<= Перейти на шахтинский форум
Для медленного чтения...
16+
13 июля (понедельник) 2015
АВ
Юнна Мориц БИОГРАФИЯ

"И В ЧЁРНЫХ СПИСКАХ БЫЛО МНЕ СВЕТЛО..."
(очень краткая биография - по многочисленным просьбам)

Голыми цифрами дат, как правило, заколочены главные обстоятельства.

Родилась 2 июня 1937 года в Киеве. У отца было двойное высшее образование: инженерное и юридическое, он работал инженером на транспортных ветках. Мать закончила гимназию до революции, давала уроки французского, математики, работала на художественных промыслах, медсестрой в госпитале и кем придётся, даже дровосеком.

В год моего рождения арестовали отца по клеветническому доносу, через несколько пыточных месяцев сочли его невиновным, он вернулся, но стал быстро слепнуть. Слепота моего отца оказала чрезвычайное влияние на развитие моего внутреннего зрения.

В 1941-45 годах мать, отец, старшая сестра и я жили в Челябинске, отец работал на военном заводе.

В 1954 году я закончила школу в Киеве и поступила на заочное отделение филологического факультета.

В 1955-ом поступила на дневное отделение поэзии Литературного института в Москве и закончила его в 1961 году.

Летом - осенью 1956 года на ледоколе "Седов" я плавала по Арктике и была на множестве зимовок, в том числе и на Мысе Желания, что на Новой Земле, в районе которой испытывали "не мирный атом". Люди Арктики, зимовщики, лётчики, моряки, их образ жизни, труд (в том числе и научный), законы арктического сообщества повлияли так сильно на мою 19-летнюю личность, что меня очень быстро исключили из Литинститута за "нарастание нездоровых настроений в творчестве" и напечатали огромную разгромную статью в "Известиях" за подписью В.Журавлёва, который позже прославился тем, что в тех же "Известиях" напечатал стихи Анны Ахматовой, подписав их своим именем и внеся в них мелкую правку.

В 1961 году вышла моя первая книга в Москве "Мыс Желания" (никаких романтических "желаний"!.. чисто географическое название мыса на Новой Земле), - книгу пробил в печать Николай Тихонов, когда в очередной раз меня обвинили в том, что я - не наш, не советский поэт, чей талант особенно вреден, поскольку сильно и ярко воздействует на читателя в духе запада.

Моя вторая книга "Лоза" вышла в Москве через 9 лет, в 1970 году, поскольку я попала в "чёрные списки" за стихи "Памяти Тициана Табидзе", написанные в 1962-ом. Убеждена, что все "чёрные списки" по ведомству литературы, всегда и сейчас, сочиняются одними писателями против других, потому что репрессии - очень доходное дело.

Благодаря тому, что мои стихи для детей никому ещё не были известны и поэтому не попали под запрет, я смогла напечатать в 1963 году куст стихотворений для детей в журнале "Юность", где по этому случаю возникла рубрика "Для младших братьев и сестёр". Читатель мгновенно мне заплатил люблями.

Занимаясь поэтикой личности, языков изобразительного искусства и философией поэтского мира, я получила тогда огромное наслаждение от того, что "чёрные списки" так светло рассиялись и только расширили круг люблёвых читателей.

С 1970 по 1990 год я издала книги лирики: "Лоза", "Суровой нитью", "При свете жизни", "Третий глаз", "Избранное", "Синий огонь", "На этом береге высоком", "В логове голоса". После этого 10 лет не издавалась.

"Лицо"(2000), "Таким образом"(2000,2001), "По закону - привет почтальону"(2005, 2006) вышли с включением в содержание страниц моей графики и живописи, которые не являются иллюстрациями, это - такие стихи, на таком языке.

Долгие годы меня не выпускали за рубеж, несмотря на сотни приглашений от международных фестивалей поэзии, форумов, университетов и СМИ, - боялись, что я сбегу и тем испорчу международные отношения. Но всё же года с 85-го у меня были авторские вечера на всех знаменитых международных фестивалях поэзии в Лондоне, в Кембридже, Роттердаме, Торронто, Филадельфии. Стихи переведены на все главные европейские языки, также на японский, турецкий, китайский.

