Неужели кто-то всерьёз думает, что к этим знамёнам специально подбирали пары: грузин и русский? Может, кто не знает, но Мелитон Кантария не был грузином, по национальности он – мегрел (субэтническая группа грузинского народа, до 30-х годов XX века выделявшаяся как отдельная народность). Так что если и хотел кто-то кому-то угодить, выбирая двоих из целого разведвзвода, то явно не Сталину, а, например, заместителю председателя ГКО СССР Лаврентию Павловичу Берия, который как раз был мегрел по национальности.

Тем не менее, как и в случае с группой Макова, Бересту все-таки было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно) 6 мая 1998 года от имени самопровозглашенного постоянного президиума Съезда народных депутатов СССР, на основании указа о награждении, который подписала Сажи Умалатова. Кроме того, Указом от 6 мая 2005 года тогдашний президент Украины Виктор Ющенко присвоил А.П. Бересту звание Герой Украины (посмертно), как уроженцу села Горяйстовка Ахтырского района Сумской области.

Если кто-то до сих пор считает, что подъём и водружение Знамени Победы на купол Рейхстага, не были геройским поступком, достойным самой высокой награды, то пусть (хотя бы мысленно) проделает их путь: среди бела дня, по обожженным пламенем металлоконструкциям, в смраде пожарища, ежесекундно рискуя сорваться в зияющую под тобой пропасть или погибнуть от пули…У них никто не спрашивал, боятся ли они высоты. Им сказали – НАДО! И они сделали это, выполнив приказ командования, от имени советского народа-победителя, водрузив Знамя Победы над поверженным Берлином, как в своей речи и предсказывал И.Сталин, и которое было запечатлено многочисленными фотографами, начиная с 2 мая 1945 года.

Часть 5. Знамёна на куполе Рейхстага.

Спустя годы, дошло до того, что нашлись некоторые псевдоисторики, которые стали утверждать, что Егоров и Кантария не водружали Знамя Победы на куполе Рейхстага. Спешу их успокоить. Сегодня достаточно фото-доказательств того, что оно там было.

Так получилось, что момент подъёма Егорова и Кантария на купол и водружение днём 2-го мая Знамени Победы над Рейхстагом, остался незамеченным кино-фотокорреспондентами. Какое-то событие отвлекло их внимание…Какое?

Дело в том, что на ступенях Рейхстага начался импровизированный концерт, первое выступление русских артистов в Берлине. Лидия Андреевна Русланова выступила вместе с казачьим ансамблем песни и пляски второго гвардейского кавалерийского корпуса под руководством Михаила Туганова. Увидев именно эту группу артистов на улицах Берлина, направлявшуюся в сторону Рейхстага, поэт Цезарь Солодарь сочинил строчки стихов будущей песни «Казаки в Берлине»: казаки, казаки, едут, едут по Берлину наши казаки…

Сначала концерт хотели устроить в одном из уцелевших залов Рейхстага, но из помещения еще не выветрился удушливый запах порохового дыма и гари. Поэтому импровизированную эстраду перенесли на ступени западного входа в здание.

Сначала запел наш казачий хор, исполнив победную песню, потом Русланова - «Степь да степь кругом». Больше всего солдаты просили исполнить знаменитые «Валенки», и певица объявила: «А сейчас Валенки, не подшиты, стареньки, которые до самого Берлина дошагали!». Ком в горле стоял у всех, герои-фронтовики, на груди которых было тесно от наград, плакали не стыдясь.

«Неповторимые, незабываемые мгновения, — вспоминала об этом эпизоде своей яркой жизни Лидия Андреевна. — Людей собралось множество, участники боев за Берлин стояли вплотную друг к другу. Солдаты выкрикивали названия песен, которые хотели услышать. Я понимала их настроение. Далеко ушли они от родного дома, долго не видели близких, истосковались по привольной русской песне. И слушали с каким-то особым, непередаваемым чувством. Я сказала: «Спою, голубчики, что хотите, спою». Я видела на колоннах Рейхстага следы от снарядов и пуль, видела автографы наших воинов. Один из них мне запомнился навсегда: «Я в Сибирь, в родную деревеньку, непременно к матери приеду». Кто знает, может, эту строку из песни оставил слушатель того концерта. Многие песни по просьбе воинов приходилось повторять. «Валенки» пела несчетное число раз». «Липа вековая», «Я на горку шла», «Златые горы», «Светит месяц», «Катюша» и др. по многу раз звучали над Рейхстагом и Бранденбургскими воротами.

