О воскрешении:

Жил человек, как все, и был он
Не образец и не чудак,
А помер, сразу схоронили,
Чтоб не валялся просто так.

И в крышку гвозди забивая,
Сосед философ и алкаш
Сказал: «Чего уж тут, бывает…
Зароем, ты уже не наш!»

Жил человек, да не зажился,
Сокрыт землёй от наших глаз,
Лежал, пока не разложился
На прах и углекислый газ.

Мне врать без пользы, так и было,
Трава на холмике росла,
Потом река погост размыла
И в море кости унесла.

Куда всё делось – дело третье
И дух, и мышцы, и скелет…
Прошли века, тысячелетья
И даже миллионы лет.

Вдруг шум и гам, и гвалт всеобщий,
Кого влачат, кого несут
И трубный глас зовет усопших:
«Вставай, спеши на Страшный Суд!»

Над бывшим смертным ангел реет,
Нахмурил бровь, не в меру строг:
«Чего лежишь? Вставай скорее!»
А как вставать? Ни рук, ни ног!

Кивнул двоим с крылами, в белом:
«Займитесь этим, чтоб блестел!
Соедините душу с телом.
Я побежал!» - и улетел!

«Делов-то! Будет высшей марки!»
Собрали с миру плоть и кость
И присобачили в запарке
Ему вполне собачий хвост.

Нашлась душа. «Полей на руки,
Копались в хламе, как бомжи!»
О древо выбили пылюку:
«Твоя, чужая - на, держи!»

В цейтноте мчались, словно пули,
Схватив за жабры мужика,
К ногам Всевышнего швырнули
За полминуты до звонка.

Воскресший вежливо согнулся
Среди мелькавших лиц и крыл,
Взглянул Творец и ужаснулся:
«Нет, я такого не творил!»

Несите прочь! Виновный, кайся!
Старанью честь, халтуре бой!
А ты, дружок, не обижайся,
Поди и ляг, Господь с тобой!»

Сквозь щели вечности и поры
Струилось время, как вода…
Воскресший лёг и снова помер
Навечно, насмерть, навсегда.
. . .
Он по утрам не просыпался,
Пописать ночью не вставал,
Он не хитрил, не притворялся,
Он просто не существовал.

Кого загробный мир пугает?
Ни вас, ни нас, но он рецепт,
Который в жизни помогает
Смириться с мыслью о конце.

г. Шахты 2003 г.