12 апреля (четверг) 2018
| Ясон |
20 апреля (пятница) 2018
| Ясон |
| Стихи о тюльпанах. Подборка |
Стихи о тюльпанах. Подборка.
На языке цветов тюльпан означает объяснение в любви, и этому тоже предшествует легенда о персидском царе Фархаде. Беспамятно влюбленный в прекрасную девушку Ширин, принц мечтал о счастливой жизни с любимой. Однако завистливые соперники пустили слух, будто его возлюбленная убита.
Обезумевший от горя Фархад погнал своего резвого коня на скалы и разбился насмерть. Именно в том месте, где кровь несчастного принца попала на землю, выросли яркие красные цветы, отныне символ страстной любви - тюльпаны.
***************
ЖЕЛТЫЕ ТЮЛЬПАНЫ
Голландское солнце цветет на столе.
Душа пробудилась, согрета.
Тюльпаны… Тюльпаны в моем хрустале.
Мелодия желтого света.
И пусть за окном обжигающий снег,
И холодно звездам на крыше –
Тюльпаны, тюльпаны поют о весне.
О счастье, о радости. Слышишь?
Сегодня так солнечно в сердце моем!
Нет места дождям и туманам.
Давай же тихонько с тобой подпоем
Сияющим в доме тюльпанам!
Надежда Буранова
***********
Малютки феи спят в цветах тюльпана,
Им ветер песни колыбельные поет.
Свирель играет и гуляют паны,
Земля божественный напиток лунный пьет.
Но наступает солнечное утро
И открываются тюльпанов лепестки.
И рассыпая сказочную пудру.
Летят на землю нежные листки.
(Лариса Кузьминская)
********
Так грациозны, так божественно милы...
Непревзойдённо выглядят тюльпаны...
Предвестники рождения Весны...
Прекрасны словно сердце милой дамы...
Неповторимы формы их под час...
В решениях Творца вольны и смелы...
Не оторвать от форм волшебных глаз...
Их все черты продуманы умело...
Заложником красы их можно стать...
В них можно не почувствовав влюбиться...
В раз голову навечно потерять...
Всей красотой нельзя не обольститься...
Тюльпаны - это дивные цветы...
Кто раз увидел чары их познает...
От всей не превзойдённой красоты...
Душа и сердце просто замирает...
Поклонников, на миллионы счёт...
И - это всё не выдумка, а правда....
Преподают нам красоты урок...
В тюльпанах всё божественно прекрасно
******
Продолжение следует ...
На языке цветов тюльпан означает объяснение в любви, и этому тоже предшествует легенда о персидском царе Фархаде. Беспамятно влюбленный в прекрасную девушку Ширин, принц мечтал о счастливой жизни с любимой. Однако завистливые соперники пустили слух, будто его возлюбленная убита.
Обезумевший от горя Фархад погнал своего резвого коня на скалы и разбился насмерть. Именно в том месте, где кровь несчастного принца попала на землю, выросли яркие красные цветы, отныне символ страстной любви - тюльпаны.
***************
ЖЕЛТЫЕ ТЮЛЬПАНЫ
Голландское солнце цветет на столе.
Душа пробудилась, согрета.
Тюльпаны… Тюльпаны в моем хрустале.
Мелодия желтого света.
И пусть за окном обжигающий снег,
И холодно звездам на крыше –
Тюльпаны, тюльпаны поют о весне.
О счастье, о радости. Слышишь?
Сегодня так солнечно в сердце моем!
Нет места дождям и туманам.
Давай же тихонько с тобой подпоем
Сияющим в доме тюльпанам!
Надежда Буранова
***********
Малютки феи спят в цветах тюльпана,
Им ветер песни колыбельные поет.
Свирель играет и гуляют паны,
Земля божественный напиток лунный пьет.
Но наступает солнечное утро
И открываются тюльпанов лепестки.
И рассыпая сказочную пудру.
Летят на землю нежные листки.
(Лариса Кузьминская)
********
Так грациозны, так божественно милы...
Непревзойдённо выглядят тюльпаны...
Предвестники рождения Весны...
Прекрасны словно сердце милой дамы...
Неповторимы формы их под час...
В решениях Творца вольны и смелы...
Не оторвать от форм волшебных глаз...
Их все черты продуманы умело...
Заложником красы их можно стать...
В них можно не почувствовав влюбиться...
В раз голову навечно потерять...
Всей красотой нельзя не обольститься...
Тюльпаны - это дивные цветы...
Кто раз увидел чары их познает...
От всей не превзойдённой красоты...
Душа и сердце просто замирает...
Поклонников, на миллионы счёт...
И - это всё не выдумка, а правда....
Преподают нам красоты урок...
В тюльпанах всё божественно прекрасно
******
Продолжение следует ...
21 апреля (суббота) 2018
28 апреля (суббота) 2018
| Ясон |
Если вы есть — будьте первыми!
Cтихи о жизни. Подборка.
Если вы есть — будьте первыми,
Первыми, кем бы вы ни были.
Из песен — лучшими песнями,
Из книг — настоящими книгами.
Первыми будьте и только!
Пенными, как моря.
Лучше второго художника
Первый маляр.
Спросят вас оробело:
«Кто же тогда останется,
Если все будут первыми,
Кто пойдет в замыкающих?»
А вы трусливых не слушайте,
Вы их сдуйте как пену,
Если вы есть — будьте лучшими,
Если вы есть — будьте первыми!
Если вы есть — попробуйте
Горечь зеленых побегов,
Примериваясь, потрогайте
Великую ношу первых.
Как самое неизбежное
Взвалите ее на плечи.
Если вы есть — будьте первыми,
Первым труднее и легче!
Роберт Рождественский
Далее ...
Cтихи о жизни. Подборка.
Если вы есть — будьте первыми,
Первыми, кем бы вы ни были.
Из песен — лучшими песнями,
Из книг — настоящими книгами.
Первыми будьте и только!
Пенными, как моря.
Лучше второго художника
Первый маляр.
Спросят вас оробело:
«Кто же тогда останется,
Если все будут первыми,
Кто пойдет в замыкающих?»
А вы трусливых не слушайте,
Вы их сдуйте как пену,
Если вы есть — будьте лучшими,
Если вы есть — будьте первыми!
Если вы есть — попробуйте
Горечь зеленых побегов,
Примериваясь, потрогайте
Великую ношу первых.
Как самое неизбежное
Взвалите ее на плечи.
Если вы есть — будьте первыми,
Первым труднее и легче!
Роберт Рождественский
Далее ...
13 мая (воскресенье) 2018
| Ясон |
Полевые цветы в фотографиях и стихах
Стихи о цветах напоминают нам о красоте и великолепии этих природных созданий. Кто из нас не восхищался их красотой, ароматом и нежностью. Предлагаю вам "цветочную" подборку русских классиков и современных поэтов.
Я люблю полевые цветы
За их нежную простоту…
Утром рано свои мечты
На поляне в венок вплету…
Это краски лучистого дня,
Василёк, тюльпан, одуванчик…
Упиваются цветом поля,
Где гуляет ветер-обманщик…
В океан цветов упаду
И умоюсь душистой росой…
Там покой для души обрету,
Увезу его в город с собой…
Я люблю полевые цветы
За их нежную простоту…
Утром рано свои мечты
На поляне в венок вплету…
Есаулова Елена
**************
В блеске огней, за зеркальными стеклами,
Пышно цветут дорогие цветы,
Нежны и сладки их тонкие запахи,
Листья и стебли полны красоты.
Их возрастили в теплицах заботливо,
Их привезли из-за синих морей;
Их не пугают метели холодные,
Бурные грозы и свежесть ночей...
Есть на полях моей родины скромные
Сестры и братья заморских цветов:
Их возрастила весна благовонная
В зелени майской лесов и лугов.
Видят они не теплицы зеркальные,
А небосклона простор голубой,
Видят они не огни, а таинственный
Вечных созвездий узор золотой.
Веет от них красотою стыдливою,
Сердцу и взору родные они
И говорят про давно позабытые
Светлые дни.
Иван Бунин
***************
С полей несется голос стада,
В кустах малиновки звенят,
И с побелевших яблонь сада
Струится сладкий аромат.
Цветы глядят с тоской влюбленной,
Безгрешно чисты, как весна,
Роняя с пылью благовонной
Плодов румяных семена.
Сестра цветов, подруга розы,
Очами в очи мне взгляни,
Навей живительные грезы
И в сердце песню зарони.
А. Фет
***********
Цветы росли в оранжерее.
Их охраняли потолки.
Их корни сытые жирели
и были лепестки тонки.
Им подсыпали горький калий
и множество других солей,
чтоб глаз анютин желто-карий
смотрел круглей и веселей.
Цветы росли в оранжерее.
Им дали света и земли
не потому, что их жалели
или надолго берегли.
Их дарят празднично на память,
но мне – мне страшно их судьбы,
ведь никогда им так не пахнуть,
как это делают сады.
Им на губах не оставаться,
им не раскачивать шмеля,
им никогда не догадаться,
что значит мокрая земля.
Ахмадулина Белла
Стихи о цветах напоминают нам о красоте и великолепии этих природных созданий. Кто из нас не восхищался их красотой, ароматом и нежностью. Предлагаю вам "цветочную" подборку русских классиков и современных поэтов.
Я люблю полевые цветы
За их нежную простоту…
Утром рано свои мечты
На поляне в венок вплету…
Это краски лучистого дня,
Василёк, тюльпан, одуванчик…
Упиваются цветом поля,
Где гуляет ветер-обманщик…
В океан цветов упаду
И умоюсь душистой росой…
Там покой для души обрету,
Увезу его в город с собой…
Я люблю полевые цветы
За их нежную простоту…
Утром рано свои мечты
На поляне в венок вплету…
Есаулова Елена
**************
В блеске огней, за зеркальными стеклами,
Пышно цветут дорогие цветы,
Нежны и сладки их тонкие запахи,
Листья и стебли полны красоты.
Их возрастили в теплицах заботливо,
Их привезли из-за синих морей;
Их не пугают метели холодные,
Бурные грозы и свежесть ночей...
Есть на полях моей родины скромные
Сестры и братья заморских цветов:
Их возрастила весна благовонная
В зелени майской лесов и лугов.
Видят они не теплицы зеркальные,
А небосклона простор голубой,
Видят они не огни, а таинственный
Вечных созвездий узор золотой.
Веет от них красотою стыдливою,
Сердцу и взору родные они
И говорят про давно позабытые
Светлые дни.
Иван Бунин
***************
С полей несется голос стада,
В кустах малиновки звенят,
И с побелевших яблонь сада
Струится сладкий аромат.
