Хорошая песня из отличного фильма:

и интересная история создания этой песни:
От Крейсера до Торпедоносцев (Игорь Царев) / Стихи.ру

авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства Вы также можете посмотреть более подробную

А вот стихотворение от автора вышеприведённой статьи:

Сталкер

Игорь Царев

Вода не кипит. Не греет очаг.
Сверчок под диваном скрипит по ночам.
На кухне из крана о грязное блюдце
В отчаянье капли размеренно бьются.
На горло, неслышно зайдя от окна,
Холодные пальцы кладет тишина...

Пора! И отброшена сонная одурь.
Пора! И как в омут, не ведая брода,
Срываются искрами мысли с пера
И гаснут, разбившись о ржавую воду.

В бетонных высотах, кирпичных высотах,
Деленных на прочные личные соты,
Живут невидимки – не плотью, а сутью –
Бесстрастные льдинки, пристрастные судьи.
Смирись перед ними, и потные руки
Тебя приласкают, возьмут на поруки.

Но ты, своей болью линуя листы,
Но ты, забывая о собственном благе,
Старатель мечты и растратчик бумаги
На город в гордыне глядишь с высоты.

Раскинулась улиц ночных паутина.
Фонарная плесень, рекламная тина…
Но где-то за гранью витрин и газонов
Бескрайней страной расстилается Зона.
В нее из пожизненных мест заключенья
Вершишь свой побег. Но относит теченье

Туда, где стальными ключами звеня,
Весталки замки поврезали в засовы,
Где Сталкер усталый сидит у огня,
Который на старом холсте нарисован.

Вода не кипит. И не греет очаг…

1983 г.

«С нами никто по существу не хотел разговаривать, нас никто не слушал. Послушайте сейчас», — сказал Владимир Путин.


Он и Они. Пьеса

Сцена изображает некое Собрание восторженных людей. Перед Собранием выступает Он. В почтительном отдалении его вдумчиво слушают Они.


ОН:

— …Теперь пойдет удар по нервам. У нас хватает куражу. Вы нас не слушали. Теперь вам придется слушать. Щас скажу. Вы не питали интереса, вы нас кидали столько раз…

ОНИ:

— Сэр. Для кого вся эта пьеса?

ОН:

— Ну, разумеется, для вас! Они и так проголосуют за вечный бой и рабский труд, а если надо — нарисуют, а если надо — перемрут: они илоты, патриоты, их даже голод не берет, они запуганы до рвоты на поколения вперед. Я им скажу, как в подворотне: покажем миру, мужики! — и сразу, даже и без сотни, пойдут на митинг в Лужники. Я клал на эту биомассу, как полагается царю. Мне с ними говорить не в кассу, я только с вами говорю. Для их потехи — Жирик, Ксюшадь, а я-то с вами, господа, но вы же не хотите слушать! Теперь послушайте.

ОНИ (почтительно):

— О да!

ОН (удовлетворенно):

— Ну вот. Я к вам опять с сюрпризом.

Следим внимательно за мной: он может верхом, может низом и даже может под землей. Он если жахнет, так уж жахнет. Он называется «Сармат». Тут русский дух, тут смертью пахнет — ты чуешь этот аромат?
Мы не провинция, не быдло, не Третий мир, не фунт говна. Ракета здесь. Ее не видно. Она… секретная она. Когда она из шахты выйдет, неся порядок и добро, то ваше ПРО ее не видит, а видит только наше ПРО. Ее не видит око НАТО и подпиндосовский прохвост, но вам она-то, как «Армата», сейчас предстанет в полный рост. Ну что, вы видите ракету? Я сам тащусь, какая жесть. А этим кажется, что нету, хотя на самом деле есть. Вот так. Я кнопку трону чуть лишь — она взовьется, будто стриж…

САТИРИК (в отдалении, хватаясь руками за голову):

— Нет, этого не перешутишь! Нет, это не переостришь!

ОН (снисходительно):

— А вот еще образчик свежий. Она взлетит из-под воды — и нет обоих побережий: Сиэтла, Мэна и ты ды. Она коллайдер ваш адронный легко отправит на покой: в ней вставлен двигатель ядреный, конкретно ядерный такой. Она, из шахты выползая, летит на ваши племена. Смотрите: видно?

(Начинается мультфильм)

СОБРАНИЕ:

— Это зая!

ОН:

— Не зая это, а она. Такая как бы маскировка. Какой разбег! Смотрите — вжик! Вам видно? Он бежит от волка. Вот так она и побежит.

ЖУРНАЛИСТКА СО ЗНАЧКОМ «RT»:

— Да, мультик незамысловатый. Но я скажу вам, вашу мать, что подрывать себя гранатой важней, чем мультики снимать. Наш трудный век недаром прожит, у нас художники в цене: снимать он, может, и не может, но подорвать себя — вполне!

(Слышен взрыв гранаты за сценой)

ОН:

— Пускай трепещет мирозданье. Красно взорваться на миру! Я только для нее названья пока никак не подберу. Ведь я все время на работе, во всякий час куда-то зван… Вы, может, сами подберете?

СОБРАНЬЕ:

— Атас! Песец! Пацан! Рамзан! Медвед! Гиена! Росомаха! Пантера! Мертвый либераст!

ОН (удовлетворенно):

— Она дает уже полмаха, а скоро точно маху даст. Так мы ответим чистоплюям. Для вас Россия — мертвый лев, вы говорите — мы блефуем, а это все не блеф, не блеф! А настоящая ракета, что защищает Третий Рим. Не блеф, мы повторяем это. Неясно — снова повторим. Не блеф! Летает по орбите, километровая в длину! А вы нас слушать не хотите.

ОНИ (почтительно):

— Но мы вас слушаем!

ОН (отмахиваясь):

— Да ну! Вы никогда нас не любили, вы возмутительно горды, а мы когда-то в русском стиле вас защитили от Орды! Мы вам сто раз припомним это, партнерам барственным своим… Но есть еще одна ракета. Мы за ценой не постоим. Мы можем все секреты выдать, чтоб вас поглубже поразить. Ее совсем нельзя увидеть, а можно лишь вообразить. Она сначала вас приманит, а после ап! — пропал и след, как тот рогозинский племянник: он как бы есть, а как бы нет. Он был для подвигов воспитан, бывал под вражеским огнем…

ОНИ (почтительно):

— Ваш метод был на нем испытан?

ОН:

— Ну да, естественно, на нем! Скажите мировой элите: не уцелеет ни один. А вы нас слушать не хотите…

ОНИ (вежливо):

— Но мы вас слушаем!

ОН:

— Да блин! Мы мочим вас на всех этапах до самой ядерной зимы, но чу! Я чую странный запах. Они обкакались?

СОБРАНИЕ:

— И мы! Мы представляем горсткой праха их разожравшийся народ. Они обкакались от страха, а мы совсем наоборот.

ОН (увлекаясь):

— Мы вас разделаем, как Сталин! Мы не хотим иных путей! Перед собою мы поставим конкретно женщин и детей! Конкретно с Трампом и Бараком, как деды много лет назад, конкретно всех, конкретно раком…

ОНИ:

— Но что хотите вы сказать? Вы, так сказать, достигли цели, мы внемлем голосу Москвы: так что вы нам сказать хотели?

ОН:

— Сейчас скажу.

ОНИ:

— Скажите!

ОН:

— Ыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыы!


