Вокруг, куда ни глянь, мерцанье звездной пыли,
И вакуум сплошной, в котором тонет звук,
Куды ж теперь нам плыть? Считай, уже приплыли,
Закончился круиз, ну что ж, спасибо друг.
Не ты ли нас, призвал, чей разум так беспечен,
Кого в соблазн ввела грошовая цена?
Здесь воля и покой, последний явно вечен,
А воля, извини, нам даром не нужна.
Не ты ли рисовал нам дивные картины,
Что Шилову во сне присниться не могли?
Мы перлись за тобой, несчастные кретины,
Да ладно бы на край, а то за край земли.
Затмение ума, что овладело всеми,
Не в силах объяснить практически никто.
Мы побросали с плеч дома, работу, семьи,
Мы отчие в ломбард отволокли пальто.
Чтоб оказаться вновь за тонкой гранью яви,
На те же грабли вновь со смаком наступив.
Неистребима страсть российская к халяве,
Прочнее скреп любых ее императив.
И.Иртеньев
Когда президенту внимала Москва,
А доллар испуганно рос, —
Я вдруг услыхал золотые слова
В ответе на детский вопрос.
Иль то проговорка по Фрейду была,
Иль тайная воля светил? —
Но все свои планы, мечты и дела
Он подлинно в ней воплотил.
Писатель, завидуй! Эксперт, удивись!
Обкусывай локти, поэт!
Мне кажется даже, что это девиз
Последних пятнадцати лет
И даже надгробье на тусклую муть
Последних годов тридцати.
Запомни:
«Того, кто решил утонуть, —
Уже невозможно спасти».
Когда обреченный стремится во тьму,
Презревши спасительный свет,
Хоть трижды протягивай руку ему —
Он ноги протянет в ответ.
Он вовсе не видит протянутых рук,
Спускаясь в зловонную ночь,
Он гордо отвергнет спасательный круг —
Культуру, науку и проч.
Ни славного прошлого пафосный зов,
Ни горькое эхо стихов…
Упорная, тайная воля низов
Совпала с желаньем верхов.
Несчастный Герасим!
Спасенье Муму,
Ей-богу, не стоит труда.
Ее все равно же пришлось же ему
Обратно же бросить туда.
Спасали по-всякому, боже ты мой,
Однако судьбы не отвесть.
В России бессилен великий немой —
Над ним еще барыня есть.
Спасение — пошлость.
Спастись — это пасть.
Насколько приятней тонуть!
Тонуть — это доблесть и слава, и власть,
И к предкам надежнейший путь.
Дежурные фразы прилипли к губе,
Бессильные руки прилипли к трубе.
Уходим по пояс, по грудь.
Уже не в работе,
Уже не в борьбе —
Мы тонем в болоте.
Мы тонем в себе.
Мы тонем в желанье тонуть.
Не трать увещаний.
Назад не зови.
Не лезь к обреченным с врачом.
Теперь уж неважно — в слезах ли, в крови,
И в нефти,
и мало ли в чем.
Под русского ветра отчаянный свист
И чаек разнузданный гам…
И питерский камень —
бессменный чекист —
Надежно прикручен к ногам.
Он все объяснил,
откровенен и прост,
И смолк дрессированный зал.
Не зря же когда-то,
вступая на пост,
«Она утонула», — сказал.
Россия, предпасхальная неделя, прогретые апрельские дворы. Сегодня, двадцать третьего апреля, — четыре века ровно с той поры, как Шакспер**/Так транскрибируют его имя противники стратфордианцев/ (как бы там его ни звали) покинул мир (а может быть, и нет), увязнувший в пороке и развале (смотрите шестьдесят шестой сонет).
Четыре века Гамлет, бледный воин, стремится побороть всесильный рок — и все еще партером не усвоен его открытый, так сказать, урок. Все не запомнит наше поголовье, холодного пространства посреди, что если ты живешь в Средневековье — себя ты соответственно веди! Без этих рефлексий-самоироний, что разводил Офелии жених, — глядишь, еще не умер бы Полоний, и дочь его осталась бы в живых, и дважды овдовевшая Гертруда простила бы сынка за простоту, избавилась от тягостного блуда и не барахталась в гнилом поту****/«В гнилом поту засаленной постели» (III, 4)./; не говоря о бешеном Лаэрте, испившем чашу ужаса до дна… В сюжете, где кругом сплошные смерти, могла бы прогреметь всего одна. Нормальный рыцарь, действуя по правде, сказал бы дяде: сдохни, обормот! Единственным убитым был бы Клавдий. Народ бы понял. Он всегда поймет, тем более что Гамлет популярен, и жест героя был бы оценен (а если б разложилось в пополаме, то можно датский выдумать ВЦИОМ). Кратчайший путь всегда бывает верным, мы знаем, сколько горя от ума, и сам же Розенкранцу с Гильденстерном ты говорил, что Дания — тюрьма, зато уж в ней стабильность и единство, и каждый благодатью осенен; и если уж ты в Дании родился и Господом засунут в Эльсинор, то ты и действуй, падла, как датчанин, на радость окружающих датчан! Пускай гуляют призраки ночами — но днем они, как правило, молчат. Но бледный принц, эпохи перепутав, поддался мысли — главному греху, — а в результате видим кучу трупов, и сам он в этой куче наверху. Несчастный зритель! Ты не веришь притчам, в которых связь времен обнажена, и если ты не хочешь быть т
Сообщение имеет большой объём и приведено в сокращении (61%) (читать полный текст)
Шекспировское
Россия, предпасхальная неделя, прогретые апрельские дворы. Сегодня, двадцать третьего апреля, — четыре века ровно с той поры, как Шакспер**/Так транскрибируют его имя противники стратфордианцев/ (как бы там его ни звали) покинул мир (а может быть, и нет), увязнувший в пороке и развале (смотрите шестьдесят шестой сонет).