Цветы глядят с тоской влюбленной,
Безгрешно чисты, как весна,
Роняя с пылью благовонной
Плодов румяных семена.
Сестра цветов, подруга розы,
Очами в очи мне взгляни,
Навей живительные грезы
И в сердце песню зарони.
А. Фет
***********
Цветы росли в оранжерее.
Их охраняли потолки.
Их корни сытые жирели
и были лепестки тонки.
Им подсыпали горький калий
и множество других солей,
чтоб глаз анютин желто-карий
смотрел круглей и веселей.
Цветы росли в оранжерее.
Им дали света и земли
не потому, что их жалели
или надолго берегли.
Их дарят празднично на память,
но мне – мне страшно их судьбы,
ведь никогда им так не пахнуть,
как это делают сады.
Им на губах не оставаться,
им не раскачивать шмеля,
им никогда не догадаться,
что значит мокрая земля.
Ахмадулина Белла
12 июня (вторник) 2018
| АВ |
А сильные люди не ждут сострадания,
Они не боятся дышать одиночеством,
И им не нужна для комфорта компания
И ваши фальшивые почести.
А сильные люди не слушают мнения,
В толпу не вливаются, с ней не волочатся,
Они не питаются вашим доверием…
Им и не хочется.
© Анастасия Мархель
Они не боятся дышать одиночеством,
И им не нужна для комфорта компания
И ваши фальшивые почести.
А сильные люди не слушают мнения,
В толпу не вливаются, с ней не волочатся,
Они не питаются вашим доверием…
Им и не хочется.
© Анастасия Мархель
21 июля (суббота) 2018
| АВ |
| Бабье лето» Борис Пастернак |
«Бабье лето» Борис Пастернак
Лист смородины груб и матерчат.
В доме хохот и стекла звенят,
В нем шинкуют, и квасят, и перчат,
И гвоздики кладут в маринад.
Лес забрасывает, как насмешник,
Этот шум на обрывистый склон,
Где сгоревший на солнце орешник
Словно жаром костра опален.
Здесь дорога спускается в балку,
Здесь и высохших старых коряг,
И лоскутницы осени жалко,
Все сметающей в этот овраг.
И того, что вселенная проще,
Чем иной полагает хитрец,
Что как в воду опущена роща,
Что приходит всему свой конец.
Что глазами бессмысленно хлопать,
Когда все пред тобой сожжено
И осенняя белая копоть
Паутиною тянет в окно.
Ход из сада в заборе проломан
И теряется в березняке.
В доме смех и хозяйственный гомон,
Тот же гомон и смех вдалеке.
Лист смородины груб и матерчат.
В доме хохот и стекла звенят,
В нем шинкуют, и квасят, и перчат,
И гвоздики кладут в маринад.
Лес забрасывает, как насмешник,
Этот шум на обрывистый склон,
Где сгоревший на солнце орешник
Словно жаром костра опален.
Здесь дорога спускается в балку,
Здесь и высохших старых коряг,
И лоскутницы осени жалко,
Все сметающей в этот овраг.
И того, что вселенная проще,
Чем иной полагает хитрец,
Что как в воду опущена роща,
Что приходит всему свой конец.
Что глазами бессмысленно хлопать,
Когда все пред тобой сожжено
И осенняя белая копоть
Паутиною тянет в окно.
Ход из сада в заборе проломан
И теряется в березняке.
В доме смех и хозяйственный гомон,
Тот же гомон и смех вдалеке.
| АВ |
| Договор |
«Договор»
Михаил Лермонтов
Пускай толпа клеймит презреньем
Наш неразгаданный союз,
Пускай людским предубежденьем
Ты лишена семейных уз.
Но перед идолами света
Не гну колени я мои;
Как ты, не знаю в нем предмета
Ни сильной злобы, ни любви.
Как ты, кружусь в веселье шумном,
Не отличая никого:
Делюся с умным и безумным,
Живу для сердца своего.
Земного счастья мы не ценим,
Людей привыкли мы ценить;
Себе мы оба не изменим,
А нам не могут изменить.
В толпе друг друга мы узнали,
Сошлись и разойдемся вновь.
Была без радостей любовь,
Разлука будет без печали.
Михаил Лермонтов
Пускай толпа клеймит презреньем
Наш неразгаданный союз,
Пускай людским предубежденьем
Ты лишена семейных уз.
Но перед идолами света
Не гну колени я мои;
Как ты, не знаю в нем предмета
Ни сильной злобы, ни любви.
Как ты, кружусь в веселье шумном,
Не отличая никого:
Делюся с умным и безумным,
Живу для сердца своего.
Земного счастья мы не ценим,
Людей привыкли мы ценить;
Себе мы оба не изменим,
А нам не могут изменить.
В толпе друг друга мы узнали,
Сошлись и разойдемся вновь.
Была без радостей любовь,
Разлука будет без печали.
22 июля (воскресенье) 2018
| солдат |
Бабье лето" (моё)
Бабье лето! Бабье лето!
Что за чушь? Сойти с ума!
Что ли есть на свете где-то
Мужиковая зима!?
Впрочем, что тут тратить нервы?_
Лишь бы солнышко пекло.
Видно - кто сказал так первый
Тот прочувствовал тепло.
Может быть мужик когда-то,
Что в снегу замёрзнуть мог,
Шасть с мороза к бабе в хату,
Да под мышку к ней прилёг?
И с тех прижилось это
Не словцо - а лепота!
Бабье лето! Бабье лето!
Аж до сердца теплота!
Бабье лето! Бабье лето!
Что за чушь? Сойти с ума!
Что ли есть на свете где-то
Мужиковая зима!?
Впрочем, что тут тратить нервы?_
Лишь бы солнышко пекло.
Видно - кто сказал так первый
Тот прочувствовал тепло.
Может быть мужик когда-то,
Что в снегу замёрзнуть мог,
Шасть с мороза к бабе в хату,
Да под мышку к ней прилёг?
И с тех прижилось это
Не словцо - а лепота!
Бабье лето! Бабье лето!
Аж до сердца теплота!
| Мокий |
| Здесь нужна какая-то сноровка, |
shnurovs
Здесь нужна какая-то сноровка,
Чтоб не забухать, не заколоться.
Пенсионный возраст, как морковка,
Перед осликом, что кружит у колодца.
Не достичь его, как горизонта.
Ты к нему, а он совсем не ближе.
Не спасёт позитивизм Огюста Конта.
Дайте водки и две пачки сижек.
Пьяненький уже сижу у сквера.
Жизнь прекрасна, хоть не умирай!
Пенсионный возраст это вера,
Как загробный мир, как ад и рай!
Пенсионный возраст это идол,
Образ, а под красками - фанера.
Может есть, но я давно не видел,
Не во сне, а наяву пенсионера.
Здесь нужна какая-то сноровка,
Чтоб не забухать, не заколоться.
Пенсионный возраст, как морковка,
Перед осликом, что кружит у колодца.
Не достичь его, как горизонта.
Ты к нему, а он совсем не ближе.
Не спасёт позитивизм Огюста Конта.
Дайте водки и две пачки сижек.
Пьяненький уже сижу у сквера.
Жизнь прекрасна, хоть не умирай!
Пенсионный возраст это вера,
Как загробный мир, как ад и рай!
Пенсионный возраст это идол,
Образ, а под красками - фанера.
Может есть, но я давно не видел,
Не во сне, а наяву пенсионера.
27 июля (пятница) 2018
| АВ |
Лето
Фазиль Искандер
Першит от влажной соли в глотке.
А ну, еще один рывок!
Я пришвартовываю лодку,
Я выхожу на старый док.
Вокруг хохочущее лето.
Мальчишек славная орда.
От наслаждения, от света
Лениво щурится вода.
Над поплавками, свесив ноги,
Усевшись поудобней в ряд,
Пенсионеры, как йоги,
Сомнамбулически молчат.
А это что? На солнце нежась,
Лежит девчонка над водой.
Ее обветренная свежесть
Прохладой дышит молодой.
Девчонка, золотая жилка,
Отчаянная несудьба,
Твоя монгольская ухмылка
Еще по-девичьи груба.
Другому нянчиться с тобою,
На перекрестках сторожа.
А я бросаюсь в голубое,
Где стынет медленно душа.
Ныряю. Скал подводных глыбы,
Знакомый с детства тайный лаз.
У глаз мелькнул какой-то рыбы
Не очень удивленный глаз.
Над сваей ржавой и зеленой
Я гроздья мидий отыскал.
Сдирая до крови ладони,
Срываю мидии со скал.
Но вот, как бы огретый плеткой,
Выныриваю по прямой,
Швыряю раковины в лодку
И отдыхаю за кормой.
Огромный, добрый и соленый,
Из голубых, из теплых вод
Промытым взором освеженный
Мир незахватанный встает.
Глазами жадно обнимите
Добычу мокрую ловца!
Напоминает груда мидий
Окаменевшие сердца.
Но, створки жесткие раздвинув
Прямым охотничьим ножом,
Я, к небу голову закинув,
Глотаю мидии живьем.
Еще останется на ужин,
На летний ужин у крыльца,
В конце концов, не без жемчужин
Окаменевшие сердца.
Фазиль Искандер
Першит от влажной соли в глотке.
А ну, еще один рывок!
Я пришвартовываю лодку,
Я выхожу на старый док.
Вокруг хохочущее лето.
Мальчишек славная орда.
От наслаждения, от света
Лениво щурится вода.
Над поплавками, свесив ноги,
Усевшись поудобней в ряд,
Пенсионеры, как йоги,
Сомнамбулически молчат.
А это что? На солнце нежась,
Лежит девчонка над водой.
Ее обветренная свежесть
Прохладой дышит молодой.
Девчонка, золотая жилка,
Отчаянная несудьба,
Твоя монгольская ухмылка
Еще по-девичьи груба.
Другому нянчиться с тобою,
На перекрестках сторожа.
А я бросаюсь в голубое,
Где стынет медленно душа.
Ныряю. Скал подводных глыбы,
Знакомый с детства тайный лаз.
У глаз мелькнул какой-то рыбы
Не очень удивленный глаз.
Над сваей ржавой и зеленой
Я гроздья мидий отыскал.
Сдирая до крови ладони,
Срываю мидии со скал.
Но вот, как бы огретый плеткой,
Выныриваю по прямой,
Швыряю раковины в лодку
И отдыхаю за кормой.
Огромный, добрый и соленый,
Из голубых, из теплых вод
Промытым взором освеженный
Мир незахватанный встает.
Глазами жадно обнимите
Добычу мокрую ловца!
Напоминает груда мидий
Окаменевшие сердца.
Но, створки жесткие раздвинув
Прямым охотничьим ножом,
Я, к небу голову закинув,
Глотаю мидии живьем.