Д.Быков

Если бы я был президентом, то сегодня, выступая перед своими ребятами, не разводил бы ля-ля, а сказал прямо о главном:
Друзья, коллеги, соратники и подельники друзей и соратников!
Щедро вознаградил нас Господь за духовность нашу и следование заветам Его.
Где не начни сверлить - нефть фонтаном пробьёт, либо газ тугой струёй ударит! А ежели ни нефти, ни газа - значит сверло в алмазы упёрлось!
С такими богатствами возвышаться бы России своим могуществом над всем прочим миром, да обустроиться внутри себя на зависть другим народишкам. Как сыр в масле катались бы.
Но … Внутренние враги не дают и слишком нахлебников много!
С врагами то внутренними, прежде всего с правозащитниками, навыки борьбы нынче потихоньку возвращаются. Сильно борзых за границу определяем, а кто упрямится или языками иностранными не владеет и не может там приспособиться, то обычно наркотиками злоупотребляют.
Стоит обратить на такого правдолюбца внимание обученного работника ФСБ и сразу - либо карманы набиты героином, либо в машине мешок марихуаны находится. Ну, и по привычному маршруту вражину - в места не столь отдалённые.
Им, кстати, в местах не столь отдалённых и думается лучше. Книжки умные начинают писать. Вот один про "гулаги" уж сколько десятков лет назад написал, а до сих пор в других странах зачитываются.
А на счёт ртов лишних, так это бюджетных нахлебников слишком много расплодили, пенсионеров прежде всего! Как тараканы, в какое социальное учреждение или поликлинику не загляни - везде битком.
Даже реформа здравоохранения их не отпугивает. Вроде и круглому дураку должно быть ясно, что реформа нацелена не на облегчение жизненных страданий посетителю поликлиники, а на сокращение поголовья самих страдальцев.
Нет, прут как прежде. Где ж тут денег напасёшься.
В идеале на благодатной российской территории нужно оставить только тех, кто укрепился во власти и в непосредственной близости к ней.
Ну, и тех, кто нефть-газ-алмазы добывают для власти и близких к ней.
Ещё, разумеется, ФСБ-МВД-СК-Росгвардию и Минобороны для охраны тех, кто во власти и близких к ней, от тех, которые нефть-газ-алмазы добывают для тех, которые во власти и близких к ней.
Да, конечно, ещё шоу-бизнес для утех и развлечений тех, которые во власти и близких к ней и тех, которые … Не весь шоу-бизнес, весь очень накладно будет, а только патриотический.
Ну и эту, э л и т у оставить… Хотя нет, э л и т а она же и есть те, которые около власти околачиваются.
Вот тогда, освободясь от врагов внутренних и балласта социального, и воспарит Россиюшка ввысь, и обретёт полагаемое ей величие и благодать!
Так победим!

Н.Т.

Love story


Во глубину российского режима-с заглядываю, словно в полынью, — и вижу, что эпоха наложилась на возраст мой, да и на жизнь мою. Я все его провалы и успехи, ужимки и прыжки, народ и знать давно привык воспринимать как вехи своей судьбы. Где мне другую взять? История — она такая штука, а грубо говоря, такая сука, что с нею мы мучительно слились: отдельной биографии этапы размечены судьбой Большого Папы, и будет так, куда ни поселись. Вот он пришел. Мне тридцать два. Я молод. Я никогда не шастал по Кремлю, мне кажется полезным русский холод, я либералов страстно не люблю, в них видя пошляков и супостатов; мне неприятен их надрывный стиль, и если б я, допустим, был Муратов, меня бы я доныне не простил. Не стану, уподобившись невежам, клеймить его агрессию и ложь: вождь тоже был тогда довольно свежим и, кажется, надеялся (на что ж?!).

Немало утекло воды и водки, и кое-что сместилось в голове, и мы сошлись в одной дырявой лодке, тогда как цвет команды НТВ… Но всем не будешь ставить лыко в строку. Слаб человек, ржавеет и металл. Но все-таки к его второму сроку я никаких иллюзий не питал. Добил меня Беслан. Мне стало сорок. Уже я был и враг, почти шпион, — ?но все еще считал, что это морок, что вскорости развеется и он. Меж тем себя я чувствовал в траншее, а может быть, во рву с клубками змей; потом все стало несколько смешнее, но делало меня при этом злей. Поэта вечно бесит все, что ложно. «Закройте дверь, а то выходит газ!» А может, я почувствовал, что можно, и можно, так сказать, в последний раз.

Что вспоминать про зимние протесты, зачем вцепляться в прошлогодний снег? Такие были милые невесты, а вышли ведьмы. Это участь всех. Мне было сорок пять шестого мая. Подросток не наивен и не мал. Напрашивалась рифма «всех ломая», и это, в общем, правда: всех сломал. Ты думал, все пройдет, — ?а тут утроба, родная почва, вечный чернозем. И тут во мне и впрямь проснулась злоба, — но самое смешное, что и в нем.

Не утоленный Крымом и Донбассом, с натугою справляя торжество, он чувствовал острее с каждым часом, что ничего не вышло у него, — и глядя, как спивалась этим квасом невинная российская родня, я чувствовал острее с каждым часом, что ничего не вышло у меня. К нам подступала смертная зевота. Тут не было ни гордых, ни крутых: добро бы что-то вышло у кого-то! — но выйти не могло. Распад. Тупик. Такое было бурное начало, кипенье чуть не влесовых племен — а вышел пшик, и это означало, что этот мир уже приговорен. Пускай у них бы что-то получилось, оформилось и вылезло на свет, — Россия бы на этом обучилась и одолела гадину… Но нет. Окончена последняя проверка, не слышится ни горнов, ни копыт, — здесь никому не взять отныне верха, и не над кем уже. Проект закрыт.

…Мне пятьдесят. Отчаянье не бурно, и пусть я младше вечного главы — могильная или ночная урна мне ближе избирательной, увы. Не то чтобы его готов принять я — такое безразличье тоже грех, — но мы уже вот-вот сойдем в объятья истории, а ей плевать на всех. Приходит час старения, смиренья, все как-то улетает в гребеня, и не могу равно представить день я, когда его не будет… и меня… Что будет после — бунты, генералы, рашизм, война, анархия ли мать, опять гэбэшник, снова либералы, монархия — теперь уже плевать. Для нас двоих кончается эпоха, 3-дешное, но скучное кино. Друг друга мы использовали плохо.

Но в старости и это все равно.

Д.Быков

И вот опять нас мало Ю.Ким

Не много, ни мало - сам. Пометку сам поставил - «Найти». Довели до сведения. Вот какие люди страной заправляли. И о нас в коммуналках с голоду, с холоду дохнувших не забывали. Мы пахали. Война закончилась. Страну поднять надо. КТО если не мы. Дети. Все на благо страны. И жизнь, и молодость, и личные отношения все положили – но подняли. В 1960-х 70-х какая перспектива была… Ай-яй-яй. Бойся запад. Но это все понятно. Назад вернемся, к Иосифу Виссарионовичу. К письмам. Гражданская позиция. «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан» - расхожая фраза. Сейчас граждан чтить перестали. Письма не читают. А раньше напиши старшему товарищу. Даже если и самому старшему. Дойдет, прочитает, ответит. Если не сам прочитает, то доверенные лица – понимающие, что надо. А сейчас доверенные лица? По стране с концертами катаются? Общие слова говорят. На свой, не его авторитет агитируют. Вот как сейчас! Измельчал правящий класс, измельчал, никто не старается. О народе не думают. Как сказано, письма не читают. Так одни отписки.

Напишешь сегодня туда большому начальнику. Посетуешь о жизни тяжелой, о крыше текущей или не дай бог о том , что госслужащие плохо работу делают, а в ответ как послали на… «Ваше письмо перенаправлено…Ждите ответа… спасибо Вам за активную гражданскую позицию» Я с голоду дохну, у меня крыша течет, на кухне все отсырело и обосрано – какая гражданская позиция. Я выжить хочу!. Пенсии на зубы не хватает. Зарплаты на детсад. Жене на нормальный зефир, а не из «пятерочки»». А Вы там по департаментам пере направляете. Не вникают ни во что. У каждого своя жена и хата, и посрать что деньги государевы. А вдруг тут письмо! А в нем что-то личное? Упаси боже если что-то личное. Вообще обосрутся.. Так отпишутся, что из государства выйти хочется. «Ни к нам, ни к ним, а вообще креститесь..». У нас уже один креститель из Болгарии вернулся. Закрестил народ. Хватит. Не хочу крестится. Хочу, чтоб крыша не текла на сковородку. Но такие чудеса не сбываются. А по телевизору, такие интервью дают – заслушайся. Я рад, что гражданин этой страны, с таким президентом… Но ладно, вернемся к письму.

