Чем запомнился мне город Шахты? Большим наличием саун и зубопротезных клиник, разбросанных то тут, то там, особенно - в районе центра города. Но, если в саунах, ясное дело, чем занимаются, то в клиниках... А вы не торопитесь с выводами, господа хорошие. Одну из таких клиник мы посетили.
Случилось так, что моей супруге до зарезу понадобились новые зубы. Мне, в общем, тоже надо было протез менять. И вот, по совету Одного Уважаемого Человека (ОУЧ), пошли мы с Альбиной в одну частную стоматологическую клинику, расположенную по улице Ленина, в доме ?174. Хозяином этой клиники оказался г-н Стрельников Александр Викторович, человек настолько уважаемый, чье поведение, быть может, достойно отдельной монографии, но я, не будучи психиатром, поостерегся бы взять на себя труд сей.
Итак, в один погожий июльский день, меня с Альбиной, что называется, понесло...
Так как ОУЧ настойчиво рекомендовал нам подойти пораньше, дабы быть первыми, то пришли мы за два часа до начала приема. И хотя, в тот раз, первыми нам быть не довелось, тем не менее, в назначенное время двери клиники гостеприимно распахнулись.
Страждущих было немного. Человек десять. Присев на стулья, расставленные вдоль обеих стен вестибюля, пациенты, без видимого интереса, смотрели сюжет о жизни арктических белых медведей: огромная ЖК-панель весьма органично вписывалась в отремонтированный, в лучших традициях Европы, самый обычный коридор.
В противоположном, от телевизора, углу уютно расположился стеклянный столик, ломившийся от расставленных на нем пластиковых бутылок с различными безалкогольными напитками, а также - от всевозможных батончиков известных, и не очень, фирм. Все это предлагалось страждущим: ешьте и пейте. А то - приходите голодными, а потом, в кресле, слюной истекаете. Нехорошо это, не по-феншую!
Все то время, пока мы с Альбиной скучали в ожидании своей очереди, г-н Стрельников священнодействовал за тонкой белой дверью: оттуда доносилась музыка (дискотека 80-х) и противнейшее жужжание работающей бормашины. Перекрывая все эти звуки, громче всех, несколько фальшиво, слышался высокий мужской голос: по всей видимости, г-н Стрельников подпевал легендарным исполнителям хитов прошлых лет!
Когда мы с Альбиной наконец-то попали в вожделенный кабинет, г-н Стрельников закончил вокальные упражнения. Усадив Альбину в стоматологическое кресло, он стал вольно поскакивать (именно - поскакивать, а - не ходить, или - бегать) между Альбиной и другой пациенткой, сидящей в подобном кресле возле окна.
И вот таким образом, подскакивая на месте и в передвижении, г-н Стрельников излагал собственную диспозицию относительно будущего зубов Альбины: сделать надо то-то и то-то, так-то и так-то...
И тут я рискнул, что называется, встрять:
- Доктор, а вот я слыхал... А, может быть, мы попробуем...
Однако, о том, чего "я слыхал", и чего "мы попробуем", договорить у меня как-то не получилось. Внезапно увеличившаяся амплитуда прыжков г-на Стрельникова, дала мне ясно понять, что нервы у доктора - на пределе.
А доктор, меж тем, норовил перейти во фривольный полугалоп. Прыгая в направлении пациентки, сидящей возле окна, отбросив все ненужные условности, высоким мужским голосом, г-н Стрельников, никого не стесняясь, орал:
- Вы все мне - ДО ЖОПЫ!!! Единственные, на этой планете люди, кому я - благодарен, это - мои родители! Спасибо им, что они произвели меня на свет! Все остальные мне - ДО ЖОПЫ!!! И вы, и вы, и те, что сидят за дверью! Да валите вы отсюда ВСЕ!
Внезапно прекратив прыжки, г-н Стрельников остановился возле Альбины, посмотрел в ее щербатый рот и подытожил беседу:
- Что-то я не вижу энтузиазма в ваших глазах! Полное отсутствие заинтересованности! Вам лучше поискать другого врача!
И стоял я посреди кабинета г-на Стрельникова, и крутился в моей голове сюжет из недалекого прошлого, когда я, во время оно, приехав как-то в Шахты, в очередной отпуск, решил сходить в бордель, то бишь в сауну, как принято говорить в интеллигентной прослойке общества. Сказано - сделано. Сели - поехали.
В роскошном вестибюле сауны меня встретили сдержано, но вполне приветливо:
- Присаживайтесь. Девушки - сейчас будут.
Через пару-тройку минут передо мной, в одну шеренгу, выставили семь девиц:
- Выбирайте.
Мои полупьяные глаза разбежались. Честно говоря, я не знал, кого выбрать: все девицы были столь привлекательны, что я не знал, какой из них отдать предпочтение. Но выбор, черт возьми, надо было сделать!
Талантливая проститутка досталась мне в тот раз. Отхлебывая из рюмки водку, шпарил я ей стихи. Но так как собственные вирши напрочь вылетели из одурманенной башки моей, то напирал я больше на Сергея Александровича:
Заметался пожар голубой.