Еще останется на ужин,
На летний ужин у крыльца,
В конце концов, не без жемчужин
Окаменевшие сердца.
| АВ |
Ночь
Фазиль Искандер
Голубеет асфальт под ногами.
То ли сумрачно, то ли светло…
Голубеет вода и камень,
На песке голубеет весло.
Настороженный по-оленьи,
Слух мой ловит издалека
Говорок, похожий на пенье,
Шелест платья и стук каблука.
Вот пушистая из тумана
Вылетает стайка подруг.
Может, поздно, а может, рано
Я впервые задумался вдруг.
Я не раз попадал им в сети,
А теперь я грущу невпопад,
Потому что девчонки эти
Не ко мне, а к другим спешат.
Неужели к тебе не проклюнусь,
Никакой не вернусь тропой?
Что с тобой мы наделали, юность,
Что наделали мы с тобой.
Ведь осталась любимая где-то,
Та, которая ждет меня,
Может быть, с позапрошлого лета,
Может быть, со вчерашнего дня.
…Теплоходы дымят на причале,
На вокзале фырчат поезда.
Разлучали нас, разлучали
Обстоятельства, города…
Мы кричали своим: «До свиданья!»
Мы ловили испуганный взгляд,
Чуть заметное губ дрожанье,
И лицо за последнею гранью,
Как деревья, огни и зданья,
Опрокидывалось назад.
Фазиль Искандер
Голубеет асфальт под ногами.
То ли сумрачно, то ли светло…
Голубеет вода и камень,
На песке голубеет весло.
Настороженный по-оленьи,
Слух мой ловит издалека
Говорок, похожий на пенье,
Шелест платья и стук каблука.
Вот пушистая из тумана
Вылетает стайка подруг.
Может, поздно, а может, рано
Я впервые задумался вдруг.
Я не раз попадал им в сети,
А теперь я грущу невпопад,
Потому что девчонки эти
Не ко мне, а к другим спешат.
Неужели к тебе не проклюнусь,
Никакой не вернусь тропой?
Что с тобой мы наделали, юность,
Что наделали мы с тобой.
Ведь осталась любимая где-то,
Та, которая ждет меня,
Может быть, с позапрошлого лета,
Может быть, со вчерашнего дня.
…Теплоходы дымят на причале,
На вокзале фырчат поезда.
Разлучали нас, разлучали
Обстоятельства, города…
Мы кричали своим: «До свиданья!»
Мы ловили испуганный взгляд,
Чуть заметное губ дрожанье,
И лицо за последнею гранью,
Как деревья, огни и зданья,
Опрокидывалось назад.
7 августа (вторник) 2018
| Ясон |
Атос пишет
(Литвин не ищи это было напИсано им утром.
Не веришь спроси у него.)
> Сегодня благоприятный день
> для регистрации на сайте
Что в имени тебе моем?
Оно умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальний,
Как звук ночной в лесу глухом.
Оно на памятном листке
Оставит мертвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.
Что в нем? Забытое давно
В волненьях новых и мятежных,
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.
Но в день печали, в тишине,
Произнеси его тоскуя;
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я.
Пушкин (у которого корни в Африке)
(Литвин не ищи это было напИсано им утром.
Не веришь спроси у него.)
> Сегодня благоприятный день
> для регистрации на сайте
Что в имени тебе моем?
Оно умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальний,
Как звук ночной в лесу глухом.
Оно на памятном листке
Оставит мертвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.
Что в нем? Забытое давно
В волненьях новых и мятежных,
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.
Но в день печали, в тишине,
Произнеси его тоскуя;
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я.
Пушкин (у которого корни в Африке)
21 августа (вторник) 2018
| АВ |
Юнна Мориц
Совражество друзей, содружество врагов,
Такие две скалы у нас со всех боков,
Проскочит Одиссей меж каменных тисков,
Его проскок – урок, учебник для бросков,
И мы проскочим там, как свет меж облаков,
Истории музей – он именно таков:
Совражество друзей, содружество врагов.
2
Враги не предают, не сомневайтесь даже, -
В отличье от друзей, не предают враги,
Для нас во все века крепка их верность вражья,
Не изменяют нам их верные круги,
В отличье от друзей и дружеской ноги!
В отличье от врагов, бесчисленны примеры
Предательства, измен, где дружно, сообща,
Круги друзей для вас добьются высшей меры
И бросят вас в костёр, от счастья вереща!
Кто Цезаря убил ножом из-под плаща?
3
Враги не предают, и я предпочитаю
Содружество врагов – совражеству друзей:
Совражество друзей, когда собьётся в стаю,
Содружества врагов оно в сто раз мерзей!
Оно – сейчас и здесь! – сомнения рассей.
В отличье от врагов, чья верность вражьей масти,
О верности друзей и думать не моги,
Сожгут тебя живьём, когда прорвутся к власти,
Мгновенно став зверьём, твоих друзей круги!
Совражество друзей – мерзей, чем все враги.
Совражество друзей, содружество врагов,
Такие две скалы у нас со всех боков,
Проскочит Одиссей меж каменных тисков,
Его проскок – урок, учебник для бросков,
И мы проскочим там, как свет меж облаков,
Истории музей – он именно таков:
Совражество друзей, содружество врагов.
2
Враги не предают, не сомневайтесь даже, -
В отличье от друзей, не предают враги,
Для нас во все века крепка их верность вражья,
Не изменяют нам их верные круги,
В отличье от друзей и дружеской ноги!
В отличье от врагов, бесчисленны примеры
Предательства, измен, где дружно, сообща,
Круги друзей для вас добьются высшей меры
И бросят вас в костёр, от счастья вереща!
Кто Цезаря убил ножом из-под плаща?
3
Враги не предают, и я предпочитаю
Содружество врагов – совражеству друзей:
Совражество друзей, когда собьётся в стаю,
Содружества врагов оно в сто раз мерзей!
Оно – сейчас и здесь! – сомнения рассей.
В отличье от врагов, чья верность вражьей масти,
О верности друзей и думать не моги,
Сожгут тебя живьём, когда прорвутся к власти,
Мгновенно став зверьём, твоих друзей круги!
Совражество друзей – мерзей, чем все враги.
| Мокий |
Юнна Мориц
Я не из тех, кто ублажает власть,
Её ступени вылизав до глади,
В надежде прямо в душу ей запасть
И возникать оттуда в шоколаде.
Что юбилеи с цацками наград?
Что славы писк по спискам из конторы?
Что наивысший похорон разряд?
Есть нечто более, чем этот ряд, который
По ценнику равняется нулю,
Когда с великой благодарностью печали
Мои читатели положат по люблю
В ту лодку, на которой я отчалю.
Я не из тех, кто ублажает власть,
Её ступени вылизав до глади,
В надежде прямо в душу ей запасть
И возникать оттуда в шоколаде.
Что юбилеи с цацками наград?
Что славы писк по спискам из конторы?
Что наивысший похорон разряд?
Есть нечто более, чем этот ряд, который
По ценнику равняется нулю,
Когда с великой благодарностью печали
Мои читатели положат по люблю
В ту лодку, на которой я отчалю.
| Ясон |
| Николай Гренков |
Николай Гренков
Покатился август с горки, быстротечны стали дни,
Осень, рыжая девчонка, ожидает нас вдали,
Красит охрой за окошком листья яблони в саду,
И смеётся беззаботно звонким ветром по утру.
Скоро явится без спроса дождь холодный на дворе,
Вдоль дорог костры рябины загорятся в сентябре,
И печали не скрывая, птицы глядя в небеса,
Полетят за ярким солнцем, чувства нежные храня.
А пока румяный август в бесконечной суете
Рассыпает свои звёзды, словно краски на холсте,
Чтобы ранним летним утром улыбалась нам заря,
Уводя вдоль горизонта песен летних голоса.
17.08.2017
| George |
Ну раз пошла такая тема. Как пишет солдат, своё.
Когда на юга полетят журавли,
Когда закурлычут печально,
Я душу свою, оторвав от земли,
Машу им рукой отчаянно.
Грущу не по птицам, свистящих крылом,
Вожак их ведёт уверенно,
Зубами скриплю и скорблю о былом,
О времени зря потерянном.
И чувствую как подступает беда,
Всё ближе она с каждою осенью,
Ведь птицы вернутся, а жизнь никогда,
Уже замело снежной проседью.
Но бегу я по полю каждой весной,
Журавлиные клинья встречаю,
Мгновения жизни глотаю в запой,
Криком радостным им отвечаю.
Как прежде плывут в небесах журавли,
Как прежде печально курлычут,
Но кто-то другой уж кричит им с земли,
Пусть думают я это кличу.
21.08.2018. George.
Когда на юга полетят журавли,
Когда закурлычут печально,
Я душу свою, оторвав от земли,
Машу им рукой отчаянно.
Грущу не по птицам, свистящих крылом,
Вожак их ведёт уверенно,
Зубами скриплю и скорблю о былом,
О времени зря потерянном.
И чувствую как подступает беда,
Всё ближе она с каждою осенью,
Ведь птицы вернутся, а жизнь никогда,
Уже замело снежной проседью.
Но бегу я по полю каждой весной,
Журавлиные клинья встречаю,
Мгновения жизни глотаю в запой,
Криком радостным им отвечаю.
Как прежде плывут в небесах журавли,
Как прежде печально курлычут,
Но кто-то другой уж кричит им с земли,
Пусть думают я это кличу.
21.08.2018. George.
| George |
| Пускай. Фамилия у меня одна с родным прадедушкой и двоюродным прадедушкой, это атаман Юрко Тютюнник (см |
21 августа 2018 в 16:36 Ясон пишет:
Я> Была бы с фамилией, пустил бы по сетям.
Я> Или George это твой псевдоним?
Пускай. Фамилия у меня одна с родным прадедушкой и двоюродным прадедушкой, это атаман Юрко Тютюнник (см. историю), соответсвенно я, Георгий Тютюнник.
P.S. Сто лет "Засекречено ЧК" прошло, теперь можно, на днях пришло извещение из МО РФ.
Я> Была бы с фамилией, пустил бы по сетям.
Я> Или George это твой псевдоним?
Пускай. Фамилия у меня одна с родным прадедушкой и двоюродным прадедушкой, это атаман Юрко Тютюнник (см. историю), соответсвенно я, Георгий Тютюнник.
P.S. Сто лет "Засекречено ЧК" прошло, теперь можно, на днях пришло извещение из МО РФ.
| Atos |
| Я давно догадывался! Ну как вы поживаете? Шо, хорошего у вас, у тёти Сони? Вы ещё будете спрашивать,знаю ли я Вашу тётю?Как я |
21 августа 2018 в 21:21 George пишет:
G> я, Георгий
G> Тютюнник.