Теперь те, кто боялись, что я сбегу, - боятся, что я не сбегу, а напишу ещё не одну "Звезду Сербости". И пусть боятся!..

В "Известиях", а следом и в других печорганах, проскочила неряшливая заметка, где меня обозвали лауреатом Госпремии и за эту ошибку не извинились перед читателями. Премии мои таковы: "Золотая роза" (Италия), "Триумф" (Россия), премия имени А.Д. Сахарова (Россия).

Мои дальние предки пришли в Россию из Испании, по дороге они жили в Германии.

Я верую в Творца Вселенных, в безначальность и бесконечность, в бессмертие души. Никогда не была атеистом и никогда не была членом какой-либо из религиозных общин.

Множество сайтов, публикующих списки масонов России, оказали мне честь быть в этих списках. Но я - не масон.

* * *

И в чёрных списках было мне светло,
И в одиночестве мне было многодетно,
В квадрате чёрном Ангела крыло
Мне выбелило воздух разноцветно.

Глубокие старухи, старики
Мне виделись не возрастом отвратным,
А той глубокостью, чьи глуби глубоки -
Как знанье тайное, где свет подобен пятнам.

Из пятен света попадая в пятна тьмы,
Я покрывалась воздуха глазами,
Читая незабвенные псалмы
По книге звёздной, чьи глаза над нами.

Волнами сквозь меня, светясь, текло
Пространство ритмов, что гораздо глубже окон.
И в чёрных списках было мне светло,
И многолюдно в одиночестве глубоком.

10 марта
2006
26294 просмотра
13 июля (пн) 2015
23 июля (четверг) 2015
пивовар
Из цикла «Счастье»

...Но почему-то очень часто в припадке хмурого родства
Мне видится как образ счастья твой мокрый пригород, Москва.
Дождливый вечер, вечно осень, дворы в окурках и листве,
Уютно очень, грязно очень, спокойно очень, как во сне.
Люблю названья этих станций, их креозотный, теплый чад –
В них нету ветра дальних странствий, они наречьями звучат,
Подобьем облака ночного объяв бессонную Москву:
Как вы живете? Одинцово, бескудниково я живу.
Поток натруженного люда и безысходного труда,
И падать некуда оттуда, и не подняться никуда.
Нахлынет сон, и веки тяжки, и руки – только покажи
Дворы, дожди, пятиэтажки, пятиэтажки, гаражи.
Ведь счастье – для души и тела – не в переменах и езде,
А в чувстве полноты, предела, и это чувство тут везде.

Отходит с криком электричка, уносит музыку свою:
Сегодня пятница, отлично, два дня покоя, как в раю,
Толпа проходит молчаливо, стук замирает вдалеке,
Темнеет, можно выпить пива в пристанционном кабаке,
Размякнуть, сбросить груз недели, в тепло туманное войти –
Все на границе, на пределе, в полуживотном забытьи;
И дождь идет такой смиренный, и мир так тускло озарен –
Каким манком, какой сиреной меня заманивает он?
Все неприютно, некрасиво, неприбрано, несправедливо, ни холодно, ни горячо,
Погода дрянь, дрянное пиво, а счастье подлинное, чо.

Автор: Дмитрий Быков
26328 просмотров
23 июля (чт) 2015
comdiv
пивовар! Посоветуйте Быкову съездить в Одессу - развеяться. Может, что-то толковое, напишет.
26400 просмотров
23 июля (чт) 2015
George
Этот Быков уже, ну скажем так, надоел, а вместе с ним и пивовар, может это он сам свои стихи на форуме представляет?
Вот хорошее стихотворение, там про Быкова нет, но можно куплетик дописать:

26501 просмотр
23 июля (чт) 2015
24 июля (пятница) 2015
пивовар
Райские яблоки

Владимир Высоцкий

Я умру. Говорят, мы когда-нибудь все умираем.
Съезжу на дармовых, если в спину сподобят ножом,-
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем.
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.