Написала Иосифу Виссарионовичу в 1946 г., что папа пропал. С фронта вернулся, пол года жил с нами, а там как ветром сдуло. Это сейчас я понимаю. Журналист. С «лейкой» и блокнотам, клуб «Симонов» и товарищи, творчество... Влюблённости. А тогда ребенок – дайте моего папу. Написала о свое беде Иосифу Виссарионовичу, хорошо какая-то тетка подсказала – юрист. И что вы думаете? Месяц не прошел. «Воронок» к нашему дому подъехал. Я выскочила: «Папа, папа, здравствуй дорогой!» Мы то, уже с бабушкой в Москву из эвакуации вернулись. Дом свой, пусть и комната. Пусть квартиру нашу не отдали, но комната-то в этом доме, пусть и на другом этаже. «папа, папа». Папа вошел в комнату, не весел. Запомнилось, что когда чемодан открыл, пусто было, только бутылка каталась. А офицер, бабушке докладывал: Вы запрашивали. Разрешите доставить. С Дальнего Востока привезли майора . А папа, что-то нервничал. Не обнимал, не радовался встречи со мной. Суетился мужичек. Неделя и с тех пор я его не видела. Может надо было еще одно письмо написать. Это спустя много лет. В перестройку. довелось личное дело отца увидеть. Было пришито то письмо. Синий карандаш – «Найти. Доставить». А если бы второе написала – другая резолюция бы была.

Ядерное

Прошла пора уловок и загадок.
Открытым текстом жахну, как «калаш»,
что наш пароль теперь — Миропорядок.
Порядок наш. Мир тоже будет наш.
Наглядная история в России.
У нас, чтоб вразумлять своих сынов,
в эпохи переломные любые
есть символист Владимир Соловьев.
Он возвестил, сиятелен и гладок,
что на шесть лет (или двенадцать лет?)
у нас теперь такой миропорядок,
что мира нет, да и порядка нет.

— Миропорядок! — отдается в безднах.
Миропорядок! Ядерная сталь
Есть в этом слове марш когорт железных,
рассвет богов и чресла Рифеншталь.
Довольно слов, уступки утомили.
Подвиньтесь, мистер. Вздрогните, мусьё.
У нас теперь такой порядок в мире,
что мир — ничто, зато порядок — всё.
Миропорядок! — попущеньем Божьим.
Миропорядок! Он необходим
. Кто к нам со злом — того мы уничтожим,
кто к нам с добром — тем более съедим.
Мы вечно били вас и вас спасали,
наш мачо — супермен-универсал,
никто не сметь о нас как о вассале,
мы сами суверен, а вы вассал.
Ваш прежний мир мы сбросили, как морок.
Наш лидер полон гордости, как шейх.
И этот стиль — на двадцать лет, на сорок
иль вообще на тысячу, как… (пропуск в рукописи)

Но я — поэт. Я не хочу нападок
— что вот, мол, я в тылу, а все — в бою…
Хочу, чтобы проник миропорядок
и в лирику любовную мою.
Во временах сомнительных и слабых,
унижены, виновны без вины, —
мы говорили о невзрачных бабах:
«Она страшнее ядерной войны».
Теперь, во времена ресентимента,
подобные сравнения странны.
Пришел черед иного комплимента
— «Она прекрасней ядерной войны!».



Стройна ты,

как крылатая ракета.

Смертельно, как «Кинжал», твое бедро.

Ты скидываешь,

радостно раздета,

одежду,

бесполезную, как ПРО.

Вот так!

Татарам помнится Непрядва,

французам,

как всегда, Березина,

и ты гола,

как путинская правда,

и так же не прикрыта,

как она.

Мы воины.

Мы битве вечно рады.

Работать стыдно.

Битва — наш девиз.

Проси пощады, тварь!

Проси пощады!

Теперь ложись.

Нет, лучше становись.

Мы по натуре

те же камикадзе,

любители рискованных утех,

и я тебя,

как Слуцкий — Котрикадзе,

как Джонсона — Лавров,

как Путин — всех!

Довольно идиллических картинок!

Ты будешь выть ночами напролет.

Любовь — она смертельный поединок,

как молвил Тютчев, тоже патриот.

Любовь — она не вздохи на диване.

У нас сейчас, коль все идут на ны, —

лечение,

оргазм,

образованье

пойдут в режиме ядерной войны.

Любовь у русских — схватка без идиллий.

Вставай вот так — и я чичас, чичас,

чичас войду в тебя, как мы входили

в Париж, Берлин, Кабул, Новочеркасск!

С зубовным хрустом, с песней про комбата,

с рычаньем «Из «Сармата» — по врагу!»

Прости. Я мог без этого когда-то,

но нынче даже с этим не могу.

Таков теперь удел страны-изгоя,

что вырастила ядерную рать:

лишь повторить могу, а что другое

— уже не очень. Только повторять.

Д.Быков

Призывник

Меж апрелем и маем,
Не сейчас, а давно,
На одной из окраин —
Например, в Строгино,
До которой добраться
На подземке нельзя,
Проводить новобранца
Подгребают друзья.
В этих спальных районах,
В их пайковых пирах,
В этих липах и кленах,
"Жигулях" во дворах,
В простынях полосатых
На балконах, весной, —
Веял в семидесятых
Свежий дух городской.
И поныне мне сладок —
Или горек скорей? —
Воздух детских площадок,
Гаражей, пустырей,
Имена остановок —
"Школа", "Ясли", "Детсад" —
И аккордов дворовых
Полуночный надсад.
…Вот и родичи в сборе,
И с запасом вина,
Пошумев в коридоре,
Подтянулась шпана;
И дедок-краснофлотец —
Две беззубых десны —
Шепчет малому: "Хлопец,
Две зимы, две весны"…
И приятель с гитарой
Затянул, загрустив,
На какой-нибудь старый,
Неизменный мотив,
Вон и тетка запела,
Хоть почти не пила, —
То ли "Дон" а капелла,
То ли "Колокола"…
Но под пение друга
Призывник удивлен,
Что от этого круга
Он уже отделен
Что в привычном застолье,
Меж дворовых парней,
Он как место пустое
Или призрак, верней.
И под тост краснофлотца
Он внезапно поймет:
Даже если вернется —
Он вернется не тот.
Все прощанья — навеки.
Как же это, постой?
Но внесут чебуреки,
Разольют по шестой…
Он смеется, оттаяв
Под развинченный гвалт
Молодых негодяев
И накрашенных халд,
Тут и музыку врубят —
Стон на всем этаже;
Только что они любят,
Я не помню уже.
Вот отпили, отпели,
И под взглядом семьи —
Завтра, в самом-то деле,
Подниматься к семи, —
Почитая за благо
Стариков не сердить,
Молодая ватага
Поднялась уходить.
Но покуда объедки
Убирает родня,
С ним на лестничной клетке
Остается одна,
И отец, примечая
(Благо глаз — ватерпас):
- Для такого случАя
Пусть ночует у нас.
…Вот она одеяло
Подтянула к груди.
Он кивает ей вяло —
"Покурю, погоди" —
И стоит на балконе
Пять последних минут.
Перед ним на ладони —
Жизнь, прошедшая тут.
Чуть вдали — кольцевая,
Что и ночью, до двух,
Голосит, надрывая
Непривычному слух.
Небосвод беспределен,
Неохватен, жесток.
Запад светел и зелен,
Слеп и темен восток.
Что он знал, новобранец,
Заскуливший в ночи,
Может, завтра афганец,
Послезавтра — молчи…
Хорошо, коль обрубок
С черной прорезью рта
В паутине из трубок
И в коросте бинта.
Что он знал, новобранец?
Пять окрестных дворов,
Долгий медленный танец
Под катушечный рев,
Обжимоны в парадных
Да запретный подвал,
Где от чувств непонятных
Он ей юбку порвал.
Город в зыбкой дремоте,
Разбрелись кореша.
В башне каменной плоти
Проступает душа.
Пробегает по коже
Неуемная дрожь.
На создание Божье
Он впервые похож.
Грудь ему распирая,
Прибывает поток
Знаков детского рая:
То чердак, то каток,
Запах смоченной пыли,
Терпкий ток по стволам…
Но его не учили
Даже этим словам.
Кто поет — тот счастливей.
Мы же обречены
Лишь мычать на разрыве
Счастья, страха, вины…
Он мычит в новостройке,
На восьмом этаже.
Плачет девочка в койке:
Знать, допился уже.
Но на собственной тризне,
Где его помянут,
Что он вспомнит о жизни,
Кроме этих минут?
Только жадных прощаний
Предрассветную дрожь
И любых обещаний
Беззаветную ложь.
…Я стою на балконе,
Меж бетонных стропил.
На сиреневом фоне
Круг луны проступил,
Словно краб с бескозырки
Или туз козырной.
Вот он, голос призывный,
Возраст мой призывной.
Потекла позолота
По окалине крыш.
То ли кончено что-то,
То ли начато лишь.
На неявном, незримом,
На своем рубеже
"Примы" лакомлюсь дымом
На восьмом этаже.
Я любил тебя, помни,
Двор, от тени рябой,
Да и в сущности, что мне
Было делать с тобой?
Клумбы, мелкая живность,
Треск косилки, трава…
Жизнь потом приложилась,
Это было — сперва.
Блекнет конус фонарный,
И шумит за версту
Только поезд товарный
На железном мосту —
Проползает, нахрапист,
И скрывается там
Под двустопный анапест:
Тататам, тататам…
Пастернак, pater noster,
Этим метром певал,
И Васильевский остров
Им прославлен бывал
В утешение девам,
И убитый в бою
Подо Ржевом, на левом…
Вот и я подпою.
Но и тысячу песен
Заучивши из книг,
Так же я бессловесен,
Как любой призывник.
Все невнятные строки —
Как безвыходный вой
Пацана в новостройке
На краю кольцевой.
Мы допили, допели
И отныне вольны
Лишь мычать на пределе
Счастья, страха, вины —
Так блаженно-тоскливо,
Как поют поезда —
Накануне призыва
Неизвестно куда.
2003