Я давно догадывался! Ну как вы поживаете? Шо, хорошего у вас, у тёти Сони? Вы ещё будете спрашивать,знаю ли я Вашу тётю?Как я могу не знать Вашу тётю?!! Дай Бог ей здоровья! Если она просила передать мне 600 долларов-я таки подожду до завтра...
G> я, Георгий
G> Тютюнник.
Я давно догадывался! Ну как вы поживаете? Шо, хорошего у вас, у тёти Сони? Вы ещё будете спрашивать,знаю ли я Вашу тётю?Как я могу не знать Вашу тётю?!! Дай Бог ей здоровья! Если она просила передать мне 600 долларов-я таки подожду до завтра...
| George |
| До завтра останется только 500, не будь я племянником тёти Сони |
21 августа 2018 в 21:45 Atos пишет:
A> Как я могу не
A> знать Вашу тётю?!! Дай Бог ей здоровья! Если она
A> просила передать мне 600 долларов-я таки подожду
A> до завтра...
До завтра останется только 500, не будь я племянником тёти Сони.
A> Как я могу не
A> знать Вашу тётю?!! Дай Бог ей здоровья! Если она
A> просила передать мне 600 долларов-я таки подожду
A> до завтра...
До завтра останется только 500, не будь я племянником тёти Сони.
22 августа (среда) 2018
| Ясон |
| Когда на юга полетят журавли, |
Когда на юга полетят журавли,
Когда закурлычут печально,
Я душу свою, оторвав от земли,
Машу им рукой отчаянно.
Грущу не по птицам, свистящих крылом,
Вожак их ведёт уверенно,
Зубами скриплю и скорблю о былом,
О времени зря потерянном.
И чувствую как подступает беда,
Всё ближе она с каждою осенью,
Ведь птицы вернутся, а жизнь никогда,
Уже замело снежной проседью.
Но бегу я по полю каждой весной,
Журавлиные клинья встречаю,
Мгновения жизни глотаю в запой,
Криком радостным им отвечаю.
Как прежде плывут в небесах журавли,
Как прежде печально курлычут,
Но кто-то другой уж кричит им с земли,
Пусть думают я это кличу.
21.08.2018. Георгий Тютюник
г. Шахты.
| George |
| Нет. Фамилия у меня одна с родным прадедушкой и двоюродным прадедушкой, это атаман Юрко ТютюННик. (см. историю) |
22 августа 2018 в 19:35 Ясон пишет:
Я> Жорж так? Георгий Тютюник.
Нет. Фамилия у меня одна с родным прадедушкой и двоюродным прадедушкой, это атаман Юрко ТютюННик. (см. историю)
Я> Жорж так? Георгий Тютюник.
Нет. Фамилия у меня одна с родным прадедушкой и двоюродным прадедушкой, это атаман Юрко ТютюННик. (см. историю)
23 августа (четверг) 2018
| Василий Степанович |
| Дьяк врывается в холл, сбивая с ног "конвоира". Что-то ищет, отчаянно бросаясь на пол |
22 августа 2018 в 22:59 George пишет:
G> Где-то затерялся стих про Верею, может кто
G> помнит, в теме "Стихи" нету.
Дьяк врывается в холл, сбивая с ног "конвоира". Что-то ищет, отчаянно бросаясь на пол:
Жорж: Ты чего, отец, ползаешь?
Дьяк: Посол рыцарский орден с груди потерял.
Жорж: Ой! А-яй-яй! (помогает искать) Нельзя быть таким рассеянным. Смотреть надо за вещами, когда в комнату входишь. Да чего ты, Фёдор, на меня таращишься? Уж не думаешь ли ты, что я взял?
Дьяк: Что ты, что ты!
Жорж (Бунше): Ты не брал?
Бунша мотает головой.
Жорж: А может, за трон закатился? Нет! Ну, нет, так нет!
Жорж: А может, за трон закатился? Нет! Ну, нет, так нет!
Дьяк ищет шведский медальон.
Дьяк: Ох, горе-то!
G> Где-то затерялся стих про Верею, может кто
G> помнит, в теме "Стихи" нету.
Дьяк врывается в холл, сбивая с ног "конвоира". Что-то ищет, отчаянно бросаясь на пол:
Жорж: Ты чего, отец, ползаешь?
Дьяк: Посол рыцарский орден с груди потерял.
Жорж: Ой! А-яй-яй! (помогает искать) Нельзя быть таким рассеянным. Смотреть надо за вещами, когда в комнату входишь. Да чего ты, Фёдор, на меня таращишься? Уж не думаешь ли ты, что я взял?
Дьяк: Что ты, что ты!
Жорж (Бунше): Ты не брал?
Бунша мотает головой.
Жорж: А может, за трон закатился? Нет! Ну, нет, так нет!
Жорж: А может, за трон закатился? Нет! Ну, нет, так нет!
Дьяк ищет шведский медальон.
Дьяк: Ох, горе-то!
| Ясон |
| Нет Жорж мне историю некогда читать АВ грозится в СИЗО меня запереть |
22 августа 2018 в 22:56 George пишет:
G> 22 августа 2018 в 19:35 Ясон пишет:
G> Я> Жорж так? Георгий Тютюник.
G> Нет. Фамилия у меня одна с родным прадедушкой и
G> двоюродным прадедушкой, это атаман Юрко ТютюННик.
G> (см. историю)
Нет Жорж мне историю некогда читать АВ грозится в СИЗО меня запереть, давай так сделаем. Пиши это стихотворение на мове и свою биографию (тоже на мове) не длиннее чем на два академчаса. Я скоро буду проездом в Киеве и заскочу (сумею ли выскочить!) на майдан. Там скажу что я посланник от правнука ихнего героя прочту твои стихи и меня вынесут!
Давай, жду но не долго, АВ стережёт
G> 22 августа 2018 в 19:35 Ясон пишет:
G> Я> Жорж так? Георгий Тютюник.
G> Нет. Фамилия у меня одна с родным прадедушкой и
G> двоюродным прадедушкой, это атаман Юрко ТютюННик.
G> (см. историю)
Нет Жорж мне историю некогда читать АВ грозится в СИЗО меня запереть, давай так сделаем. Пиши это стихотворение на мове и свою биографию (тоже на мове) не длиннее чем на два академчаса. Я скоро буду проездом в Киеве и заскочу (сумею ли выскочить!) на майдан. Там скажу что я посланник от правнука ихнего героя прочту твои стихи и меня вынесут!
Давай, жду но не долго, АВ стережёт
8 сентября (суббота) 2018
| Atos |
| Владимир Маяковский |
Владимир Маяковский
Поэма
«Владимир Ильич Ленин»
Российской коммунистической партии посвящаю
Время –
начинаю
про Ленина рассказ.
Но не потому,
что горя
нету более,
время
потому,
что резкая тоска
стала ясною
осознанною болью.
Время,
снова
ленинские лозунги развихрь.
Нам ли
растекаться
слезной лужею,-
Ленин
и теперь
живее всех живых.
Наше знанье -
сила
и оружие.
Люди — лодки.
Хотя и на суше.
Проживешь
свое
пока,
много всяких
грязных ракушек
налипает
нам
на бока.
А потом,
пробивши
бурю разозленную,
сядешь,
чтобы солнца близ,
и счищаешь
водорослей
бороду зеленую
и медуз малиновую слизь.
Я
себя
под Лениным чищу.
чтобы плыть
в революцию дальше.
Я боюсь
этих строчек тыщи,
как мальчишкой
боишься фальши.
Рассияют головою венчик,
я тревожусь,
не закрыли чтоб
настоящий,
мудрый,
человечий
ленинский
огромный лоб.
Я боюсь,
чтоб шествия
и мавзолеи,
поклонений
установленный статут
не залили б
приторным елеем
ленинскую
простоту.
За него дрожу,
как за зеницу глаза,
чтоб конфетной
не был
красотой оболган.
Голосует сердце -
я писать обязан
по мандату долга.
Вся Москва.
Промерзшая земля
дрожит от гуда.
Над кострами
обмороженные с ночи.
Что он сделал?
Кто он
и откуда?
Почему
ему
такая почесть?
Слово за словом
из памяти таская,
не скажу
ни одному -
на место сядь.
Как бедна
у мира
слова мастерская!
Подходящее
откуда взять?
У нас
семь дней,
у нас
часов — двенадцать.
Не прожить
себя длинней.
Смерть
не умеет извиняться.
Если ж
с часами плохо,
мала
календарная мера,
мы говорим -
"эпоха",
мы говорим -
"эра".
Мы
спим
ночь.
Днем
совершаем поступки.
Любим
свою толочь
воду
в своей ступке.
А если
за всех смог
направлять
потоки явлений,
мы говорим -
"пророк",
мы говорим -
"гений".
У нас
претензий нет,-
не зовут -
мы и не лезем;
нравимся
своей жене,
и то
довольны донельзя.
Если ж,
телом и духом слит,
прет
на нас непохожий.
шпилим -
"царственный вид",
удивляемся -
"дар божий".
Скажут так,-
и вышло
ни умно, ни глупо.
Повисят слова
и уплывут, как дымы.
Ничего
не выколупишь
из таких скорлупок.
Ни рукам,
ни голове не ощутимы.
Как же
Ленина
таким аршином мерить!
Ведь глазами
видел
каждый всяк -
"эра" эта
проходила в двери,
даже
головой
не задевая о косяк.
Неужели
про Ленина тоже:
"вождь
милостью божьей"?
Если б
был он
царствен и божествен,
я б
от ярости
себя не поберег,
я бы
стал бы
в перекоре шествий,
поклонениям
и толпам поперек.
Я б
нашел
слова
проклятья громоустого,
и пока
растоптан
я
и выкрик мой,
я бросал бы
в небо
богохульства,
по Кремлю бы
бомбами
метал:
долой!
Но тверды
шаги Дзержинского
у гроба.
Нынче бы
могла
с постов сойти Чека.
Сквозь мильоны глаз,
и у меня
сквозь оба,
лишь сосульки слез,
примерзшие
к щекам.
Богу
почести казенные
не новость.
Нет!
Сегодня
настоящей болью
сердце холодей.
Мы
хороним
самого земного
изо всех
прошедших
по земле людей.
Он земной,
но не из тех,
кто глазом
упирается
в свое коыто.
Землю
всю
охватывая разом,
видел
то,
что временем закрыто.
Он, как вы
и я,
совсем такой же,
только,
может быть
у самых глаз
мысли
больше нашего
морщинят кожей,
да насмешливей
и тверже губы,
чем у нас.