Концерт продолжался до поздней ночи. Именно здесь, на ступеньках Рейхстага, сделал обошедшие весь мир снимки руслановского концерта в сопровождении казачьего ансамбля фотограф Георгий Григорьевич Петрусов.

При организации Парада Победы в Москве, который был намечен на 24 июня 1945 года, было принято решение привезти на него Знамя Победы. И вот тут-то произошел конфуз, о котором мало кто знает…

Дело в том, что в соответствии с договором с союзниками, район Берлина, в котором находился Рейхстаг, становился оккупационной зоной Великобритании. Поэтому вскоре, в связи с передислокацией части на новое место дислокации, командир 756 стр.полка Зинченко, сделал дубликат Знамени Победы и заменил им оригинал на Рейхстаге. Для выполнения этой задачи Егоров и Кантария вторично поднялись на купол и заменили флаги. Теперь на куполе Рейхстага был очень большой флаг, значительно превосходящий своими размерами флаг №5, со звездой, серпом и молотом, расположенным ближе к центру полотнища и который был установлен по приказу коменданта Берлина генерала Н.Э. Берзарина в ознаменование капитуляции Германии и объявления 9-го мая днём Победы. Само же Знамя Победы, как памятную реликвию, упрятали в чехол и увезли на новое место расквартирования полка, где он хранился сначала в штабе 756-го стрелкового полка, а затем в политотделе 150-й стрелковой дивизии.

Именно незнание этого факта и позволило сегодня некоторым «дилетантам от истории», утверждать, что Егоров и Кантария не водружали Знамя Победы на куполе Рейхстага, мотивируя это фотографиями Знамени-дубликата, намекая на его не соответствие в размерах

20 мая 1945, после торжественного построения войск Берлинского гарнизона и награждения, отличившихся при штурме Берлина солдат и офицеров, в присутствии многочисленных корреспондентов, Знамя генерала Берзарина было снято с купола Рейхстага и было отправлено в Москву (в музей) в качестве священной реликвии, знамени Победы. Торжественность момента хорошо передают фотографии фотокорреспондента «Красной звезды» Олега Кнорринга

Часть 6. Знамя Победы.

Прочитав в газете «Красная звезда» об этом событии, полковник Зинченко (командир 756 стр.полка) осознал, что может произойти историческая ошибка и сразу же доложил о замене знамени комдиву 150 стр.дивизии В. М. Шатилову.

Тут-то и выяснилось, что со Знаменем Победы произошло страшное!

Кто-то отрезал от нижней кромки полоску длиной 73 и шириной 3 см (с 1965 года её заменяет сетка, специально, чтобы символ Великой Победы был естественным)

Как выяснилось позже, уже вначале 70-х, эту полоску отрезали женщины, служившие в политотделе 150-й стрелковой дивизии, где и хранилось знамя. Они забрали её себе в качестве сувенира, порезав на лоскутки и взяв по маленькому кусочку, вложив их в партбилеты. Об этом поведала одна из них, придя в Музей Советской Армии, и в качестве доказательства предъявила свой обрезок знамени, по размеру и материалу (сатин) соответствовавший оригиналу. Для любого военнослужащего это немыслимый поступок, но их можно понять, ведь тогда еще никто не знал, что именно это полотно, одно из многих, и станет символом Победы и окончания военных действий. К слову, все штурмовые флажки и знамёна, водружённые на Рейхстаге, были разрезаны на части и взяты «на память» воинами, принимавшими участие в битве за Берлин и штурмах Рейхстага-рейхстага.

19 июня 1945 года, накануне отправки знамени в Москву, начальник политотдела 150-й дивизии подполковник Артюхов приказал сделать на знамени, на чистом до того поле, надпись белой краской: «150 стр. ордена Кутузова II ст. Идриц. Див.». Это означало «150-я стрелковая ордена Кутузова II степени Идрицкая дивизия».

20 июня 1945 года подполковник Артюхов приехал со знаменем в штаб 79-го стрелкового корпуса, где его встретил начальник политотдела 79-го стрелкового корпуса полковник Крылов. Осматривая Знамя Победы, полковник увидел надпись и помрачнел. Данная самодеятельность ему явно не понравилась. Артюхов предложил ничего не смывать и не стирать, а дополнить надпись, написав: «79 С.К.» (79 стрелковый корпус). Такой вариант полковника Крылова устроил, и конфликт был улажен. На фото, слева направо: И.Я. Сьянов, В.И. Давыдов, Ф.М. Зинченко у развернутого Знамени Победы 150-й Идрицко-Берлинской стрелковой дивизии на даче Геринга перед отправкой в Москву (цветные фото выполнены колористом Ольгой Ширниной).