Д.Быков

Пивовар ты бы не мог своими словами в двух словах эту простынь рассказать?

3 апреля 2018 в 05:16 Ясон пишет:
Я> Пивовар ты бы не мог своими словами в двух словах
Я> эту простынь рассказать?

Стихи не пишутся - случаются,
как чувства или же закат.
Душа - слепая соучастница.
Не написал - случилось так.
А. А. Вознесенский

3 апреля 2018 в 05:16 Ясон пишет:
Я> Пивовар ты бы не мог своими словами в двух словах
Я> эту простынь рассказать?

Ну там короче кто то кому то юбку порвал, а потом передумал

ВЕСНА

Когда тебе 53, и в метро ты вдруг встречаешься взглядом с нестерпимо хорошенькой дамой лет 25-ти, в душе и организме образуются
две взаимоисключающие волны: удочерить на месте и что-нибудь подкатить. Вставая сегодня утром с кровати, ты сделал не два движения,
а двенадцать, пять из которых принесли боль, а одно испортило воздух. Поэтому, как воспитанный реалист ты мгновенно переключаешь свет
своих очей с дальнего, который видит сквозь свитер, на ближний, пригодный для ориентирования среди бесполых и престарелых.
И с достоинством отводишь в сторону очки с колотящимися о линзы глазами. Но успеваешь заметить. Что пронзительная красота тоже тебя
увидела. И поправила прическу, легкую пепельную бурю над огненными губами такой формы, что Анджелина забросала бы весь угол
окурками. Из богатого книжного и кое-какого своего опыта ты знаешь, что этот жест - невольная реакция женщины на привлекательного самца.
И на мгновение мертворождается надежда. Что ты и она чисто теоретически могли бы механически так возвратно-поступательно дополнить
друг друга, что постучали бы не только снизу, но и через этаж. Краткое видение вызывает обильное потоотделение. Это защитная реакция
лысины, чтобы кепочка прилипла, не слетела, и она не поняла, что ты - прекрасно помнящий Брежнева пожилоид. Есть ракурс, под которым
ты выглядишь моложе, все дело в этом. Есть время года, когда бес пытается выломать ребра клетки. Весна. Когда веснуется все живое, а
все еле живое начинает хлопать себя по складкам в поисках пестиков и тычинок.

Е.Ш.

Сами вы пожилоиды. Я в свои 53 еще ого-го, пока в зеркало не посмотрю. Поэтому считаю, что зеркало - это зло. И нужно запретить зеркала. А в душе я молод и горяч. А утром я встаю на раз-два. И нигде ничего не хрустит. И ничего, что я не достаю пальцами рук до пола при наклоне, хотя раньше садился на шпагат. Это просто мне лень, а то бы я... Вот с завтрашнего утра как начну делать зарядку... Нет, лучше со следующего понедельника. Точно, со следующего понедельника. Хотя, к чему торопиться, ко всему нужен серьезный подход, поэтому с Нового года. Вот тогда... Хотя, на хера мне вообще это нужно? Я и так еще бодренько поднимаюсь первые полтора этажа. Да я... Да мне... Да у меня... Зато, мои года - моё богатство.

Ну и что, что залысины? Да я вообще могу на лысо побриться и тогда буду выглядеть, как Вин Дизель. Ну и что, что у вас шесть кубиков на прессе. Их у вас хоть и шесть, но они все маленькие. А меня большой кубик на животе. Один, но большой и крепкий.

А Брежнева я тоже помню, что говорит, что память у меня хорошая. И ко всему прочему, у меня есть подшивка журналов "Юный натуралист" 70-х годов, а у вас нет. И когда-нибудь, я какой-нибудь красивой, длинноногой девушке, лет 25-ти, расскажу, что у меня есть журналы "Юный натуралист" 70-х годов и она захочет их почитать. И мы поедем ко мне. И мы будет днями и ночами напролет вместе перечитывать старые журналы. А вам, молодым, даже нечем девушку заинтересовать, чтобы она поехала к вам. Завидуйте молча, салаги.

А еще у меня есть видеокассеты с фильмами "8 с половиной недель" и "Грязные танцы". Нет, вот вы скажите - какая красавица устоит, узнав, что у вас есть фильмы в формате VHS? Какая красавица не захочет услышать этот чарующий, возбуждающий голос переводчика, у которого нос зажат бельевой прищепкой?

А летом, я посажу её в свою вишневую девятку и мы умчимся на лазурное побережье Азовского моря. И хер какая девушка устоит от такого предложения.

А вы говорите - ты пожилоид, ты Брежнева видел. Да видел. Да помню. А что вы помните? Да вам даже нечего вспомнить и нечего девушке рассказать, сидя на закате, на берегу самого мелкого моря в мире.

3 апреля 2018 в 05:16 Ясон пишет:
Я> Пивовар ты бы не мог своими словами в двух словах
Я> эту простынь рассказать?

-Да,я конечно же не учёл ваш возраст и утерянную вами
в силу тех же возрастных изменений способность понимать
достаточно объёмные тексты(тем более поэтические)...
Ну,вот вам стишок покороче,надеюсь,одолеете:

Аполитичная песня

Вам не стыдно, коммунисты?
Что за клоунада?
Ведь и танки были быстpы,
И бpоня — что надо!

Шли аpмадой по доpоге,
Тpаками пылили —
И кого-то там в итоге
Насмеpть задавили.

Что сказать? Пpидуpковаты.
Да и бестолковы.
То ли дело демокpаты —
Ну хоть из Молдовы!

Hе беда, что не каpтавы!
Во умеют делать!
Как шаpахнут по кваpталу
С «МиГа-29»!

И — чего-то не хватает
(Вpоде бы кваpтала).
Только туфелька поpхает
С выпускного бала.

Ой ты, звонкое монисто,
Пушки заpяжены...
Сопляки вы, коммунисты.
Мальчики. Пижоны.

Евгений Лукин

России главная черта — предел, законченность, граница; Россия с пеною у рта к определенности стремится. Уж если в чем не повезло, то так приплющило, что спятишь; уж если зло, то суперзло, а коль порядочность — то святость. Тут если выбрана стезя, то уж до гроба выбор сделан; быть промежуточным нельзя — «Будь или ангел, или демон». Писал, я помню, Томас Манн, что выбор — бред, фантом, illusion; в обычной жизни, может, дан, а при фашизме резко сужен. Коль есть беспримесная дрянь, дрянь беспросветная, заметим, — то сразу ты заплатишь дань простым границам, тем иль этим. Фашизм поблажек не дает, туманность выбора развеяв: ты за ликующий народ — иль за гонимых иудеев? И Черчилль, заплатив сполна, сказал: иллюзий я не строю, коль против этих — Сатана, то я в союзе с Сатаною. При этом выборе простом вопрос о святости отставлен. Доспорим как-нибудь потом, а нынче наш союзник — Сталин.