Не сатрапья твердость,
триумфаторской коляской
мнущая
тебя,
подергивая вожжи.
Он
к товарищу
милел
людскою лаской.
Он
к врагу
вставал
железа тверже.
Знал он
слабости,
знакомые у нас,
как и мы,
перемогал болезни.
Скажем,
мне бильярд -
отращиваю глаз,
шахматы ему -
они вождям полезней.
И от шахмат
перейдя
к врагу натурой,
в люди
выведя
вчерашних пешек строй.
становил
рабочей — человечьей диктатурой
над тюремной
капиталовой турой.
И ему
и нам
одно и то же дорого.
Отчего ж,
стоящий
от него поодаль,
я бы
жизнь свою,
глупея от восторга,
за одно б
его дыханье
отдал?!
Да не я один!
Да что я
лучше, что ли?!
Даже не позвать,
раскрыть бы только рот -
кто из вас
из сел,
из кожи вон,
из штолен
не шагнет вперед?!
В качке -
будто бы хватил
вина и горя лишку -
инстинктивно
хоронюсь
трамвайной сети.
Кто
сейчас
оплакал бы
мою смертишку
в трауре
вот этой
безграничной смерти!
Со знаменами идут,
и так.
Похоже -
стала
вновь
Россия кочевой.
И Колонный зал
дрожит,
насквозь прохожен.
Почему?
Зачем
и отчего?
Телеграф
охрип
от траурного гуда.
Слезы снега
с флажьих
покрасневших век.
Что он сделал,
кто он
и откуда -
этот
самый человечный человек?
Коротка
и до последних мгновений
нам
известна
жизнь Ульянова.
Но долгую жизнь
товарища Ленина
надо писать
и описывать заново.
***
Если бы
выставить в музее
плачущего большевика,
весь день бы
в музее
торчали ротозеи.
Еще бы -
такое
не увидишь и в века!
Пятиконечные звезды
выжигали на наших спинах
панские воеводы.
Живьем,
по голову в землю,
закапывали нас банды
Мамонтова.
В паровозных топках
сжигали нас японцы.
рот заливали свинцом и оловом.
отрекитесь! — ревели,
но из
горящих глоток
лишь три слова:
— Да здравствует коммунизм! -
Кресло за креслом,
ряд в ряд
эта сталь
железо это
вваливалось
двадцать второго января
в пятиэтажное здание
Съезда Советов.
Усаживались,
кидались усмешкою,
решали
походя
мелочь дел.
Пора открывать!
Чего они мешкают?
Чего
президиум,
как вырубленный,
поредел?
Отчего
глаза
краснее ложи?
Что с Калининым?
Держится еле.
Несчастье?
Какое?
Быть не может?
А если с ним?
Нет!
Неужели?
Потолок
на нас
пошел снижаться вороном.
Опустили головы -
еще нагни!
Задрожали вдруг
и стали черными
люстр расплывшихся огни.
Захлебнулся
клокольчика ненужный щелк.
Превозмог себя
и встал Калинин.
Слезы не сжуешь
с усов и щек.
Выдали.
Блестят у бороды на клине.
Мысли смешались,
голову мнут.
Кровь в виски,
клокочет в вене:
— Вчера
в шесть часов пятьдесят минут
скончался товарищ Ленин!
Этот год
видал,
чего не взвидят сто.
День
векам
войдет
в тоскливое преданье.
Ужас
из железа
выжал стон.
По большевикам
прошло рыданье.
Тяжесть страшная!
Самих себя же
выволакивали
волоком.
Разузнать -
когда и как?
Чего таят!
В улицы
и в переулки
катафалкой
плыл
Большой театр.
Радость
ползет улиткой.
У горя
бешеный бег.
Ни солнца,
ни льдины слитка -
всё
сквозь газетное ситко
черный
засеял снег.
На рабочего
у станка
весть набросилась.
Пулей в уме.
И как будто
слезы стакан
опрокинули на инструмент.
И мужичонко,
видавший виды,
смерти
в глаз
смотревший не раз,
отвернулся от баб,
но выдала
кулаком
растертая грязь.
Были люди — кремень,
и эти
прикусились,
губу уродуя.
Стариками
рассерьезничались дети,
и, как дети,
плакали седобородые.
Ветер
всей земле
бессонницею выл,
и никак
восставшей
не додумать до конца.
что вот гроб
в морозной
комнатеночке Москвы
революции
и сына и отца.
Конец,
конец,
конец.
Кого
уверять!
Стекло -
и видите под...
Это
его
несут с Павелецкого
по городу,
взятому им у господ.
Улица,
будто рана сквозная -
так болит
и стонет так.
Здесь
каждый камень
Ленина знает
по топоту
первых
октябрьских атак.
Здесь
всё,
что каждое знамя
вышило,
задумано им
и велено им.
Здесь
каждая башня
Ленина слышала,
за ним
пошла бы
в огонь и в дым.
Здесь
Ленина
знает
каждый рабочий,
сердца ему
ветками елок стели.
Он в битву вел,
победу пророчил,
и вот
пролетарий -
всего властелин.
Здесь
каждый крестьянин
Ленина имя
в сердце
вписал
любовней, чем в святцы.
Он земли
велел
назвать своими,
что дедам
в гробах,
засеченным, снятся.
И коммунары
с-под площади Красной,
казалось,
шепчут:
— Любимый и милый!
Живи,
и не надо
судьбы прекрасней -
сто раз сразимся
и ляжем в могилы! -
Сейчас
прозвучали б
слова чудотворца,
чтоб нам умереть
и его разбудят, -
плотина улиц
враспашку растворится,
и с песней
на смерть
ринутся люди.
Но нету чудес,
и мечтать о них нечего.
Есть Ленин,
гроб
и согнутые плечи.
Он был человек
до конца человечьего -
неси
и казнись
тоской человечьей.
Вовек
такого
бесценного груза
еще
не несли
океаны наши,
как гроб этот красный,
к Дому Союзов
плывущий
на спинах рыданий и маршей.
Еще
в караул
вставала в почетный
суровая гвардия
ленинской выправки,
а люди
уже
прожидают, впечатаны
во всю длину
и Тверской
и Димитровки.
В семнадцатом
было -
в очередь дочери
за хлебом не вышлешь -
завтра съем!
Но в эту
холодную,
страшную очередь
с детьми и с больными
встали все.
Деревни
строились
с городом рядом.
То мужеством горе,
то детскими вызвенит.
Земля труда
проходила парадом -
живым
итогом
ленинской жизни.
Желтое солнеце,
косое и лаковое.
взойдет,
лучами к подножью кидается.
Как будто
забитые,
надежду оплакивая,
склоняясь в горе,
проходят китайцы.
Вплывали
ночи
на спинах дней,
часы меняя,
путая даты.
Как будто
не ночь
и не звезды на ней,
а плачут
над Лениным
негры из Штатов.
Мороз небывалый
жарил подошвы.
А люди
днюют
давкою тесной.
Даже
от холода
бить в ладоши
никто не решается -
нельзя,
неуместно.
Мороз хватает
и тащит,
как будто
пытает,
насколько в любви закаленные.
Врывается в толпы.
В давку запутан,
вступает
вместе с толпой за колонны.
Ступени растут,
разрастаются в риф.
Но вот
затихает
дыханье и пенье,
и страшно ступить -
под ногою обрыв -
бездонный обрыв
в четыре ступени.
Обрыв
от рабства в сто поколений,
где знают
лишь золота звонкий резон.
Обрыв
и край -
это гроб и Ленин,
а дальше -
коммуна
во весь горизонт.
Что увидишь?!
Только лоб его лишь,
и Надежда Константиновна
в тумане
за...
Может быть,
в глаза без слез
увидеть можно больше.
Не в такие
я
смотрел глаза.
Знамен
плывущих
склоняется шелк
последней
почестью отданной:
"Прощай же, товарищ
ты честно прошел
свой доблестный путь, благородный".
Страх.
Закрой глаза
и не гляди -
как будто
идешь
по проволоке провода.
Как будто
минуту
один на один
остался
с огромной
единственной правдой.
Я счастлив.
Звенящего марша вода
относит
тело мое невесомое.
Я знаю -
отныне
и навсегда
во мне
минута
эта вот самая.
Я счастлив,
что я
этой силы частица,
что общие
даже слезы из глаз.
Сильнее
и чище
нельзя причаститься
великому чувству
по имени -
класс!
Знамённые
снова
склоняются крылья,
чтоб завтра
опять
подняться в бои -
"Мы сами, родимый, закрыли
орлиные очи твои".
Только б не упасть,
к плечу плечо,
флаги вычернив
и веками алея,
на последнее
прощание с Ильичем
шли
и медлили у Мавзолея.
Выполняют церемониал.
Говорили речи.
Говорят — и ладно.
Горе вот,
что срок минуты
мал -
разве
весь
охватишь ненаглядный!
Пройдут
и наверх
смотрят с опаской,
на черный,
посыпанный снегом кружок.
Как бешено
скачут
стрелки на Спасской.
В минуту -
к последней четверке прыжок.
Замрите
минуту
от этой вести!
Остановись,
движенье и жизнь!
Поднявшие молот,
стыньте на месте.
Земля, замри,
ложись и лежи!
Безмолвие.
Путь величайший окончен.
Стреляли из пушки,
а может, из тыщи.
И эта
пальба
казалась не громче,
чем мелочь,
в кармане бренчащая -
в нищем.
До боли
раскрыл
убогое зрение,
почти заморожен,
стою не дыша.
Встает
предо мной
у знамен в озарении
темный
земной
неподвижный шар.
Над миром гроб,
неподвижен и нем.
У гроба -
мы,
людей представители,
чтоб бурей восстаний,
дел и поэм
размножить то,
что сегодня видели.
Но вот
издалёка,
оттуда,
из алого
в мороз,
в караул умолкнувший наш,
чей-то голос -
как будто Муралова -
"Шагом марш".
Этого приказа
и не нужно даже -
реже,
ровнее,
тверже дыша,
с трудом
отрывая
тело-тяжесть,
с площади
вниз
вбиваем шаг.
Каждое знамя
твердыми руками
вновь
над головою
взвито ввысь.
Топота потоп,
сила кругами,
ширясь,
расходится
миру в мысль.
Общая мысль
воедино созвеньена
рабочих,
крестьян
и солдат-рубак:
— Трудно
будет
республике без Ленина.
Надо заменить его -
кем?
И как?
Довольно
валяться
на перине клоповой!
Товарищ секретарь!
На тебе -
вот -
просим приписать
к ячейке еркаповой
сразу,
коллективно,
весь завод... -
Смотрят
буржуи,
глазки раскоряча,
дрожат
от топота крепких ног.