Четыре века Гамлет, бледный воин, стремится побороть всесильный рок — и все еще партером не усвоен его открытый, так сказать, урок. Все не запомнит наше поголовье, холодного пространства посреди, что если ты живешь в Средневековье — себя ты соответственно веди! Без этих рефлексий-самоироний, что разводил Офелии жених, — глядишь, еще не умер бы Полоний, и дочь его осталась бы в живых, и дважды овдовевшая Гертруда простила бы сынка за простоту, избавилась от тягостного блуда и не барахталась в гнилом поту****/«В гнилом поту засаленной постели» (III, 4)./; не говоря о бешеном Лаэрте, испившем чашу ужаса до дна… В сюжете, где кругом сплошные смерти, могла бы прогреметь всего одна. Нормальный рыцарь, действуя по правде, сказал бы дяде: сдохни, обормот! Единственным убитым был бы Клавдий. Народ бы понял. Он всегда поймет, тем более что Гамлет популярен, и жест героя был бы оценен (а если б разложилось в пополаме, то можно датский выдумать ВЦИОМ). Кратчайший путь всегда бывает верным, мы знаем, сколько горя от ума, и сам же Розенкранцу с Гильденстерном ты говорил, что Дания — тюрьма, зато уж в ней стабильность и единство, и каждый благодатью осенен; и если уж ты в Дании родился и Господом засунут в Эльсинор, то ты и действуй, падла, как датчанин, на радость окружающих датчан! Пускай гуляют призраки ночами — но днем они, как правило, молчат. Но бледный принц, эпохи перепутав, поддался мысли — главному греху, — а в результате видим кучу трупов, и сам он в этой куче наверху. Несчастный зритель! Ты не веришь притчам, в которых связь времен обнажена, и если ты не хочешь быть типичным, то будет типа дальше тишина. Но пятый век подряд, себе на горе, ты тупо забываешь об одном: ты хочешь быть хорошим в Эльсиноре! А в Эльсиноре надо быть… молчу.
Вот, например, Памфилова решила в шестнадцатом возглавить избирком, не чувствуя, что данная машина не может прямо ехать ни при ком. Вот Кудрин, верный внук Адаму Смиту, не думая о жребии ином, решил вернуться в Клавдиеву свиту — он будет там глубокий эконом! И главное — уже сама Гертруда, занявшая седьмую часть земли, не хочет выбираться из-под спуда, куда ее надежно завели; она уже поверила, Гертруда, сползая в тяжкий, гнилостный покой, что если Клавдий сдвинется отсюда — не будет и Гертруды никакой! Здесь нужно поведение земное, холодное, для аппаратных битв; ты, если хочешь выжить в Эльсиноре, не спрашивай про быть или не быть, о гуманизме пафосном забредив. Тут надо бить — соседей и сынов. Тут будь хотя бы Озрик, как Медведев, а лучше Розенкранц, как Иванов, и будешь для народа лучшим другом, заслоном всякой пакостной весне… А если ты талантлив, как Ролдугин, — играй! Не «Мышеловку», а Массне.
Тогда-то ты, скажу тебе без лести, окажешься удачлив и неглуп, и будет складно в датском королевстве…
28 апреля 2016 в 06:49 Atos пишет:
A> 28 апреля 2016 в 01:31 пивовар пишет:
A>
A>
A> п> и будет складно в датском
A> п> королевстве…
A> п> Пока не скажут «Унесите
A> труп»******V,
A> п> 2. .
A> Так всех нас совесть обращает в трусов,
A> Так блекнет в нас румянец сильной воли,
A> Когда начнем мы размышлять: слабеет
A> Живой полет отважных предприятий,
A> И робкий путь склоняет прочь от цели.
A> Уильям Шекспир.
Atos, не способен пивовар на великие дела, т.к. "кишка - тонка"!
Форум портала Шахты.SU предназначен не для демократического пустословия, а для серьёзного обсуждения новостей, реальных жизненных ситуаций, проблем и т.д.
Пользователям, желающим обсуждать недемократичность форума Шахты.SU, настоятельно рекомендуется делать это на других форумах, называющих себя свободными, демократичными и т.п.
Мнение администрации портала может не совпадать с мнениями авторов сообщений.
Обсуждение действий модераторов на форуме не разрешается.
Сообщения удаляются, если они включают в себя информацию или ссылки на информацию, которая нарушает законы России, культуру речи, содержит искажения фамилий или названий организаций, неприличные выражения, личные выпады, оскорбления, непроверенную информацию, грубость, неуважение к собеседникам, флуд. Также удаляются сообщения, которые по решению модераторов не могут оставаться на форуме.
Общение на портале Шахты.SU подразумевает доверие к участникам. Администрация портала считает, что интернет-сообщество - саморегулируемая структура и в дискуссиях преобладают уважение к собеседникам и культура общения. Выполнению этих принципов способствует также и работа группы модераторов.