Насчет моральной пользы зла — еще подумаем об этом: когда оценивать нельзя, тогда и мысли под запретом. С тех пор, когда, на нас напав, фашизм искал себе пространства, — так Сталин оказался прав, и до сих пор еще остался.

Где все черно или бело, там нет ни рыжих, ни шатенок; где есть беспримесное зло — там ни оттенков, ни оценок.
Таков сегодняшний излом, — предлог грядущей ностальгии, — что мы бываем этим злом наглядней, ярче, чем другие. Мы гоним чистый беспредел, крутое, искреннее порно, — но я решать бы не хотел, насколько это благотворно. Сплошная тьма, черна, крепка, — а не штриховка или пятна (я захожу издалека, но ведь иначе непонятно).

Вот, скажем, Пражская весна, и все мечты покуда живы, и перспектива неясна, и как бы есть альтернативы. Но тут мы всунули клешни, вмешался Леня-душегубчик, и танки русские вошли, и воин света сразу Дубчек. Уже про Пражскую весну, про риски, шансы и обманки я ничего не объясню — все обсуждают только танки. Вот, скажем, киевский майдан: они подавно несвятые, но им такой противник дан в лице сегодняшней России, такой разительный пример, что, приглядевшись хорошенько и посравнивши с ДНР, полюбишь даже Порошенко. Чего, казалось бы, лютей идеи нашенского дяди — «Поставим женщин и детей, а сами храбро встанем сзади!». Любая грязная братва свята при виде крокодила; теперь хвала тебе, Москва, — ты Киев сразу обелила.

Теперь он праведен, и чист, хоть там и склизко, и нечисто; за этот ход неонацист еще похвалит крымнашиста.
И вот российский новодел, хоть он и сделан на коленке, перешагнул за тот предел, за коим кончились оттенки. Он осчастливил гопоту и наплодил немало дряни, однако пересек черту на деле Павликовой Ани, которой восемнадцать лет (помладше прочих фигурантов) и у которой точно нет террористических талантов. Она сама бы по себе не нарушала строгих правил, но чувачок из ФСБ собрал подростков и подставил, не знаю, собственно, на кой. Их нравов не могу постичь я. Не слышал разве что глухой про дело «Нового величья». Умеют многие из нас терпеть упорно, образцово — и Крым стерпели, и Донбасс, спокойно терпят и Сенцова, но он мужчина, он мужик, — хоть не солдат и не захватчик, — он и под пыткой не дрожит, в суде уж точно не заплачет. А эта девочка в суде, где ясно все по первой фразе, рыдает: «Мама, мама где?» — причем еще по телесвязи, — и тот из пафосных шутов, гораздых языком метелить, кто это вынести готов, тот окончательная нелюдь.



Я сам на многое глядел — мол, не беда, придет расплата, — но здесь, по-моему, предел. Здесь просто точка невозврата, за коей, Господи прости, все рухнет вниз неудержимо. Нельзя полемику вести о легитимности режима. Нет оправданий и защит у современников злосчастных. Всяк соучастник, кто молчит. Кто шепчет, тоже соучастник. Есть вещи, общие для всех: забудем внутренние войны. Порою ненависть — не грех, Войнович говорил покойный. А впрочем, желчному уму внушила прошлая эпоха: мы вяло любим потому, что ненавидим тоже плохо. Пускай Россия заживет определенно, строго, чисто: «Наука ненависти» — вот чему нам надо научиться. Войну мы помним четко так не для того, чтоб бить по нервам, — у нас сегодня тот же враг, что был у дедов в сорок первом. Определенность и война, при том, что дело наше право, — вот в чем действительно сильна моя бессмертная держава. Довольно, хватит голосить, о снисхождении просить, кричать, что в правде наша сила, — есть то, что можно выносить, но кое-что невыносимо. Есть белый цвет и черный цвет — о прочем правнуки рассудят. Оттенков нет. Акцентов нет. Пощады нет.

И им не будет.

Д.Быков

Что-то рано, курс лечения дольше. Но я рад. Ну если только ночью у сонного санитара айфон не стибрил. Посмотрим, а то может отхватил люлей и хнычет в карцере.

George, поздравляю.

1 августа 2018 в 10:01 АВ пишет:
А> George, поздравляю.

Принимаю поздравления, знаю, что от чистого сердца. Это просто праздник какой-то!

Кому ещё, как не мне, понять полноту счастья и радость полноценного общения?

1 августа 2018 в 15:48 АВ пишет:
А> Кому ещё, как не мне, понять полноту счастья и
А> радость полноценного общения?

Говорите прям загадками 🤔

1 августа 2018 в 16:43 Бетка пишет:
Б> Говорите прям загадками.

Это личное, это нужно пережить, только прошедшие через это могут понять друг друга без слов, по крайней мере с полунамёка, это стало частью жизни и вырвать эти тяжёлые воспоминания невозможно.

Браво!!!

1 августа 2018 в 18:05 АВ пишет:
А> Браво!!!

1 августа 2018 в 17:59 George пишет:
G> 1 августа 2018 в 16:43 Бетка пишет:
G> Б> Говорите прям загадками.
G> Это личное, это нужно пережить, только прошедшие
G> через это могут понять друг друга без слов, по
G> крайней мере с полунамёка, это стало частью жизни
G> и вырвать эти тяжёлые воспоминания невозможно.

Ну да, теперь конечно все стало на свои места. Спасибо, George!

Весь форум вздохнул с облегчением. А особенно - комдив!

1 августа 2018 в 09:56 George пишет:
G> Что-то рано, курс лечения дольше. Но я рад. Ну
G> если только ночью у сонного санитара айфон не
G> стибрил. Посмотрим, а то может отхватил люлей и
G> хнычет в карцере.

Ради справедливости должен без иронии отметить благотворное влияние, порог самокритичности у пивовара стал гораздо выше, это искренне радует, значит всё небезнадежно и мы не потеряли товарища окончательно.

ГОСУДАРЬ
Если ты хочешь править долго и счастливо, ухаживая за растущим кладбищем твоих врагов, ты должен озаботиться тем, чтобы подданные твои были подданные прямо с утра. Пьяный человек безвреден для тебя, он занят собственным телом, гравитацией, навигацией, ему в голову может прийти столб, но не мысль о твоем свержении. Пьяные люди могут что-нибудь разгромить, кого-нибудь затоптать, но над ними стоят алкогольные испарения, а не дух свободы, который может отравить трезвых. Цени пьяниц. Они плохо работают на твою казну, но еще хуже – на так называемый “прогресс”, единственный враг твой, закопать которого ты не можешь.

Люби немолодых некрасивых неумных женщин. Ты единственный их мужчина. И усатый певец с ухоженной бородкой, сгоняющий их в стада под дудку своей гитары – пророк твой. Эти женщины – золото. Ему они приносят свои рубли, тебе приносят бюллетени и завязанную на затылке в пучок любовь. Господь лишил их всех даров, кроме речи и способности опускать в щель бумагу. Цени их. Но следи за курсом внимательно. Когда сбрасываешь их оптом, помни, что старуха без пенсии тоже может вывалить грудь наружу и выйти с флагом на баррикаду. Не все переживут это зрелище, не допусти его, провод телевизора в твоей руке – это поводок собаки, которая держит стадо. Пока она лает в каждом дворе, твой караван может идти спокойно.