Четыреста тысяч
от станка
горячих -
Ленину
первый
партийный венок.
— Товарищ серетарь,
бери ручку...
Говорят — заменим...
Надо, мол...
Я уже стар -
берите внучика,
не отстает -
подай комсомол. -
Подшефный флот,
подымай якоря,
в море
пора
подводным кротам.
"По морям,
по морям,
нынче здесь,
завтра там".
Выше, солнце!
Будешь свидетель -
скорей
разглаживай траур у рта.
В ногу
взрослым
вступают дети -
тра-та-та-та-та
та-та-та-та.
"Раз,
два,
три!
Пионеры мы.
Мы фашистов не боимся,
пойдем на штыки".
Напрасно
кулак Европы задран.
Кроем их грохотом.
Назад!
Не сметь!
Стала
величайшим
коммунистом-организатором
даже
сама
Ильичева смерть.
Уже
над трубами
чудовищной рощи,
руки
миллионов
сложив в древко,
красным знаменем
Красная площидь
вверх
вздымается
страшным рывком.
С этого знамени,
с каждой складки
снова
живой
взывает Ленин:
— Пролетарии,
стройтесь
к последней схватке!
Рабы,
разгибайте
спины и колени!
Армия пролетариев,
встань стройна!
Да здравствует революция,
радостная и скорая!
Это -
единственная
великая война
из всех,
какие знала история.
Поэма
«Владимир Ильич Ленин»
Российской коммунистической партии посвящаю
Время –
начинаю
про Ленина рассказ.
Но не потому,
что горя
нету более,
время
потому,
что резкая тоска
стала ясною
осознанною болью.
Время,
снова
ленинские лозунги развихрь.
Нам ли
растекаться
слезной лужею,-
Ленин
и теперь
живее всех живых.
Наше знанье -
сила
и оружие.
Люди — лодки.
Хотя и на суше.
Проживешь
свое
пока,
много всяких
грязных ракушек
налипает
нам
на бока.
А потом,
пробивши
бурю разозленную,
сядешь,
чтобы солнца близ,
и счищаешь
водорослей
бороду зеленую
и медуз малиновую слизь.
Я
себя
под Лениным чищу.
чтобы плыть
в революцию дальше.
Я боюсь
этих строчек тыщи,
как мальчишкой
боишься фальши.
Рассияют головою венчик,
я тревожусь,
не закрыли чтоб
настоящий,
мудрый,
человечий
ленинский
огромный лоб.
Я боюсь,
чтоб шествия
и мавзолеи,
поклонений
установленный статут
не залили б
приторным елеем
ленинскую
простоту.
За него дрожу,
как за зеницу глаза,
чтоб конфетной
не был
красотой оболган.
Голосует сердце -
я писать обязан
по мандату долга.
Вся Москва.
Промерзшая земля
дрожит от гуда.
Над кострами
обмороженные с ночи.
Что он сделал?
Кто он
и откуда?
Почему
ему
такая почесть?
Слово за словом
из памяти таская,
не скажу
ни одному -
на место сядь.
Как бедна
у мира
слова мастерская!
Подходящее
откуда взять?
У нас
семь дней,
у нас
часов — двенадцать.
Не прожить
себя длинней.
Смерть
не умеет извиняться.
Если ж
с часами плохо,
мала
календарная мера,
мы говорим -
"эпоха",
мы говорим -
"эра".
Мы
спим
ночь.
Днем
совершаем поступки.
Любим
свою толочь
воду
в своей ступке.
А если
за всех смог
направлять
потоки явлений,
мы говорим -
"пророк",
мы говорим -
"гений".
У нас
претензий нет,-
не зовут -
мы и не лезем;
нравимся
своей жене,
и то
довольны донельзя.
Если ж,
телом и духом слит,
прет
на нас непохожий.
шпилим -
"царственный вид",
удивляемся -
"дар божий".
Скажут так,-
и вышло
ни умно, ни глупо.
Повисят слова
и уплывут, как дымы.
Ничего
не выколупишь
из таких скорлупок.
Ни рукам,
ни голове не ощутимы.
Как же
Ленина
таким аршином мерить!
Ведь глазами
видел
каждый всяк -
"эра" эта
проходила в двери,
даже
головой
не задевая о косяк.
Неужели
про Ленина тоже:
"вождь
милостью божьей"?
Если б
был он
царствен и божествен,
я б
от ярости
себя не поберег,
я бы
стал бы
в перекоре шествий,
поклонениям
и толпам поперек.
Я б
нашел
слова
проклятья громоустого,
и пока
растоптан
я
и выкрик мой,
я бросал бы
в небо
богохульства,
по Кремлю бы
бомбами
метал:
долой!
Но тверды
шаги Дзержинского
у гроба.
Нынче бы
могла
с постов сойти Чека.
Сквозь мильоны глаз,
и у меня
сквозь оба,
лишь сосульки слез,
примерзшие
к щекам.
Богу
почести казенные
не новость.
Нет!
Сегодня
настоящей болью
сердце холодей.
Мы
хороним
самого земного
изо всех
прошедших
по земле людей.
Он земной,
но не из тех,
кто глазом
упирается
в свое коыто.
Землю
всю
охватывая разом,
видел
то,
что временем закрыто.
Он, как вы
и я,
совсем такой же,
только,
может быть
у самых глаз
мысли
больше нашего
морщинят кожей,
да насмешливей
и тверже губы,
чем у нас.
Не сатрапья твердость,
триумфаторской коляской
мнущая
тебя,
подергивая вожжи.
Он
к товарищу
милел
людскою лаской.
Он
к врагу
вставал
железа тверже.
Знал он
слабости,
знакомые у нас,
как и мы,
перемогал болезни.
Скажем,
мне бильярд -
отращиваю глаз,
шахматы ему -
они вождям полезней.
И от шахмат
перейдя
к врагу натурой,
в люди
выведя
вчерашних пешек строй.
становил
рабочей — человечьей диктатурой
над тюремной
капиталовой турой.
И ему
и нам
одно и то же дорого.
Отчего ж,
стоящий
от него поодаль,
я бы
жизнь свою,
глупея от восторга,
за одно б
его дыханье
отдал?!
Да не я один!
Да что я
лучше, что ли?!
Даже не позвать,
раскрыть бы только рот -
кто из вас
из сел,
из кожи вон,
из штолен
не шагнет вперед?!
В качке -
будто бы хватил
вина и горя лишку -
инстинктивно
хоронюсь
трамвайной сети.
Кто
сейчас
оплакал бы
мою смертишку
в трауре
вот этой
безграничной смерти!
Со знаменами идут,
и так.
Похоже -
стала
вновь
Россия кочевой.
И Колонный зал
дрожит,
насквозь прохожен.
Почему?
Зачем
и отчего?
Телеграф
охрип
от траурного гуда.
Слезы снега
с флажьих
покрасневших век.
Что он сделал,
кто он
и откуда -
этот
самый человечный человек?
Коротка
и до последних мгновений
нам
известна
жизнь Ульянова.
Но долгую жизнь
товарища Ленина
надо писать
и описывать заново.
***
Если бы
выставить в музее
плачущего большевика,
весь день бы
в музее
торчали ротозеи.
Еще бы -
такое
не увидишь и в века!
Пятиконечные звезды
выжигали на наших спинах
панские воеводы.
Живьем,
по голову в землю,
закапывали нас банды
Мамонтова.
В паровозных топках
сжигали нас японцы.
рот заливали свинцом и оловом.
отрекитесь! — ревели,
но из
горящих глоток
лишь три слова:
— Да здравствует коммунизм! -
Кресло за креслом,
ряд в ряд
эта сталь
железо это
вваливалось
двадцать второго января
в пятиэтажное здание
Съезда Советов.
Усаживались,
кидались усмешкою,
решали
походя
мелочь дел.
Пора открывать!
Чего они мешкают?
Чего
президиум,
как вырубленный,
поредел?
Отчего
глаза
краснее ложи?
Что с Калининым?
Держится еле.
Несчастье?
Какое?
Быть не может?
А если с ним?
Нет!
Неужели?
Потолок
на нас
пошел снижаться вороном.
Опустили головы -
еще нагни!
Задрожали вдруг
и стали черными
люстр расплывшихся огни.
Захлебнулся
клокольчика ненужный щелк.
Превозмог себя
и встал Калинин.
Слезы не сжуешь
с усов и щек.
Выдали.
Блестят у бороды на клине.
Мысли смешались,
голову мнут.
Кровь в виски,
клокочет в вене:
— Вчера
в шесть часов пятьдесят минут
скончался товарищ Ленин!
Этот год
видал,
чего не взвидят сто.
День
векам
войдет
в тоскливое преданье.
Ужас
из железа
выжал стон.
По большевикам
прошло рыданье.
Тяжесть страшная!
Самих себя же
выволакивали
волоком.
Разузнать -
когда и как?
Чего таят!
В улицы
и в переулки
катафалкой
плыл
Большой театр.
Радость
ползет улиткой.
У горя
бешеный бег.
Ни солнца,
ни льдины слитка -
всё
сквозь газетное ситко
черный
засеял снег.
На рабочего
у станка
весть набросилась.
Пулей в уме.
И как будто
слезы стакан
опрокинули на инструмент.
И мужичонко,
видавший виды,
смерти
в глаз
смотревший не раз,
отвернулся от баб,
но выдала
кулаком
растертая грязь.
Были люди — кремень,
и эти
прикусились,
губу уродуя.
Стариками
рассерьезничались дети,
и, как дети,
плакали седобородые.
Ветер
всей земле
бессонницею выл,
и никак
восставшей
не додумать до конца.
что вот гроб
в морозной
комнатеночке Москвы
революции
и сына и отца.
Конец,
конец,
конец.
Кого
уверять!
Стекло -
и видите под...
Это
его
несут с Павелецкого
по городу,
взятому им у господ.
Улица,
будто рана сквозная -
так болит
и стонет так.
Здесь
каждый камень
Ленина знает
по топоту
первых
октябрьских атак.
Здесь
всё,
что каждое знамя
вышило,
задумано им
и велено им.
Здесь
каждая башня
Ленина слышала,
за ним
пошла бы
в огонь и в дым.
Здесь
Ленина
знает
каждый рабочий,
сердца ему
ветками елок стели.
Он в битву вел,
победу пророчил,
и вот
пролетарий -
всего властелин.
Здесь
каждый крестьянин
Ленина имя
в сердце
вписал
любовней, чем в святцы.
Он земли
велел
назвать своими,
что дедам
в гробах,
засеченным, снятся.
И коммунары
с-под площади Красной,
казалось,
шепчут:
— Любимый и милый!
