ДОПИНГОВАЯ БАЛЛАДА

Вот как оглянешься—и опаньки: паденье с каждым днем бездонней, Россия вся по горло в допинге, по грудь в моче, а в ней мельдоний. Мир не в себе, а мы тем более, и увенчалась эта «опа» коктейлем из мочи, мельдония и всемосковского потопа. Мы этой смесью пьяны допьяна, и нам она, боюсь, во благо—поскольку Родина без допинга уже не делает ни шага. У нас все это так поставлено, что в мире практик нет подобных: буквально в мозг игла Останкина стране вливает этот допинг. У нас коктейли разной крепости, но все глотались без опаски: был допинг «осажденной крепости», был допинг крымский и донбасский, была чеченская экзотика и морфий массовых посадок—но ужас в том, что без наркотика погибнет русский наш порядок: без нагнетанья, без истерики, заразной, словно гонорея, без обязательной Америки и непременного еврея! Стране не жить без дозы утренней и без вечернего прикорму, покуда внешний враг и внутренний не придадут ей смысл и форму. Других манят соблазны шопинга, здоровый быт и кислый йогурт, но могут жить они без допинга! Не так насыщенно, но могут. А наша русская идиллия пропитана дурными снами, и наша русская Бастилия снесется только вместе с нами.

Вот почему я часто думаю: наш долг—не путать злых и добрых, но как мне разделить судьбу мою, мою страну и этот допинг? Ведь это дух и образ Родины, он стал душой ее и долей, он в кровь вошел бесповоротнее, чем у Шараповой мельдоний! И как нам жить, таким удобренным, в эпохах новых, неудобных? Был Достоевский, значит, допингом? «Клеветникам России»—допинг?! Как мы взорвемся, как окрысимся, несолоно вернувшись к старту! Во времена донбасско-крымские мы все поставили на карту, мы обкорнали и заузили и совесть русскую, и слово, мы привлекли к себе в союзники Лескова, Бродского, Толстого—как будто души наши вспоены одним на всех кровавым квасом, как будто русская история была одним сплошным Донбассом… И мир поймет, что наше княжество—не столп духовности, а гопник. Что, если в некий час окажется: все это было допинг, допинг!

И Бог, взглянув на бездну сирую, к которой мы давно привыкли, воскликнет: «Дисквалифицирую!»—и так и сделает, а фиг ли? Бессильно бешенство ползучее: ведь это Бог. Не МОК, не ВАДА. И мир еще не помнит случая, чтоб он не мог того, что надо.

Д.Быков