Величие. Человек с лицом слесаря и умом сантехника хочет превосходства над нобелевским лауреатом, равенство его не устроит, он желает хотя бы знать, что его личная смертельная доза водки на каплю больше. Гордость. Она своя у каждого, но у стада всегда есть общий идеал гордости – стая. Развешивай флаги, ленты, шары. Пусть клоуны штурмуют фанерные развалины, пусть вертится карусель из танков и самоходок, а живые с мертвыми лицами в руках реализуют память на вынос. Карнавал утихнет на улицах, но ты поддерживай его в душах, добавляй свежей памяти о неизвестных солдатах, погибших на невидимых войнах, не пересоли, можно испортить блюдо, если горечь перебьет гордость. Готовность нынешних людей умирать – меньше, чем готовность чествовать павших. Так пусть они умирают на диванах, стреляя из указательных пальцев в человека за океаном. Главный же секрет стратегии в том, что их враги не должны совпадать с твоими. Которые близко, вокруг тебя, под тобой, каждая ножка твоего трона готова отдавить тебе ногу, если вдруг почувствует ее дрожь. Поэтому сила. Ее понимают все. Тебя принимают все, от местных заводчан до европейских выборных герцогов, красная дорожка перед тобой длиннее твоего взгляда, если все видят, что ты готов пережить всех не только сидя во дворце, но и сидя в бункере под ядерными грибами.

Храни себя, государь, и хорони тех, кому ты не государь. Это главное твое правило. Главное же твое искусство – остаться главным, даже когда вся страна уже уйдет на покой.

Прикколо Шестиавелли, Санта Маргерита Лигуре, августа 6-го дня 2018-го года

Много лет назад, государь, когда ты лихо командовал в Дрездене Домом дружбы СССР-ГДР, я тоже был примерно такой же воин. До дембеля оставались дни, я изнывал, а Родина вдруг решила надо мной приколоться. Вспомнила, что зрение у меня минус 3,5, а в сумерках еще хуже, и вручила мне автомат АК-74Н со здоровенным ночным прицелом НСПУ. Это квинтэссенция нонсенса, государь, примерно то же, что перед выставкой накрасить собаке губы. Похихикав, Родина пошла дальше и вручила мне еще одну необходимую вещь – мотоцикл МВ-650 с люлькой. Который я водить не умел, поэтому двигателя на нем не было.

Здравствуйте, супостаты, я сержант Женя, сумеречный снайпер на тяжелом военном самокате с люлькой, прошу бояться. И когда напоследок мне зачем-то выдали широченные галифищи выпуска 1943-го года, я уже знал, что делать. Вшил в них проволоку, получилось что-то вроде парусника в очках. Долго искал, нашел, отбелил в хлорке пилотку неимоверных размеров, приколол звезду сбоку, вышла охрененная треуголка, продолжаем, расступитесь, дорогу безумию – у знакомого офицера (Долгорукий Юрий Федотович, старлей) взял ненужные туфли и покрасил их красной масляной краской. Ядерный маршал клоунского спецназа 213-й мотострелецкой дивизии Трижды Занюханного Приволжского военного округа, я вышел в отставку с блеском при всем параде.

И когда спустя много лет я смотрю, как ты, государь, вынимаешь из цилиндра и показываешь миру одно удивительное оружие за другим – ой, я уже когда-то в зеркале это видел. Ты берешь МиГ-31, который поднялся в небо в 1975-м году, вешаешь под него “Искандер”, разработка которого началась в 1987-м, и говоришь, что это новенький российский “Кинжал”, хотя это старенькая советская “Ока-У”, которой накрасили губы и аккуратно побрили ноги. Ты вынимаешь “Армату”, несчастную младшую сестру умершего во младенчестве Т-95, ведешь ее под руку, спотыкающуюся, на параде, и после парада откладываешь в долгий красный ящик с кистями и бахромой. Вместо нее у тебя будут все те же Т-72 с разноцветными заплатами легких ненапряжных модернизаций, старое, доброе, надежное оружие на тот случай, если НАТО вдруг пойдет на нас биатлоном. Если войной – то нет.

Американцы не устраивают парадов, они, тихонько сопя, переделывают свои “Абрамсы” в версию M1A2 SEP v.3 с новой броней и израильской активной защитой. Которые справятся и с “Арматой”, если она вдруг доковыляет до внятной серии. Икать от страха никто не начал, как бы этого ни хотела угловатая соплеусая молодежь на военно-онанистических форумах и тусовках. Сценаристов, государь, у тебя намного больше, чем инженеров с конструкторами. Твой волшебный цилиндр бездонный, из него прыгают на сцену хищные подводные беспилотники и странствующие ядерные ракеты, лазерные “пересветы” и урановые “челубеи”, это все торжественно и красиво, все мы любим Союзмультфильм, но, государь… Недавно твоя армия наконец-то получила долгожданные новые автоматы АК-12. Села и зарыдала. 2500 штук. На миллион юзеров. И ничего нового, кроме вывешенного ствола и режима стрельбы с отсечкой, все тот же старый добрый чертов “калаш”, недорогое, простое и удобное оружие для тех, кого бабы с легкостью нарожают, ежели что.

Твои мечи, государь, давно уже не куют. Их перековывают из древних ржавых мечей седобородые советские старцы. Поэтому чем реже ты потрясаешь ими, тем меньше вероятность, что они рассыпятся у тебя в руках. Твои передовые технологии писаны на воде тенями от вил. Йотафон. Ё-мобиль. Йотанк. Ёстребитель пятого поколения, от совместной разработки которого не так давно отказалась Индия. У злобной гадящей англичанки есть в строю самолеты пятого поколения. У крошечного Израиля. У нелепой Австралии. У смешной Норвегии. А у великой России есть лишь прототипы и предсерийные образцы. И нет станков, чтобы делать на них современное оружие, и нет заводов, чтобы делать эти станки, и закупает эти станки великая Россия ажно в КНДР. Приплыли. На галере. Которой ты командуешь, государь, надо отдать тебе должное, уверенно и спокойно. Совершенно не смущаясь отсутствием весел и присутствием всех якорей на дне.

Нажравшись выкриков победных...

Булат Окуджава

Собрался к маме - умерла,
К отцу хотел - а он расстрелян,
И тенью черного орла
Горийского весь мир застелен.

И, измаравшись в той тени,
Нажравшись выкриков победных,
Вот что хочу спросить у бедных
Пока еще бедны они:

Собрался к маме - умерла,
К отцу подался - застрелили...
Так что ж спросить-то позабыли,
Верша великие дела:
Отец и мать нужны мне были?..
...В чем философия была?

1983

вот я и говорю, что Булат часто мимо горшка сеRет, а кто-то с этим не согласен.

<<Отец и мать нужны мне были?..
...В чем философия была?>>

А философия в том, что папа и мама у всех были: и у Гитлера, и у Чикатило, и у стрельцов, против царя бунтовавших, и у Петра, головы стрельцам рубившего. И у панвицких казаков, и у советских командиров, поднимавших бойцов на смерть и на победу. Скольких детей осиротили немецко-фашистские солдаты, и скольких фрау и фрейлейн лишил сыновей и женихов советский солдат…
Чем будем считать, и мерить кровь и жертвы мировой истории – счетами, стаканами, вёдрами или морями?

=====
Я за мир во всём мире!

Но если в день, но если в ночь
Меня из дома выгнать прочь,
В рабыни взять жену и дочь,

Придёт какой-то басурман
Мордатый и здоровый,
Я покажу ему стакан
Его же крови.

9.05.19

9 мая 2019 в 06:00 бонч - бруевич пишет:
бб> вот я и говорю, что Булат часто мимо горшка
бб> сеRет, а кто-то с этим не согласен.

Вот и куплетист-частушечник со своим горшком прискакал...Он с ним никогда не расстаётся-каждое появление его сопровождается специфическим запахом...Для этого балалаечника и Высоцкий-Вовка,который тоже мимо горшка,и Галич-Санька,который тоже мимо...Один бонч всегда в горшок...А чё там-он с настоящими поэтами всегда запанибрата-он же на стихире публикуется!Куда там им...!Правда, обсиRается в большинстве случаев,но исключительно в горшок.Горшок-это всё,что у него есть.У других-талант,способности,а у него-горшок с собственными испражнениями,заменяющими ему всё и всех...
P.S. Длинноватый спич получился...Слишком много чести.
P.S.А Булату Шалвовичу-память и уважение,и поздравление с днём рождения.

9 мая 2019 в 06:34 бонч - бруевич пишет:

бб> Я за мир во всём мире!
бб> Но если в день, но если в ночь
бб> Меня из дома выгнать прочь,
бб> В рабыни взять жену и дочь,
бб> Придёт какой-то басурман
бб> Мордатый и здоровый,
бб> Я покажу ему стакан
бб> Его же крови.
бб> 9.05.19

-Беда с этими рифмоплётами!Даже с элементарными причинно-следственными связями бонч не в силах справиться:откуда взяться стакану крови басурмана если басурман ещё не пришёл?!