Живи,
и не надо
судьбы прекрасней -
сто раз сразимся
и ляжем в могилы! -
Сейчас
прозвучали б
слова чудотворца,
чтоб нам умереть
и его разбудят, -
плотина улиц
враспашку растворится,
и с песней
на смерть
ринутся люди.
Но нету чудес,
и мечтать о них нечего.
Есть Ленин,
гроб
и согнутые плечи.
Он был человек
до конца человечьего -
неси
и казнись
тоской человечьей.
Вовек
такого
бесценного груза
еще
не несли
океаны наши,
как гроб этот красный,
к Дому Союзов
плывущий
на спинах рыданий и маршей.
Еще
в караул
вставала в почетный
суровая гвардия
ленинской выправки,
а люди
уже
прожидают, впечатаны
во всю длину
и Тверской
и Димитровки.
В семнадцатом
было -
в очередь дочери
за хлебом не вышлешь -
завтра съем!
Но в эту
холодную,
страшную очередь
с детьми и с больными
встали все.
Деревни
строились
с городом рядом.
То мужеством горе,
то детскими вызвенит.
Земля труда
проходила парадом -
живым
итогом
ленинской жизни.
Желтое солнеце,
косое и лаковое.
взойдет,
лучами к подножью кидается.
Как будто
забитые,
надежду оплакивая,
склоняясь в горе,
проходят китайцы.
Вплывали
ночи
на спинах дней,
часы меняя,
путая даты.
Как будто
не ночь
и не звезды на ней,
а плачут
над Лениным
негры из Штатов.
Мороз небывалый
жарил подошвы.
А люди
днюют
давкою тесной.
Даже
от холода
бить в ладоши
никто не решается -
нельзя,
неуместно.
Мороз хватает
и тащит,
как будто
пытает,
насколько в любви закаленные.
Врывается в толпы.
В давку запутан,
вступает
вместе с толпой за колонны.
Ступени растут,
разрастаются в риф.
Но вот
затихает
дыханье и пенье,
и страшно ступить -
под ногою обрыв -
бездонный обрыв
в четыре ступени.
Обрыв
от рабства в сто поколений,
где знают
лишь золота звонкий резон.
Обрыв
и край -
это гроб и Ленин,
а дальше -
коммуна
во весь горизонт.
Что увидишь?!
Только лоб его лишь,
и Надежда Константиновна
в тумане
за...
Может быть,
в глаза без слез
увидеть можно больше.
Не в такие
я
смотрел глаза.
Знамен
плывущих
склоняется шелк
последней
почестью отданной:
"Прощай же, товарищ
ты честно прошел
свой доблестный путь, благородный".
Страх.
Закрой глаза
и не гляди -
как будто
идешь
по проволоке провода.
Как будто
минуту
один на один
остался
с огромной
единственной правдой.
Я счастлив.
Звенящего марша вода
относит
тело мое невесомое.
Я знаю -
отныне
и навсегда
во мне
минута
эта вот самая.
Я счастлив,
что я
этой силы частица,
что общие
даже слезы из глаз.
Сильнее
и чище
нельзя причаститься
великому чувству
по имени -
класс!
Знамённые
снова
склоняются крылья,
чтоб завтра
опять
подняться в бои -
"Мы сами, родимый, закрыли
орлиные очи твои".
Только б не упасть,
к плечу плечо,
флаги вычернив
и веками алея,
на последнее
прощание с Ильичем
шли
и медлили у Мавзолея.
Выполняют церемониал.
Говорили речи.
Говорят — и ладно.
Горе вот,
что срок минуты
мал -
разве
весь
охватишь ненаглядный!
Пройдут
и наверх
смотрят с опаской,
на черный,
посыпанный снегом кружок.
Как бешено
скачут
стрелки на Спасской.
В минуту -
к последней четверке прыжок.
Замрите
минуту
от этой вести!
Остановись,
движенье и жизнь!
Поднявшие молот,
стыньте на месте.
Земля, замри,
ложись и лежи!
Безмолвие.
Путь величайший окончен.
Стреляли из пушки,
а может, из тыщи.
И эта
пальба
казалась не громче,
чем мелочь,
в кармане бренчащая -
в нищем.
До боли
раскрыл
убогое зрение,
почти заморожен,
стою не дыша.
Встает
предо мной
у знамен в озарении
темный
земной
неподвижный шар.
Над миром гроб,
неподвижен и нем.
У гроба -
мы,
людей представители,
чтоб бурей восстаний,
дел и поэм
размножить то,
что сегодня видели.
Но вот
издалёка,
оттуда,
из алого
в мороз,
в караул умолкнувший наш,
чей-то голос -
как будто Муралова -
"Шагом марш".
Этого приказа
и не нужно даже -
реже,
ровнее,
тверже дыша,
с трудом
отрывая
тело-тяжесть,
с площади
вниз
вбиваем шаг.
Каждое знамя
твердыми руками
вновь
над головою
взвито ввысь.
Топота потоп,
сила кругами,
ширясь,
расходится
миру в мысль.
Общая мысль
воедино созвеньена
рабочих,
крестьян
и солдат-рубак:
— Трудно
будет
республике без Ленина.
Надо заменить его -
кем?
И как?
Довольно
валяться
на перине клоповой!
Товарищ секретарь!
На тебе -
вот -
просим приписать
к ячейке еркаповой
сразу,
коллективно,
весь завод... -
Смотрят
буржуи,
глазки раскоряча,
дрожат
от топота крепких ног.
Четыреста тысяч
от станка
горячих -
Ленину
первый
партийный венок.
— Товарищ серетарь,
бери ручку...
Говорят — заменим...
Надо, мол...
Я уже стар -
берите внучика,
не отстает -
подай комсомол. -
Подшефный флот,
подымай якоря,
в море
пора
подводным кротам.
"По морям,
по морям,
нынче здесь,
завтра там".
Выше, солнце!
Будешь свидетель -
скорей
разглаживай траур у рта.
В ногу
взрослым
вступают дети -
тра-та-та-та-та
та-та-та-та.
"Раз,
два,
три!
Пионеры мы.
Мы фашистов не боимся,
пойдем на штыки".
Напрасно
кулак Европы задран.
Кроем их грохотом.
Назад!
Не сметь!
Стала
величайшим
коммунистом-организатором
даже
сама
Ильичева смерть.
Уже
над трубами
чудовищной рощи,
руки
миллионов
сложив в древко,
красным знаменем
Красная площидь
вверх
вздымается
страшным рывком.
С этого знамени,
с каждой складки
снова
живой
взывает Ленин:
— Пролетарии,
стройтесь
к последней схватке!
Рабы,
разгибайте
спины и колени!
Армия пролетариев,
встань стройна!
Да здравствует революция,
радостная и скорая!
Это -
единственная
великая война
из всех,
какие знала история.
9 сентября (воскресенье) 2018
| George |
| Хаi живе таi цвiтне Радяньска Баткiвщiна, |
23 августа 2018 в 06:40 Ясон пишет:
Я> Пиши это
Я> стихотворение на мове и свою биографию (тоже на
Я> мове) не длиннее чем на два академчаса. Я скоро
Я> буду проездом в Киеве и заскочу (сумею ли
Я> выскочить!) на майдан. Там скажу что я посланник
Я> от правнука ихнего героя прочту твои стихи и меня
Я> вынесут!
Хаi живе таi цвiтне Радяньска Баткiвщiна,
Збiрае всi народы пiд ласковим крилом.
Усiм людинам буде ненькоi Украiна,
Ворожнеча меж нiмi загiнется в билом.
Я> Пиши это
Я> стихотворение на мове и свою биографию (тоже на
Я> мове) не длиннее чем на два академчаса. Я скоро
Я> буду проездом в Киеве и заскочу (сумею ли
Я> выскочить!) на майдан. Там скажу что я посланник
Я> от правнука ихнего героя прочту твои стихи и меня
Я> вынесут!
Хаi живе таi цвiтне Радяньска Баткiвщiна,
Збiрае всi народы пiд ласковим крилом.
Усiм людинам буде ненькоi Украiна,
Ворожнеча меж нiмi загiнется в билом.
15 сентября (суббота) 2018
| Ясон |
| А ты войди в мои владенья |
А ты войди в мои владенья.
Здесь, что ни миг, то загляденье,
Все миги дивно хороши.
Они, как Божии раденья,
Творимые от всей души
Под музыку всегда живую -
Лесную, птичью, дождевую.
Здесь даже боязно дышать
И эту гамму звуковую
Своим дыханьем заглушать.
Лариса Миллер.
9 октября (вторник) 2018
| Ясон |
Человеку нужно очень много, чтобы в жизнь всё время быть влюблённым...
Человеку нужен теплый кот,
чтоб мурлыкал громко он на ручках.
Отпуск нужен, лучше дважды в год.
Кактус нужен на окне колючий.
Нужно что-то вкусненькое к чаю,
нужен шарфик из овечьей шерсти,
нужно между строчек «я скучаю»,
нужно «как прекрасно, что мы вместе».
Нужно «позвони, когда проснёшься».
Нужно «подожди, иду навстречу!».
Нужно «а давай, ты улыбнёшься?»
Нужно, чтоб холодный серый вечер,
а на кухне лампа с абажуром,
и пузатый чайник закипает.
Нужно, чтоб знакомая фигура к твоему подъезду подбегает.
Потому что шагом невозможно, потому что так к тебе и тянет.
Нужно дозу радости подкожно, нужно, чтоб есть тот, кто понимает.
Человеку нужно очень много,
чтобы в жизнь всё время быть влюблённым.
Ведь любовь внутри — частичка Бога.
Без неё, твой в теле дух — пленённый.
Мальвина Матрасова
Человеку нужен теплый кот,
чтоб мурлыкал громко он на ручках.
Отпуск нужен, лучше дважды в год.
Кактус нужен на окне колючий.
Нужно что-то вкусненькое к чаю,
нужен шарфик из овечьей шерсти,
нужно между строчек «я скучаю»,
нужно «как прекрасно, что мы вместе».
Нужно «позвони, когда проснёшься».
Нужно «подожди, иду навстречу!».
Нужно «а давай, ты улыбнёшься?»
Нужно, чтоб холодный серый вечер,
а на кухне лампа с абажуром,
и пузатый чайник закипает.
Нужно, чтоб знакомая фигура к твоему подъезду подбегает.
Потому что шагом невозможно, потому что так к тебе и тянет.
Нужно дозу радости подкожно, нужно, чтоб есть тот, кто понимает.
Человеку нужно очень много,
чтобы в жизнь всё время быть влюблённым.
Ведь любовь внутри — частичка Бога.
Без неё, твой в теле дух — пленённый.