В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок,
И ударит душа на ворованных клячах в галоп.
Вот и дело с концом,- в райских кущах покушаю яблок.
Подойду не спеша - вдруг апостол вернет, остолоп.

Чур меня самого! Наважденье, знакомое что-то,-
Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел,
И среди ничего возвышались литые ворота,
И этап-богатырь - тысяч пять - на коленках сидел.

Как ржанет коренник,- я я смирил его ласковым словом,
Да репей из мочал еле выдрал и гриву заплел.
Петр-апостол, старик, что-то долго возился с засовом,
И кряхтел, и ворчал, и не смог отворить - и ушел.

Тот огромный этап не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Вон - следы песьих лап. Да не рай это вовсе, а зона!
Все вернулось на круг, и Распятый над кругом висел.

Мы с конями глядим - вот уж истинно зона всем зонам! -
Хлебный дух из ворот - так надежней, чем руки вязать.
Я пока невредим, но и я нахлебался озоном,
Лепоты полон рот, и ругательства трудно сказать.

Засучив рукава пролетели две тени в зеленом.
С криком - "В рельсу стучи!" пропорхнули на крыльях бичи.
Там малина, братва,- нас встречают малиновым звоном!
Нет, звенели ключи - это к нам подбирали ключи.

Я подох на задах, на руках на старушечьих, дряблых,
Не к Мадонне прижат Божий сын, а к стене, как холоп.
В дивных райских садах просто прорва мороженных яблок,
Но сады сторожат, и стреляют без промаха в лоб.

Херувимы кружат, ангел окает с вышки - занято!
Да не взыщет Христос,- рву плоды ледяные с дерев.
Как я выстрелу рад - ускакал я на землю обратно,
Вот и яблок принес, их за пазухой телом согрев.

Я вторично умру - если надо, мы вновь умираем.
Удалось, Бог ты мой, я не сам, вы мне пулю в живот.
А оттуда землей - береженого бог бережет.

В грязь ударю лицом, завалюсь после выстрела набок.
Кони просят овсу, но пора закусить удила.
Вдоль обрыва, с кнутом, по-над пропастью, пазуху яблок
Я тебе принесу, ты меня и из рая ждала.
26484 просмотра
24 июля (пт) 2015
25 июля (суббота) 2015
пивовар
Высоцким бредит вся страна, Им весь экран захвачен снова.
Сказать «Россия им больна» – Нельзя: Россия им здорова.
Ведь он – связующая нить, Последний шов, который сварен.
Кто может нас объединить? Лишь он, Победа да Гагарин.
В который раз иной пострел Спешит спросить, блеснув умишком:
– А что бы он сегодня спел? Вопрос понятен, но не слишком.
Россия нынче – андрогин. Все больше женщины с усами.
Сегодня было б все другим, Когда б он был сегодня с нами.
То, что его сегодня нет, И превращает нас в изгоя.
Когда бы в эти двадцать лет Он пел – все было бы другое.
Могли бы мы не потерять И честь, и смысл, и статус в мире
Не надо было б повторять, Что дважды два еще четыре.
Мы не ушли бы далеко От прежней Родины единой,
И было бы не так легко По первой просьбе стать скотиной.
Наш мир сегодня так просел, Что стал привычен облик скотский.
Не раем был СССР, Но в нем возможен был Высоцкий.
Напрасно жаждет большинство Найти в нем новое единство.
Он тут не спел бы ничего. Он тут бы вовсе не родился.
26501 просмотр
25 июля (сб) 2015
comdiv
пивовар! Вы определитесь, хотите "вкушать райские яблочки" в лагерях или быть "скотиной", но свободной?
26461 просмотр
25 июля (сб) 2015
26 июля (воскресенье) 2015
пивовар
Прощай, Эммануэль

Давно не нов, но, видимо, силен,
Французский сериал, покрытый славой,
Пока еще способен удержать
В сопящем напряженьи зальчик душный.
Новоарбатский видеосалон
Был переполнен публикой прыщавой.
Эммануэль! Не стану унижать
Твоей красы иронией бездушной.