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь.
В первый раз - отрекаюсь скандалить.
Люда, так звали девушку, не осталась в долгу, и в ответ начала читать наизусть прозу:

"Любимым развлечением Ассоль было по вечерам или в праздник, когда отец, отставив банки с клейстером, инструменты и неоконченную работу, садился, сняв передник, отдохнуть, с трубкой в зубах, - забраться к нему на колени и, вертясь в бережном кольце отцовской руки, трогать различные части игрушек, расспрашивая об их назначении. Так начиналась своеобразная фантастическая лекция о жизни и людях - лекция, в которой, благодаря прежнему образу жизни Лонгрена, случайностям, случаю вообще, - диковинным, поразительным и необыкновенным событиям отводилось главное место."

В услышанном, я с неким необъяснимым ужасом угадал Александра Грина, его бессмертные строки из "Алых парусов". И все вокруг было как-то празднично и торжественно. И никто не орал:
- Вы все мне - до жопы! Я не вижу энтузиазма в ваших глазах...
За те неполные пять тысяч, которые я оплатил за визит, меня обслужили - по полной программе: без взаимных упреков и лишнего трепа...
В случае со Стрельниковым, с хамством подобного рода я столкнулся впервые. Впервые я видел перед собой человека в белом халате, трезвого, начищенного до блеска, доктора - в годах, который общался с пациентами подобным образом. Если учесть, что клиника г-на Стрельникова - частная, т. е. - платная, то подобное отношение к потенциальным клиентам - чревато потерей клиентуры как таковой (вы все мне - до...). Но, по всей видимости, для г-на Стрельникова подобные законы - не писаны.
В полном недоумении покинули мы с Альбиной клинику г-на Стрельникова. И если в поведении "странного" стоматолога оставалось много неясного, то в нашем случае все было ясно предельно: Надо искать другого доктора!
И тут, по совету Другого Уважаемого Человека (ДУЧ), мы пошли в клинику "Добрый доктор" (улица Кирова ?74). Хозяин клиники: Белевцев Евгений Викторович, встретил нас стоматологической, правильно поставленной, улыбкой. Усадив Альбину в кресло, он поднял на меня взгляд, полный участия и сочувствия:
- Что вы хотите?
Услышав этот вопрос, я чуть было, из чувств благодарности, не свалился в обморок. Неужели?! Неужели, в городе Шахты, за свои собственные деньги, можно высказывать свои пожелания частным стоматологам? Оказывается, можно!
Далее, очень быстро, мы договорились с Евгением Викторовичем о том, что во рту у Альбины будут стоять два съемных протеза; здесь - коронки, а вот тут - мостик... И вся эта затея обойдется нам в двадцать одну тысячу пятьсот рублей. Все!
И сразу стало как-то скучно. В кабинете Евгения Викторовича не играла никакая музыка. Да и сам он, никоим образом, не скакал и, вообще, ничего не пел. Он просто смотрел на нас, озаряя все вокруг стоматологической, правильно поставленной, улыбкой.
Вконец обнаглев, я поинтересовался о судьбе своего протеза.
- Сколько лет вы его носите?
- Пять.
- Менять пора, молодой человек. Вы посмотрите, он весь истерся.
- А во сколько мне это обойдется?
- Три тысячи семьсот рублей. В течение нескольких дней будет вам новый протез.
На этом, собственно, история могла быть исчерпана. Но, как говорится, скоро только сказка сказывается.
Альбина ходила в городскую стоматологическую поликлинику ?1, вырывала безнадежные зубы, лечила те, которые можно было спасти. Все как-то шло своим чередом. И вот пришла пора, в очередной раз, навестить "доброго доктора". Надо заметить, что к тому времени мы как-то сошлись с ним накоротке: беседы наши были хотя и непродолжительные, но весьма плодотворные. Евгений Викторович изготовил мне обещанный протез, за обещанную сумму. Расплачиваясь, я положил ему деньги в карман, не получив взамен никакого подтверждающего документа о произведенном действии: изготовлении съемного зубного протеза. К слову сказать, протез мне не очень понравился. Но зато, он понравился окружающим меня женщинам. И тогда я справедливо решил: если протез так нравится женщинам, то значит, он понравится и мне.
И вот пришла пора... Когда Альбина, практически с пустым ртом, в очередной раз уселась в кресло, Евгений Викторович внезапно произвел перерасчет зубных услуг. За каких-то две недели, пока Альбина занималась санацией ротовой полости, приводя в порядок, то, что осталось, сумма зубной затеи скакнула практически вдвое: тридцать восемь тысяч! Не хило.
Все больше и больше поражаясь поведению Шахтинских стоматологов, я все чаще и чаще, с какой-то необъяснимой тоской, начал поглядывать в сторону Шахтинских саун... И только присутствие Альбины, ее ясный и теплый взгляд, проникающий в самые сокровенные уголки моей души, оказал свое успокаивающее, а главное, тормозящее действие.