Мальвина Матрасова
17 октября (среда) 2018
| Геша |
| Нет,George, ты не помрёшь — душа в заветной лире |
17 октября 2018 в 12:09 George пишет:
G> Сдохну в Шахтах совсем молодым.
Нет,George, ты не помрёшь — душа в заветной лире
Твой прах переживет и тленья убежит —
И славен будешь ты, доколь в подлунном мире Жив будет хоть один 3,14-ит.
G> Сдохну в Шахтах совсем молодым.
Нет,George, ты не помрёшь — душа в заветной лире
Твой прах переживет и тленья убежит —
И славен будешь ты, доколь в подлунном мире Жив будет хоть один 3,14-ит.
| Мокий |
| ВВ Маяковский |
ВВ Маяковский
Подлиза
Произведение «Подлиза» было написано в 1928 году. И оно посвящено не одному человеку, а целому обществу. Маяковского раздражал тип людей, которые готовы на все, лишь бы угодить руководству. А тема самого произведения все еще остается актуальной.
Этот сорт народа – тих и бесформен, словно студень,-
очень многие из них в наши дни выходят в люди.
Худ умом и телом чахл Петр Иванович Болдашкин.
В возмутительных прыщах зря краснеет на плечах
не башка – а набалдашник.
Этот фрукт теперь согрет солнцем нежного начальства.
Где причина? В чем секрет? Я задумываюсь часто.
Жизнь его идет на лад; на него не брошу тень я.
Клад его – его талант: нежный способ обхожденья.
Лижет ногу, лижет руку, лижет в пояс, лижет ниже,-
как кутенок лижет суку, как котенок кошку лижет.
А язык?! На метров тридцать догонять начальство вылез –
мыльный весь, аж может бриться, даже кисточкой не мылясь.
Все похвалит, впавши в раж, что фантазия позволит –
ваш катар, и чин, и стаж, вашу доблесть и мозоли.
И ему пошли чины, на него в быту равненье.
Где-то будто вручены чуть ли не – бразды правленья.
Раз уже в руках вожжа, всех сведя к подлизным взглядам,
расслюнявит: “Уважать, уважать начальство надо…”
Мы глядим, уныло ахая, как растет от ихней братии
архи-разиерархия в издевательстве над демократией.
Вея шваброй верхом, низом, сместь бы всех, кто поддались,
всех, радеющих подлизам, всех радетельских подлиз.
Подлиза
Произведение «Подлиза» было написано в 1928 году. И оно посвящено не одному человеку, а целому обществу. Маяковского раздражал тип людей, которые готовы на все, лишь бы угодить руководству. А тема самого произведения все еще остается актуальной.
Этот сорт народа – тих и бесформен, словно студень,-
очень многие из них в наши дни выходят в люди.
Худ умом и телом чахл Петр Иванович Болдашкин.
В возмутительных прыщах зря краснеет на плечах
не башка – а набалдашник.
Этот фрукт теперь согрет солнцем нежного начальства.
Где причина? В чем секрет? Я задумываюсь часто.
Жизнь его идет на лад; на него не брошу тень я.
Клад его – его талант: нежный способ обхожденья.
Лижет ногу, лижет руку, лижет в пояс, лижет ниже,-
как кутенок лижет суку, как котенок кошку лижет.
А язык?! На метров тридцать догонять начальство вылез –
мыльный весь, аж может бриться, даже кисточкой не мылясь.
Все похвалит, впавши в раж, что фантазия позволит –
ваш катар, и чин, и стаж, вашу доблесть и мозоли.
И ему пошли чины, на него в быту равненье.
Где-то будто вручены чуть ли не – бразды правленья.
Раз уже в руках вожжа, всех сведя к подлизным взглядам,
расслюнявит: “Уважать, уважать начальство надо…”
Мы глядим, уныло ахая, как растет от ихней братии
архи-разиерархия в издевательстве над демократией.
Вея шваброй верхом, низом, сместь бы всех, кто поддались,
всех, радеющих подлизам, всех радетельских подлиз.
| George |
| Не уговаривай, Гошан, |
17 октября 2018 в 12:31 Геша пишет:
Г> Нет,George, ты не помрёшь ...
Не уговаривай, Гошан,
Сирена душу бередит,
Но это верно, что понять
Поэта может лишь 3,14-ит.
P.S. Вот только не понятно, "Подлиза" как произведение или тончайший намёк, типа "Кукушка и петух"?
Г> Нет,George, ты не помрёшь ...
Не уговаривай, Гошан,
Сирена душу бередит,
Но это верно, что понять
Поэта может лишь 3,14-ит.
P.S. Вот только не понятно, "Подлиза" как произведение или тончайший намёк, типа "Кукушка и петух"?
18 октября (четверг) 2018
| Ясон |
| Люблю я пасмурные дни |
Люблю я пасмурные дни.
Люблю ненастье, непогоду,
Когда туманы и дожди
Собою кутают природу.
Когда музейна тишина
И за стеклом окна-витрины
Не дымка и не пелена,
А передвижников картины.
Люблю чуть слышный разговор
Стучащих капель неуклюжих
И ветра веток перебор,
И чтение стихов на лужах.
Люблю, когда душа молчит,
Внимая данному покою,
И целый день свеча горит,
И мир твой миру сонастроен.
Терентiй Травнiкъ
| Юра |
| А если крыша потечёт? |
18 октября 2018 в 18:31 Ясон пишет:
Я> непогода это отдых!!!
А если крыша потечёт?
Я> непогода это отдых!!!
А если крыша потечёт?
| George |
| Это лодырь |
18 октября 2018 в 18:31 Ясон пишет:
Я> Непогода это значит можно за компом сидеть и не
Я> думать что бы ещё во дворе сделать
Я> непогода это отдых!!!
Это лодырь!!!
Я> Непогода это значит можно за компом сидеть и не
Я> думать что бы ещё во дворе сделать
Я> непогода это отдых!!!
Это лодырь!!!
30 октября (вторник) 2018
| бонч - бруевич |
Балаганные стихи
У медведя день рожденья,
Собрался народ лесной,
Звери знают обхожденье,
Стол накрыли под сосной.
Принесли хохлатки яйца,
Выдры - рыбу из воды…
Тамадой избрали Зайца -
Что за стол без тамады!
Заяц, выпив, расходился: -
За столом скучать грешно!
Добросовестно трудился,
Чтобы было всем смешно.
Заяц с дрожью был в коленях,
Но под действием вина
У него проснулись гены
Хулигана и вруна!
По плечу Медведя хлопал,
С Лосем выпить? Не вопрос!
Смеха ради сунул штопор
Вместо пробки волку в нос.
Волк сказал: - Ты что, совсем?
Я тебя, поганца, съем!
Заяц вскинул брови: - Славно!!
Заяц гордо встал у пня!
Я здесь, типа, самый главный,
Цыц и нишкни у меня!
Заяц сроду не был смелым…
Вдруг обида, горечь, злость –
Что веками накипело,
Прорвалось и полилось.
Заяц крикнул: - Натерпелись!!!
Дурачка себе нашли?
Вы тут схрюкались и спелись
Против зайцев всей земли!
И уже не ради смеха,
Волка носом ткнул в икру,
Он совсем с катушек съехал,
«Словно Дельвиг на пиру»!
Воротник рванул: - Гуляем!!
И, почувствовав кураж,
Стал совсем неуправляем,
Вне приличий. Страшно аж!
Обозвал Волчицу «шавкой»,
Расходившись, бил посуду,
Рысь уважил: «Брысь под лавку!»
Выправлял горбы верблюду.
Как на шпагу, на шампур
Натыкать пытался кур:
- Будет всем живой шашлык!
К счастью мимо - тык да тык!
Зебру в клетку мазал мелом,
Из ужа полсвечник сделал.
Бегемоту (то-то страсть!)
Он сказал: Захлопни пасть!
На Медведя без причины
«Оборвался»: - Помолчи!
Что положено по чину
Ты сегодня получил!
Звери рады – заяц в раже!
В роли деспота – хорош!
Аплодировали даже...
Заяц, что с него возьмёшь!
Утром заяц сам не свой,
Больно двинуть головой,
Вздох, гримаса, слабый стон,
Сам себе противен он.
Плюс обида Зайца душит,
Шутки ради иль со зла,
Кто-то, всё же, Зайцу уши
Завязал на три узла!
29.10.18
г. Шахты
У медведя день рожденья,
Собрался народ лесной,
Звери знают обхожденье,
Стол накрыли под сосной.
Принесли хохлатки яйца,
Выдры - рыбу из воды…
Тамадой избрали Зайца -
Что за стол без тамады!
Заяц, выпив, расходился: -
За столом скучать грешно!
Добросовестно трудился,
Чтобы было всем смешно.
Заяц с дрожью был в коленях,
Но под действием вина
У него проснулись гены
Хулигана и вруна!
По плечу Медведя хлопал,
С Лосем выпить? Не вопрос!
Смеха ради сунул штопор
Вместо пробки волку в нос.
Волк сказал: - Ты что, совсем?
Я тебя, поганца, съем!
Заяц вскинул брови: - Славно!!
Заяц гордо встал у пня!
Я здесь, типа, самый главный,
Цыц и нишкни у меня!
Заяц сроду не был смелым…
Вдруг обида, горечь, злость –
Что веками накипело,
Прорвалось и полилось.
Заяц крикнул: - Натерпелись!!!
Дурачка себе нашли?
Вы тут схрюкались и спелись
Против зайцев всей земли!
И уже не ради смеха,
Волка носом ткнул в икру,
Он совсем с катушек съехал,
«Словно Дельвиг на пиру»!
Воротник рванул: - Гуляем!!
И, почувствовав кураж,
Стал совсем неуправляем,
Вне приличий. Страшно аж!
Обозвал Волчицу «шавкой»,
Расходившись, бил посуду,
Рысь уважил: «Брысь под лавку!»
Выправлял горбы верблюду.
Как на шпагу, на шампур
Натыкать пытался кур:
- Будет всем живой шашлык!
К счастью мимо - тык да тык!
Зебру в клетку мазал мелом,
Из ужа полсвечник сделал.
Бегемоту (то-то страсть!)
Он сказал: Захлопни пасть!
На Медведя без причины
«Оборвался»: - Помолчи!
Что положено по чину
Ты сегодня получил!
Звери рады – заяц в раже!
В роли деспота – хорош!
Аплодировали даже...
Заяц, что с него возьмёшь!
Утром заяц сам не свой,
Больно двинуть головой,
Вздох, гримаса, слабый стон,
Сам себе противен он.
Плюс обида Зайца душит,
Шутки ради иль со зла,
Кто-то, всё же, Зайцу уши
Завязал на три узла!
29.10.18
г. Шахты