В тот же день в штабе 3-й Ударной Армии добавили ещё одну аббревиатуру: «3 У.А., I Б.Ф.» (3 Ударная Армия, 1 Белорусский Фронт»), и уже в таком виде Знамя Победы отправили в Москву.

Не дополнили эту надпись лишь словом – Берлинская, т.к. приказом Верховного Главнокомандования от 11 июня 1945 года дивизии было присвоено наименование «Берлинской».

Проводы Знамени Победы и знаменосцев в Москву состоявшиеся 20 июня 1945 года на берлинском аэродроме «Темпельхоф», были скромными, не сравнимыми с торжественными проводами «знамени Берзарина».

Эти проводы сопровождались участниками штурма Рейхстага (слева направо): К.Я.Самсонов, М.В. Кантария, М.А. Егоров, И.Я.Сьянов, С.А.Неустроев

К. Я. Самсонов, М. В. Кантария, С. А. Неустроев, М. А. Егоров, И. Я. Сьянов со Знаменем Победы перед отправкой в Москву. 1945.

Проводы Знамени Победы из Берлина в Москву 20.06.1945 г. Пять человек слева: С.А.Неустроев, И.Я.Сьянов, Давыдов, М.В. Кантария и М.А. Егоров. Знамя держит начальник политотдела 3 Ул.Армии полковник Фёдор Яковлевич Лисицын.

Зато встреча в Москве была помпезной и захватывающей. Торжественный караул, оркестр и тучи корреспондентов. На Центральном аэродроме им. Фрунзе в Москве Знамя было встречено помощником коменданта Москвы полковником Николаем Васильевичем Гребенщиковым. Роту почётного караула возглавил гв.капитан Валентин Иванович Варенников. Три Героя Советского Союза — знаменосец гвардии старший сержант Фёдор Александрович Шкирёв, ассистенты гвардии старшина Иван Петрович Папышев и гвардии старший сержант Павел Семёнович Маштаков — составили знамённую группу.

Обратите внимание, как на всех фотографиях, и в штабе корпуса и на аэродроме, воины стараются удерживать полотнище Знамени Победы рукой за нижний угол, как бы ни давая ему развеваться при фотографировании, чтобы была видна надпись, а на самом деле (как мы уже знаем), чтобы не была видна оторванная полоса.

В столице решили в его внешнем облике ничего не менять. И кто знает, может именно эта недостающая полоса и надпись, и послужили одними из неофициальных причин отсутствия Знамени Победы на легендарном параде 24 июня 1945 на Красной площади в Москве. Хотя до сих пор считается, что причинами этого послужили плохая строевая подготовка знаменосцев Михаила Егорова, Мелитона Кантарии и Степана Неустроева, продемонстрированная на репетиции, а также не полностью залеченные старые раны воинов. Согласитесь, пронести впереди всех боевых знамён заслуженных и геройских соединений на Параде Победы знамя одной из дивизий – это был бы не совсем правильно, по отношению к остальной армии, сражавшейся на всём советско-германском фронте от Чёрного моря до Балтийского. И только 9 Мая 1965 года, после реставрации, Знамя Победы впервые появилось на Параде Победы.

Знамя нёс Герой Советского Союза Самсонов Константин Яковлевич (бывший командир 1-го батальона 380 стр.полка 171 стр.дивизии). Ассистентами были Михаил Егоров и Мелитон Кантария.

Вот так появился знакомый теперь всем вид Знамени Победы.

Часть 7. Памяти павших.

Я ни в коей мере не подвергаю сомнению боевые заслуги Кошкарбаева, Булатова, Загитова, Макова и многих других. Если они участвовали в боях за Рейхстаг, они уже герои. Но героями являются и тысячи их товарищей в дивизиях, шедших к Рейхстагу и штурмовавших его, не доживших всего несколько часов, минут или секунд до падения Берлина. И уж, в первую очередь, нужно было бы отдать долг памяти погибшим при этом. После капитуляции Берлинского гарнизона в районах, прилегающих к Рейхстагу, были собраны тела более тысячи погибших советских солдат. В память о погибших в трехстах метрах от здания Рейхстага, в парке Тиргартен к 7 ноября 1945 года был сооружен величественный монумент — памятник советским воинам-героям, павшим в боях за Берлин.

На торжественном открытии присутствовали Маршал Г.К. Жуков, член Военного Совета генерал-лейтенант Телегин, генерал армии Соколовский, маршалы бронетанковых войск Ротмистров и Рыбалко и другие представители советского и союзного командования — американцы, англичане, французы.