Ведь здесь и мы с приятелем! И вот
Мелькают сокровенные изгибы,
Как Блок весьма двусмысленно писал
О переулках северной столицы,
И стон любви из-под лазурных вод,
Где в это время трахаются рыбы,
Возносится к лазурным небесам,
Где в это время трахаются птицы.

Все трахается! Стройные самцы
Фланируют, как гордые олени,
И самки — какова и ты сама —
Проходят, словно трепетные лани.
Твои предплечья и твои сосцы,
Твои ладони и твои колени
Способны хоть кого свести с ума
И превратить в раба твоих желаний.

Она дает. Художник не берет.
Ему не позволяют убежденья.
Увы, что не дозволено быку,
Тем брезгует пресыщенный Юпитер.
Подростки выделяют едкий пот,
Поскольку их приводит в возбужденье
Одно сползанье камеры к соску
Или произнесенье слова "клитор".

О, как я понимаю их! Зане
Любая стадия необходима.
И я, мои прекрасные, и я
Сжигал за ползатяжки сигарету,
Когда подруга не звонила мне,
Когда любовь казалась несводима
К абортам, ссорам, поискам жилья
И осознанью, что другого нету.

Но миновало время дискотек,
Полночных бдений в сладком карауле,
Пора случайных стычек, беглых драк,-
Прошла моя пора беситься с жиру.
Пора другим оставить свой ночлег.
Другие будут пить "Напареули",
А мне уже пора любить коньяк,
Переходя впоследствии к кефиру.

Что нам Эммануэль, мой бедный друг!
Что нам осталось? — суета, морока,
Бессонница, набор дежурных тем, —
Все варево обыденности, в целом.
Что наша жизнь! Какой порочный круг!
В ней даже нет нормального порока, —
Есть только круг, порочный разве тем,
Что кривоват и со смещенным центром.

Банальных унижений череда, —
Какая отрезвляющая клизма!
Кина не будет; данники любви —
Невольники, но не любви, а чести.
Какая это стыдная беда —
Высокая болезнь инфантилизма!
Ужели впрямь ты у меня в крови
И коль пройдешь, то лишь со мною вместе!

Но бесполезен всякий монолог.
Рассудок не рассудит, но остудит.
Мы заслужили. По делам и честь.
Мы жили бесполетно и убого.
Ужели это вправду потолок?!
Ужели больше ничего не будет?!
Ужели будет только то, что есть,
И вечный страх — не хуже, ради Бога?!

Мой путь дальнейший ясен и ежу.
Я буду жить, дыша и плешивея,
Но пряное дыхание весны
Всегда туманит голову мужчине.
Красотка! Я тебе не подхожу.
Я человек эпохи Москвошвея.
Смотри, на мне топорщатся штаны,
Но совершенно по другой причине!

Расходимся. Висит осенний дым.
О сумерки, какое время суток!
Люблю не свет, не тьму, но светотьму
И этот запах, горький и свободный.
Отстав от тех и не пристав к другим,
Я вечно занимаю промежуток.
Мне крайности чужды. И потому
Мой вечный возраст — возраст переходный.

Расплывчатые контуры, досель
Отчетливые, зыблются и тают:
Подросток, бьющий друга по плечу,
Фонарный столб, кумир на постаменте…
Мы будем жить. Прощай, Эммануэль.
Прощай! Надежды юношей питают.
И я бы их поел, да не хочу,
Но больше ничего в ассортименте.