Летела жизнь


Я сам с Ростова, а вообще подкидыш -
Я мог бы быть с каких угодно мест, -
И если ты, мой Бог, меня не выдашь,
Тогда моя Свинья меня не съест.

Живу - везде, сейчас, к примеру, - в Туле.
Живу - и не считаю ни потерь, ни барышей.
Из детства помню детский дом в ауле
В республике чечено-ингушей.

Они нам детских душ не загубили,
Делили с нами пищу и судьбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетала с выхлопом в трубу.

Я сам не знал, в кого я воспитаюсь,
Любил друзей, гостей и анашу.
Теперь чуть что, чего - за нож хватаюсь, -
Которого, по счастью, не ношу.

Как сбитый куст я по ветру волокся,
Питался при дороге, помня зло, но и добро.
Я хорошо усвоил чувство локтя, -
Который мне совали под ребро.

Бывал я там, где и другие были, -
Все те, с кем резал пополам судьбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетела с выхлопом в трубу.

Нас закаляли в климате морозном,
Нет никому ни в чем отказа там.
Так что чечены, жившие при Грозном,
Намылились с Кавказа в Казахстан.

А там - Сибирь - лафа для брадобреев:
Скопление народов и нестриженных бичей, -
Где место есть для зеков, для евреев
И недоистребленных басмачей.

В Анадыре что надо мы намыли,
Нам там ломы ломали на горбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетала с выхлопом в трубу.

Мы пили все, включая политуру, -
И лак, и клей, стараясь не взболтнуть.
Мы спиртом обманули пулю-дуру -
Так, что ли, умных нам не обмануть?!

Пью водку под орехи для потехи,
Коньяк под плов с узбеками, по-ихнему - пилав, -
В Норильске, например, в горячем цехе
Мы пробовали пить стальной расплав.

Мы дыры в деснах золотом забили,
Состарюсь - выну - денег наскребу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетала с выхлопом в трубу.

Какие песни пели мы в ауле!
Как прыгали по скалам нагишом!
Пока меня с пути не завернули,
Писался я чечено-ингушом.

Одним досталась рана ножевая,
Другим - дела другие, ну а третьим - третья треть...
Сибирь, Сибирь - держава бичевая, -
Где есть где жить и есть где помереть.

Я был кудряв, но кудри истребили -
Семь пядей из-за лысины во лбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетела с выхлопом в трубу.

Воспоминанья только потревожь я -
Всегда одно: "На помощь! Караул!.."
Вот бьют чеченов немцы из Поволжья,
А место битвы - город Барнаул.

Когда дошло почти до самосуда,
Я встал горой за горцев, чье-то горло теребя, -
Те и другие были не отсюда,
Но воевали, словно у себя.

А те, кто нас на подвиги подбили,
Давно лежат и корчатся в гробу, -
Их всех свезли туда в автомобиле,
А самый главный - вылетел в трубу.

В.Высоцкий

1977.

Я ценю возвышенную поэзию Окуджавы, а пивовар наблюдает поэтов, как микроб из под ободка унитаза.

Фобическое

Русские власти! Оставьте иллюзии, будто Тбилиси опасен сейчас. Нет никакой русофобии в Грузии, так как боятся не русских, а вас. Есть хачапури, гебжалия, лобио, есть мукузани и твиши потом, есть медвефобия, путинофобия, но русофобия — это фантом. Буду твердить вам, пока не во гробе я: есть усофобия сталинских лет, возле вампира всегда кусофобия, около труса всегда трусофобия, у женофоба всегда пуссофобия, а никакой русофобии нет. Был в Пакистане, бывал в Казахстане я, гостеприимство степное ценя, Вена, Британия, Прага, Германия без нареканий терпели меня, ныне я в Бостоне, в этом подобии средней России, с травой и рекой.
И не видал никакой русофобии! То есть вообще никогда никакой.
Если бы даже запел принародно я, — идеалист, идиот, патриот, — «Славься, Отечество наше свободное!» — многие встанут, а треть подпоет.
В чуждом сознании русское связано с русским романом (не бойся, открой!), с взлетом Гагарина, стругами Разина, с рыком Высоцкого, с черной икрой, с павловским танцем, с защитою Лужина, подвигом Питера, духом Москвы… Вас-то боятся, и очень заслуженно, но не за то же, что русские вы! Вижу немного грузинского в Кобе я, мало сердечности, мало ума — это банальная сталинофобия, грузинофобии в этом нема! Так же и вы: эти лобики узкие, гнусные лозунги наперевес, сальные глазки — какие вы русские?! То, что вы русские, — это эксцесс. То, что у вас пребываю в утробе я вместе со всей необъятной страной, — собственно, это и есть русофобия, и никакой не бывает иной.
Русская власть или, скажем, тбилисская — стоят друг друга, как волк и койот. Просто российская — более близкая, больше волнует и больше скребет.
Жизни, ей-Богу, не дал бы за обе я. Власть безнадежна, и я не о ней. Только какая же здесь русофобия? Арахнофобия — это верней.
Сколько вы рушили, сколько вы бредили, сколько разбили действительных скреп, как разругались со всеми соседями, их попрекая за дружбу и хлеб, денег расхитили, кровушки жаждали, вверх продвигали разнузданных шмар… Вы заслужили, чтоб русские граждане вас постарались забыть, как кошмар.
Можно закрыть перелеты воздушные, можно запреты ввести на боржом, снова вернуть ваши правила душные — те, над которыми сами и ржем, — снова вписать несогласных в предатели, миру являя опричную прыть, можно и выслать их к этакой матери, к этакой матери можно зарыть, сделать над Родиной низкое, тусклое, скучное небо, скуля и грозя… Только нельзя это выдать за русское. Выдумать можно, а выдать нельзя.
Если же кто-то, — сильна азиатчина! — громко заквохчет в какой-то момент, будто мое вдохновенье проплачено, или что сам я грузинский агент, или решит, что зациклен на злобе я, или не хочет со мною в кровать, — это не русо- и не юдофобия, а быкофобия.
Ну и плевать.
Дмитрий Быков

26 июня 2019 в 00:52 пивовар цитирует Д. Быкова:
п> Фобическое
п> Нет никакой русофобии

Слишком много слов понадобилось Д. Быкову, чтобы выразить набившую оскомину «истину» - «Россия агрессор!»

И то правда: со всеми соседями отношения перегадили: Россия Минина и Пожарского неуважительно поперла поляков из Москвы; Россия Кутузова французов поганой метлой до самого Парижа гнала (в нарушение всяких правил гостеприимства); у несчастной проигравшей войну Германии пол-Берлина захапала; ещё Россия не отдала Крым евреям; не позволила ичкерским волкам грабить Россию от Кавказа до Владивостока; Украину так перекормили, что те с жиру взбесились; Грузию льготами и поблажками заласкали до того, что те забыли, что такое национальный валовый доход
и т. д. и т. п.

Ох, Дима ты наш Быков, друг ты наш всешашлычный и всемирный – а поди-ка ты на бандеровскую тусовку и гордо воскликни – я просвещённый русский!

======

А Геше всё «любо»! )))

26 июня 2019 в 08:27 бонч - бруевич пишет:

бб> А Геше всё любо )))

Гошан старается скорее
Уравновесить зло добром
Увидел парни бьют мальчишку
Красиво рядом станцевал

26 июня 2019 в 11:39 Ясон пишет:
Я> 26 июня 2019 в 08:27 бонч - бруевич пишет:
Я> бб> А Геше всё любо )))
Я> Гошан старается скорее
Я> Уравновесить зло добром
Я> Увидел парни бьют мальчишку
Я> Красиво рядом станцевал

И у парней взыграла совесть -
Мальчишка слабый и худой,
- А вот мордатый! - и танцору
Соорудили звездюлей!

10 мая 2019 в 01:20 пивовар пишет:
п> ...откуда взяться стакану крови басурмана
п> если басурман ещё не пришёл?!

Ну что, басурман так и не пришёл? Zабзде-е-ел!!!