А тем временем отпуск начал подходить к своему логическому завершению. Не за горами был день отлета. На дворе уже стояла осень. Во всей своей красе! Альбина поскучнела. После памятного визита к "доброму доктору", она заявила, что никаких зубов делать не будет. Она все чаще налегала на пиво, ну, и понятное дело, я не мог остаться в стороне от столь заманчивого мероприятия, затеянного моей супругой. Но мечта увидеть Альбину с зубами не оставляла меня не на минуту. Но я не знал, к кому обратиться. Идти же наугад, после двух предыдущих попыток, представлялось мне верхом безрассудства.
В том доме, где мы жили, конечно же были соседи. Самым ближайшим был - Алексей, в общем-то, самый обычный, полноватый мужчина. Жили соседи дружной семьей: Алексей, жена его, малолетний сынишка-баловник и кошка Бася (очень большая баловница).
И вот как-то, сидели мы с Альбиной, выпивали пиво. А к Леше, как потом выяснилось, пришел брат. И они тоже, сидели, выпивали пиво. И потом все мы, как водится, сошлись на том, что вышли покурить. На свежий воздух. И каково же было мое удивление, когда в Лешином брате Альбина узнала Гонтаря Станислава Владимировича, профессора от стоматологии! Он производил первичный осмотр и консультировал Альбину, когда мы посещали стоматологическую поликлинику ?1, расположенную в городе Шахты по улице Советской.
В мировой истории есть немало примеров семейственности. По разному именовалась ячейка общества, которую ныне на всех языках именуют не иначе, как семья. Были цеха, имелись кланы, существовали династии. И, неважно чем эти ячейки общества занимались, важно - как они этим занимались. Из глубины веков начиналась история некоторых семей, фамилиями которых и по сию пору гордятся страны и континенты. Потому как дело для этих семей всегда стояло на первом плане, и было оно делом чести, как для всей семьи, так и для отдельно взятых ее членов.
В этом плане Станиславу Владимировичу можно только позавидовать. Позавидовать тому, что есть у него такой брат, как Алексей.
После предварительных переговоров (в кулуарах) взялся Станислав Владимирович выправить Альбине недостающие зубы. И в цене - сошлись. Не так, чтоб - дешево, но и не так, чтоб - очень уж дорого. Дело оставалось за малым: коронки, мосты, ну и собственно, два съемных протеза: верхний и нижний.
А время уже не шло. Время уже бежало. Приближалось 24 сентября: день отъезда.
21 числа, в пятницу, Альбина, наконец-то, надела последнее недостающее звено собственного зубного ряда: верхний протез. И всем-то был хорош этот протез, но заметил я как-то сразу, лишь только заглянул Альбине в рот, косметический дефект. И получалось так, что нельзя было Альбине улыбаться во весь рот, потому как дефект этот сразу же бросался в глаза.
И тогда я заявил претензию. Не совсем представляя, как будет выправляться сей дефект, я отыскал номер мобильника Станислава Владимировича и, самым елейным тоном, на который был я способен, изложил суть проблемы. К моему удивлению, Станислав Владимирович отреагировал моментально.
Как известно, по субботам, стоматологические поликлиники не работают. То есть, неотложную помощь там - оказывают, а вот в остальном - до понедельника. К тому же Станислав Владимирович в ту субботу уже был в отпуске. Но тем не менее, в субботу, он ждал нас в поликлинике. Он, конечно же согласился, что в протезе надо кое-что поменять:
- Ждите меня в воскресенье. Часа в два дня.
На том и расстались.
Часов в семь вечера, в ту же субботу к нам в дверь позвонили. На пороге стоял Алексей. Он извлек из кармана пластиковый пакетик. В пакетике был искомый протез.
24 сентября мы выехали в Москву. Ехали всю ночь. Потом было недолгое путешествие по столице: в аэропорт Домодедово. Потом был нудный семичасовой перелет на Чукотку. 26 сентября мы были дома: в городе Певек, административном центре Чаунского района Чукотского Автономного Округа.
Ныне Альбина ходит со своими новыми зубами. Потихоньку привыкает к ним. Учится сызнова говорить. И зубы ее смотрятся очень даже хорошо.
У нас как-то не принято говорить спасибо за покупку. Мало кому придет в голову поблагодарить продавщицу хлебного отдела за то, что она продала нам буханку или булку. Может быть, так оно и надо: Кто знает, что на этом свете есть добро и что есть зло?
Но меня не оставляет некое чувство восхищения Алексеем, стоматологом с двадцатилетним стажем. Потому как в тот памятный субботний вечер, он принес абсолютно не тот протез, который Альбина отдала Станиславу Владимировичу днем. Он принес абсолютно новый протез. И протез этот пришелся в пору Альбине, безо всякой подгонки.
О чем хотелось бы сказать в заключение? Наверное о том, что г-н Стрельников и Станислав Владимирович работают в одной и той же стоматологической поликлинике ?1, в кабинете ?4: один - до обеда, другой - после, и - наоборот.
Подписываюсь, как и положено, анонимно: CHUKCHA. (для тех, кто - не в курсе: Кирюшин Олег Николаевич).