Д.Быков
26406 просмотров
26 июля (вс) 2015
George
Пушкина будут читать через 1000 лет, Быкова уже сейчас читает только пивовар
26439 просмотров
26 июля (вс) 2015
27 июля (понедельник) 2015
пивовар
Дама с собачкой


Поскольку все дела возбуждены, Пономарев в изгнании томится, Роснано уезжает из страны, а Савченко доставлена к границе,
Гайдар к измене явственно близка, Горячев сел, решились все задачки, — освободилось время у СК заняться делом девочки-собачки.
В Е-бурге, от столицы вдалеке, где Ройзман бьется с мафией упрямо, — выгуливать ее на поводке отправилась сомнительная дама.
Ее земляк, слонявшийся вокруг, — айфон ведь нынче в каждой деревеньке! — успел заснять, как чадо ест из рук и радостно встает на четвереньки.
Любители расстрелов и судов, визгливая, разнузданная свора, еще с тридцатых, кажется, годов не могущая слезть с иглы террора,
— кричит: найти мучительницу-мать! Лишить свободы, прав, жилища, денег, и поводок отнять, и дочь отнять, и сдать в детдом, поднявши с четверенек!
Немедленно решением СК, и омбудсмена, и Госдумы, кстати, — все брошены на поиск поводка, садистки и несчастного дитяти.
Однако через день друзья семьи — чтоб не случилось так, как с «Pussy Riot», — воскликнули: ребята, все свои! Садизма нет, ребенок так играет!
Не надо у семейства отнимать их девочку, мы сами все расскажем, вдобавок дама — бабка, а не мать, сторонница властей, с рабочим стажем.
Мы можем из всего раздуть борьбу, но это же игра у них такая: сегодня пёсик, завтра марабу, а послезавтра, может, вовсе зая!

И девочка с перчаткой на руке — чтобы асфальт не ранил детской кожи. Ей нравится ходить на поводке и есть из рук. Но остальным же тоже!

Свои права сознательно поправ, мы в той же позе зрителя печалим… Все в норме, брат. Сторонники расправ ушли с разочарованным урчаньем.

И ты, о Запад, глупый омбудсмен, что тщился раздавать свои печеньки, не чувствуя, что встали мы с колен лишь для того, чтоб выбрать четвереньки,
— не смог предугадать простой финал, известный даже Фрейзеру и Проппу! Ты можешь свой грядущий трибунал засунуть, так сказать, себе в Европу.
Ты действуешь, сказать не премину, как Дон Кихот, опасный шизофреник. Ты хочешь защищать мою страну от поводка и рабских четверенек
— но намекну тебе накоротке: расширь свой горизонт хотя бы Кафкой.

Нам нравится ходить на поводке! То ешь из рук, то на соседа тявкай…
Кому бабло, кому-то фуа-гра, а нам не надо лучшего оплота: у нас такая, знаете, игра. Смотрели «Пятьдесят оттенков»? То-то!

Защитников сомнительная рать, не примем вашей власти никогда мы, не пробуйте собачку отбирать у нашей дамы. Нам нельзя без дамы.
Скептический оставьте холодок, молчи о рабстве, нанятый мошенник! Она умрет, сжимая поводок, и мы умрем, лобзая свой ошейник.

Пока еще не приняли закон об антирусском (новая подначка!) — спешу сказать: Россия испокон в одном лице и дама, и собачка.
Мы запросто об этом говорим, являя всем соседям лик упрямый. Вон Кушнер же сказал про русский Крым: он наш! Ведь это там собачка с дамой!
Вот почему я к ялтинским местам тянусь всю жизнь с особенною страстью: наш символ там! Собачка с дамой там! Теперь и наши базы там же, к счастью…
И нечего нас, граждане, жалеть без повода. Не то вам станет жарко. Порой мы зая, чаще мы — медведь, но больше всех нам нравится овчарка,
и вообще собачка — хоть в Крыму, хоть в Спасском, где охотимся нередко: в одном лице Герасим и Муму, Руслан и зэк, клевретка и левретка!
Никто, с оружьем или налегке, не помешает доблестной Каштанке саму себя водить на поводке.

И всех вокруг учить прямой осанке.

Автор: Дмитрий Быков
26499 просмотров
27 июля (пн) 2015