После окончания митинга состоялся военный парад советских и союзных войск

Над окружающей местностью возвышался обелиск с венчающей его огромной фигурой красноармейца-победителя, как бы шагающего с винтовкой за плечами. Площадка вокруг памятника обсажена деревьями, украшена цветами.

Впереди стояли две гаубицы, бившие по Рейхстагу. В стороне от них, на огромных каменных плитах, были установлены два танка «Т-34», участвовавшие в штурме Берлина. От дороги к монументу вели каменные лестницы. На шести четырехгранных колоннах, расположенных по обе стороны памятника, бронзовыми буквами были написаны имена лишь 178 солдат и офицеров, ещё 9 имен увековечены в бронзе на саркофагах…

В заключении я хотел бы сказать следующее: всем тем, кто до сих пор продолжает ломать «копья» и спорить до хрипоты в послевоенной битве «кто ПЕРВЫМ водрузил знамя на Рейхстаге»: «Друзья, война – не спорт. В пылу боя, ожесточенного штурма до того ли было – фиксировать, кто первым и где водрузил знамя?! Разве для этого наши деды и прадеды дошли до Берлина, потеряв в боях своих боевых друзей и товарищей? Никто из них не претендовал на особые награды и звания, миллионы советских солдат полегли на полях сражений и до сих пор покоятся в безымянных братских могилах…

Ваши бы силы и время, да потратить на благое дело: помочь установить и увековечить имена всех павших в Берлине советских воинов! Насколько я знаю, их останки до сих пор, либо находятся в неизвестных могилах (особенно в оставленной нами англичанам зоне Берлина), либо не учтены на Мемориалах, где похоронены…».

Воздадим лучше должное тем, кто брал Берлин и отстоял независимость нашей Родины, почтим память тех, кто сложил свои головы во время последнего штурма.

Так будет честно и справедливо!

Вечная память павшим воинам, вечная слава живым!

Если кому-то будет интересно, то в этих статьях рассказывается о захоронениях в парке Тиргартен, около Рейхстага

Тиргартен. Часть 1.

Тиргартен – история создания

Тиргартен. Часть 2.

Тиргартен – кладбище без могил

> Если бы это знамя было водружено на Рейхстаге, то вряд ли
> бы оно развивалось.

Знамя может развЕваться.
а развИваться может..

27 мая 2018 в 21:21 бригадир дежурных электриков пишет:
бдэ> Знамя может развЕваться.
бдэ> а развИваться может..

Спасибо! Это легко поправимо!
Чего не скажешь об этом...

Кто первым водрузил знамя над Рейхстагом?

Вот лично меня меньше всего волнует, кто первым водрузил знамя.
Кто-то первым водрузил на стене, кто-то первым высунул из окна, кто-то первым добрался до крыши.
Все достойны. Все были первыми.
А высчитывать минуты и секунды, гадая на кофейной гуще и телепатируя - это недостойно их памяти.

И, если уж на то идет - НАД Рейхстагом, там, где Знамени штатное место, а именно на куполе в центре, я так понимаю, знамя не водрузил никто.

28 мая 2018 в 09:28 бригадир дежурных электриков пишет:
бдэ> Вот лично меня меньше всего волнует, кто первым
бдэ> водрузил знамя.
бдэ> Кто-то первым водрузил на стене, кто-то первым
бдэ> высунул из окна, кто-то первым добрался до крыши.
бдэ> Все достойны. Все были первыми.
бдэ> А высчитывать минуты и секунды, гадая на кофейной
бдэ> гуще и телепатируя - это недостойно их памяти.
бдэ>

Так считают все нормальные люди.
К сожалению, после распада СССР, нашу ОБЩУЮ ПОБЕДУ, всего СОВЕТСКОГО НАРОДА, стали рвать на части.
Если кто не знает, во всех бывших республиках даже символы Победы сегодня - разные!

Постсоветские страны отказываются от «георгиевской ленточки»

После событий в Крыму и на Донбассе, где «георгиевская ленточка» стала символом сепаратизма и войны, в бывших республиках СССР от нее отвернулись

бдэ> И, если уж на то идет - НАД Рейхстагом, там, где
бдэ> Знамени штатное место, а именно на куполе в
бдэ> центре, я так понимаю, знамя не водрузил никто.

На куполе Рейхстага Знамя Победы было водружено 2 мая 1945 Егоровым и Кантария, после капитуляции берлинского гарнизона.