№6 ПРИДУРОК Пользователя нет Сегодня, 12:09 +25 С лесенки ответил Вова: - Мама - летчик? Что ж такого? Вот у Коли, например», Мама, блин, акционер! И на акции "Газпрома" Сразу два купила дома: На Майорке, на Рублёвке, Там дворцы, а не "хрущёвки"! А у Вити, что с Арбата Папа с мамой депутаты. У них личный самолёт И свой собственный пилот. В разговор вмешалась Даша: - А у Ксюши вон мамаша За гроши пошла в аптеку, И ввязалась в ипотеку... Катьке вон не повезло - Папа слесарь, как назло. Да и мало ль невезучих, Их в стране сегодня тучи! В разговор вступил Роман: - А мой папа - капитан! Но не тот, кто командир, Чей с погонами мундир, И не тот, кто в океане, С мелочёвкою в кармане. Капитан он "Спартака"! Он мячу даёт пинка. Всё законно без обманов, За сезон по триста лямов! Ни учитель, и не врач Не урвут такой калач! Подытожил тему Вова, В разговор вступивший снова: - Интересная страна! Догадайся, где она... !?! Пашет кто – тем грош цена! Платят только дармоедам Тем, труда - кто не отведал.... ВОР НА ВОРЕ, СВЕРХУ ВОР... Вот такой в стране - ПОЗОР... !!!

Первоисточник публикации: Денег нет, но вы держитесь: российский министр переночевал в номере за 1,4 млн рублей › ПОЛИТИКУС - Politikus.ru

Президентский люкс, площадью 400 квадратов, двухэтажная столовая, гостиная с камином и балконом, кабинет, просторная гардеробная с радио, погодной панелью и сушилкой для ногтей, мраморная ва

ПОЛИТИКУС - Politikus.ru

Освещение общей ситуации в мире: геополитика, войны, политика, экономика, промышленность, армия

Интересно, в чём неправда?

Нет, это не про нашу страну. У нас президент порядочный человек. Но, к сожалению, в его окружении людей не порядочных много. К примеру, зачем гостиничный номер, стоимостью 1 миллион 388 тысяч рублей министру промышленности Денису Мантурову во время одной из зарубежных командировок?

Первоисточник публикации: Денег нет, но вы держитесь: российский министр переночевал в номере за 1,4 млн рублей › ПОЛИТИКУС - Politikus.ru

Президентский люкс, площадью 400 квадратов, двухэтажная столовая, гостиная с камином и балконом, кабинет, просторная гардеробная с радио, погодной панелью и сушилкой для ногтей, мраморная ва

Politikus.ru.

Может других номеров не было свободных. У меня тоже так было, приехал в Сочи, а в гостинице свободный только люкс за 15р. сутки. Пришлось брать. 3-комнатный с пианино.

Плохо живёте потому, что работу не ищете.

…Меж тем июнь, и запах лип и гари
Доносится с бульвара на балкон
К стремительно сближающейся паре;
Небесный свод расплавился белком
Вокруг желтка палящего светила;
Застольный гул; хватило первых фраз,
А дальше всей квартиры не хватило.
Ушли курить и курят третий час.
Предчувствие любви об эту пору
Томит еще мучительней, пока
По взору, разговору, спору, вздору
В соседе прозреваешь двойника.
Так дачный дом полгода заколочен,
Но ставни рвут — и Господи прости,
Какая боль скрипучая! А впрочем,
Все больно на пороге тридцати,
Когда и запах лип, и черный битум,
И летнего бульвара звукоряд
Окутаны туманцем ядовитым:
Москва, жара, торфяники горят.
Меж тем и ночь. Пускай нам хватит такта
(А остальным собравшимся — вина)
Не замечать того простого факта,
Что он женат и замужем она:
Пусть даже нет. Спроси себя, легко ли
Сдирать с души такую кожуру,
Попав из пустоты в такое поле
Чужого притяжения? Жару
Сменяет холодок, и наша пара,
Обнявшись и мечтательно куря,
Глядит туда, где на углу бульвара
Листва сияет в свете фонаря.
Дадим им шанс? Дадим. Пускай на муку —
Надежда до сих пор у нас в крови.
Оставь меня, пусти, пусти мне руку,
Пусти мне душу, душу не трави, —
Я знаю все. И этаким всезнайкой,
Цедя чаек, слежу из-за стола,
Как наш герой прощается с хозяйкой
(Жалеющей уже, что позвала) —
И после затянувшейся беседы
Выходит в ночь, в московские сады,
С неясным ощущением победы
И ясным ощущением беды.

Дмитрий Быков, 1996 г.

Светлой памяти Ильи Калинникова... "МЕТРО"

Так вышло,что эта песня явилась как бы смысловым продолжением вышеприведённого
стихотворения Дмитрия Быкова.

Выбор России

Президент России Владимир Путин может остаться у власти после выборов 2024 года как премьер с «расширенными конституционными полномочиями», пишет Bloomberg со ссылкой на источники («Ъ».

Сцена изображает облако. На облаке сидит Главный. Перед ним смиренно стоит Она.

Она. Прости меня, я не хочу врываться, тем более ты чем-то огорчен, — но я все время думаю о двадцать четвертом годе. Больше ни о чем. Опасный год, рубежный, ты же в курсе. Его и так боится большинство. Подумаю о Канске, об Иркутске — и снова отвлекаюсь на него…

Главный. При этом населеньи вороватом, упорно не меняющем коней, по-моему, подумать о двадцатом тебе реалистичней и умней. Я не хочу прицельно бить по нервам, врасплох твою элиту захватив, но, кажется, тебе и в двадцать первом не стоит ждать особых перспектив. Все просто может кончиться в двадцатом. Твой старый конь увязнет в борозде. Его уже и так-то кроют матом по твоему периметру везде. Конечно, ты давно у мира с краю, казаться сверхдержавой тяжело, а мата я отнюдь не одобряю, но сам порою думаю…

Она. Молчи! Я знаю все, но сердцу не прикажешь. Да, катастрофы, вонь, МЖКХ — но только мне нельзя без мужика же ж! А где мне взять другого мужика? Ведь это окончанье срока, цикла, а это же критические дни, я так к нему привыкла, так приникла, я так ему по мерке, так сродни! За двадцать лет, как истинная баба, зависимое, в общем, существо, — я до его скукожилась масштаба: не мог же он дорость до моего! И вот, как замечает даже «Блумберг», когда дерзну заглядывать вперед — мне кажется, что раз его не будет, то и меня…

Главный. Как раз наоборот. Хочу предупредить тебя без лести, что если вдруг да сбудутся мечты и будет он на том же самом месте, — то это будешь, собственно, не ты.

Она (с кудахтаньем). Да как же так! Да моего же роста, моих же вкусов, нравов и примет, да как же, как же я…

Главный. Да очень просто. Когда он там — тебя там больше нет. Не думай удивить собой планету, нет ничего особенного в том. Тебя уже и так почти что нету. На карте — ты, а в сущности — фантом.

Она. Да как же так! Да мир же будет вздыблен! Да закипит же целый регион!

Главный. Короче, если он, блин, то не ты, блин, а если будешь ты, блин, то не он.

Она. Я не могу принять такого факта, заранее сгораю со стыда! Ну Господи! Ну, может, можно как-то, чтоб он премьер, и это навсегда? Сам «Блумберг» пишет: it is catastrophic! Пусть Сечин, пусть Медведев, например, — на троне кто угодно, это пофиг, но выше трона должен быть премьер.

Главный. Нет, этак и святой язык натрудит… Ты что, совсем свихнулась от вранья? Пойми: коль будет он — тебя не будет!

Она (в истерике). Нет, не хочу! Пусть будут он и я! Ты можешь сделать все, тебе несложно, ты главный, у тебя везде родня, ведь можно — он и я…

Главный. Конечно, можно. Пусть будут он и ты, но без меня. Оставьте, наконец, меня в покое. Хоть колотись башкою об амвон — но мы уже несовместимы трое. Один из нас обязан выйти вон. Довольно. Время клонится к отбою. И, как поется в песне «Каравай», — твой выбор. Кем ты жертвуешь?

Она. Тобою.

Главный. Подумай!

Она. Я подумала.

Главный. Бывай. (Исчезает.)

Д.Быков